ПРАГА---Разочарование после прошедших в Азербайджане парламентских выборов оказалось тем глубже, чем выше были ожидания. Эти выборы должны были завершить изменения природы азербайджанской власти, которыми она занималась весь последний год. Почему парламентские выборы прошли как в всегда, и что будет с перестройкой дальше, мы спросили азербайджанского политолога Лейлу Алиеву
Вадим Дубнов: Что случилось, почему власть нарушила собственные планы провести выборы по-новому?
Высокие ожидания были скорее у молодого поколения, которое не прошло всю эту школу
Лейла Алиева: Начнем с того, что в случае таких авторитарных государств очень сложно найти баланс между сохранением контроля над институтами и какой-то модернизацией. Поскольку было объявлено, и уже шли в течение всего предыдущего года изменения, которые как бы посылали сигналы о том, что правительство настроено на модернизацию и даже, как некоторые подумали, на либерализацию, то, естественно, это создало какой-то уровень ожиданий у определенной и активной части населения. Более опытная часть оппозиции восприняла это как очередную имитацию и всерьез не отнеслась к этому – речь идет о Национальном совете и партии «Народный фронт». Т.е. эти высокие ожидания были скорее у молодого поколения, которое не прошло всю эту школу, и молодое поколение решило воспользоваться этой возможностью.
Вадим Дубнов: Вы о «Республиканской Альтернативе» – «РЕАЛе», прежде всего?
Лейла Алиева: Да, но кроме «РЕАЛа» там было много других – там была коалиция «Движение», независимые, движение «Nida», даже «Мусават» был среди тех, кто решил участвовать. Конечно, то, что на подготовку к выборам было дано только два месяца, что не было абсолютно никаких изменений в законе «О выборах», о которых постоянно говорили на протяжении 25 лет и Венецианская комиссия, и ОБСЕ. Поэтому многие решили, что все это будет как всегда, и поэтому шансов никаких, и лучше остаться в стороне от этого. Но в связи с тем, что, например, при регистрации кандидатов вдруг сняли судимость с некоторых молодых политических заключенных, это дало какие-то серьезные надежды на то, что вот, зарегистрировали молодых, даже дали возможность им участвовать в выборах. И тем более глубоким стало разочарование тем, что финальный список прошедших в новый парламент оказался даже хуже, чем тот, который накануне озвучил лидер Национального совета Джамиль Гасанли, в котором было, скажем, два человека из «РЕАЛа». В реальности из примерно сорока оппозиционеров только один человек – Эркин Гадирли – оказался в этом списке.
Попытка балансирования не удалась просто потому, что взял верх страх каким-то образом потерять контроль над этим институтом – парламентом
Я думаю, что эта попытка балансирования не удалась просто потому, что взял верх страх каким-то образом потерять контроль над этим институтом – парламентом. Хотя парламент, на самом деле, вместо того, чтобы выполнять роль представительства и политического участия населения, представляет роль, во-первых, имитационного института, как это отражено в Конституции, а во-вторых, это нужно для международного пиара. И второй, так сказать, пункт – это «крышевание» и политическая страховка каких-то частных бизнесов и центров силы, группировок, кланов, которые сложились к этому времени в правительстве.
Вадим Дубнов: Но если считать, что главной целью всего этого мероприятия было не пополнение парламента оппозиционными элементами, а завершение, собственно говоря, смены поколения, политической перегруппировки в собственной партии и собственных сил, то насколько это удалось?
Лейла Алиева: Дело в том, что усиление контроля возможно не только за счет прихода каких-то новых сил и молодого поколения в институт, который и так уже полностью превратился в резиновую печать. Для того чтобы консолидировать эту власть еще сильнее, оказывается, не совсем обязательно даже менять людей, достаточно просто заручиться, показать, кто есть хозяин, снять каких-то олигархов с их позиций, и тогда основная часть этих людей, которые сидят в парламенте, – все равно конформисты или оппортунисты, или они просто переносят свою лояльность на нового хозяина. Поэтому, я думаю, что мы не это наблюдали в основном. Появилось какое-то небольшое количество каких-то молодых людей, но они, во-первых, никому не известны, во-вторых, их очень мало, но главное, что из этой команды – из оппозиции, из независимых – никто не прошел просто потому, что система подтвердила то, что она очень «хорошо работает» для авторитарного лидера, лояльность и преданность была подтверждена. Главное, надо было получить подтверждение того, что система работает четко, и она может сохранить лояльность этого института.
Вадим Дубнов: Т.е. даже надежды на то, что с законодательной властью (Ильхам) Алиев пытается проделать то же самое, что с исполнительной, не подтвердились?
Для полноты картины власти достаточно одного Эркина Гадирли, чтобы он создавал там атмосферу и видимость дебатов, альтернативного мнения
Лейла Алиева: Да, потому что, я думаю, во-первых, эта власть не воспринимает парламент всерьез как какую-то ценность. Скорее так: если упустить контроль, то это будет потенциальная угроза. И для полноты картины ей достаточно одного Эркина Гадирли, чтобы он создавал там атмосферу и видимость действующего органа, какую-то видимость дебатов, альтернативного мнения.
Вадим Дубнов: Как вы, кстати, оцениваете призывы его оппозиционных коллег отказаться от мандата?
Лейла Алиева: Дело в том, что оппозиция и общество, как всегда, разделились по поводу того, что нужно делать Гадирли. Первая группа, которая недовольна тем, что он решил войти в парламент, считает это отсутствием какой-то солидарности с другими силами, что это будет означать легитимизацию результатов выборов, что это несоответствие его заявлениям, которые он сделал и даже ставил четыре условия принятия своего мандата.
А вторая группа считает, что все правильно. Натиг Джафарли из его партии назвал несколько аргументов в пользу того, что это правильное решение: во-первых, потому что он всегда сможет вносить какие-то новые предложения в законодательство, потому что есть положение о 40 тысячах подписей, – если смогут собрать 40 тысяч подписей, то всегда могут провести какие-то новые предложения, что он может обеспечивать большую транспарентность в обсуждении бюджета, – в общем, нужен свой человек в парламенте, и это очень хорошо.
Вадим Дубнов: Если рассматривать эту историю чисто технологически, Алиев добился того, чего хотел? Он, собственно говоря, хотел закрепить изменения, получить более или менее свободный маневр в отношениях с Западом и с Востоком. Если исходить из этого, он набрал очки?
Лейла Алиева: Я не думаю, что ситуация была улучшена. Скорее, наоборот. Посмотрите, какие серьезные критические оценки этих выборов были со стороны международных наблюдателей. Все социальные сети были полны видео, фотографиями и детальными изложениями очень серьезных нарушений, вплоть до физических атак на наблюдателей, журналистов, и это были беспрецедентные атаки. Т.е. в плане общественного восприятия этих выборов, конечно, он добился обратного эффекта, потому что очень серьезно оттолкнул от себя как раз таки молодежь, эту т.н. новую элиту. Особенно надо сказать о фактах грубого подавления протестов перед Центральной избирательной комиссией, где были поломаны ребра активистам и т.д.
Если Гадирли дадут возможность выступать, показать себя, то он покажет, но понятно, многие говорят, что один в поле не воин
Хотя, в отношениях с Западом, наверное, правительство считает, что одного Эркина Гадирли достаточно, он очень яркая фигура, безусловно, один из ярчайших интеллектуалов, трибунов. Многие считают его политиком, некоторые считают его просто ученым, но, во всяком случае, он активен, и для него создаются особые условия на фоне этой безликой группы, которая туда проникла. Если ему дадут возможность выступать, показать себя, то он покажет, но понятно, многие говорят, что один в поле не воин.
Вадим Дубнов: В отличие от предыдущих аналогичных случаев, очень примирительно выступил Алиев по поводу как раз тех европейских наблюдателей, и он даже сказал, что доклад Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ не такой разгромный, как кажется. Это какой-то троллинг или он действительно пытается не сжигать, а наоборот, каким-то образом укреплять мосты?
Чувствуется необходимость как-то приспосабливаться к посленефтяной эре, и эта мягкость какая-то – это такие проявления, чисто дипломатические, того, что Алиев пытается приспособиться к этой новой эре
Лейла Алиева: Во-первых, он не ожидал такой общественной реакции. Социальные сети показали степень раздраженности в обществе по отношению к власти и реакцию на выборы. И это, безусловно, не останется внутри страны, это все выходит на международную арену, а он пытается завести какие-то отношения с Европейским союзом, они пытаются подписать новые соглашения. И, конечно, страна отстает в этом плане очень серьезно. Она отстает от Грузии с Арменией, а это все будет сказываться, конечно, на каких-то других серьезных проблемах, которые существуют у Азербайджана в плане безопасности и всего прочего. Через год, возможно, к концу года будут усиливаться социальные проблемы из-за того, что инфляция будет расти; идет постоянный спад добычи нефти, а все 25 лет, и особенно последние 10 лет, именно деньги от нефтяной продажи составляли основу власти. Поэтому чувствуется необходимость как-то приспосабливаться к этой посленефтяной эре, скажем так, и эта мягкость какая-то – это такие проявления, чисто дипломатические, того, что Алиев пытается приспособиться к этой новой эре и, как вы правильно сказали, не сжигать мосты.
