ПРАГА---Коронавирус и сегодняшний день в Грузии: за что хвалят грузинских медиков, что сделано и что упущено государством и как, предположительно, могут развиваться события в ближайшие недели или месяцы – своим мнением об этом делится «Гость недели», бывший министр здравоохранения страны, член оппозиционной партии «Европейская Грузия» Зураб Чиаберашвили.
Кети Бочоришвили: Батоно Зураб, сегодня во многих СМИ, в том числе и зарубежных, много говорят и пишут о том, что грузинская модель борьбы с коронавирусом оказалась во многом успешнее многих других. В определенный период в прошлом вы возглавляли Министерство здравоохранения, теперь вы член парламента от оппозиции, которая часто критикует правительство, в том числе, и его действия в период эпидемии. Тем не менее я хотела бы попросить вас абстрагироваться от политики и дать объективную оценку действиям властей и, в частности, Министерства здравоохранения, за последние полтора-два месяца.
Зураб Чиаберашвили: Наш анализ надо разделить на три части: это люди, которые работают, чтобы дать эпидкартинку, какова ситуация сейчас в стране; другая – это система здравоохранения, т.е. насколько госпитальный сектор готов, чтобы принять возрастающее число инфицированных людей; третье – это ответ правительства в экономическом плане. Я бы сосредоточился на первых двух частях.
На сегодняшний день у нас число инфицированных составляет 148 человек, которое, конечно, ниже, чем у других стран, у которых первый инфицированный появился в конце февраля, как у нас. У нас первый случай был 25 февраля, было объявлено 26-го, и с тех пор, вот уже больше, чем месяц, количество не превзошло 148 человек. Конечно, это достижение, и это достижение в первую очередь NCDC – Центра по контролю заболеваний Грузии, и лаборатории Лугара, которая у нас проводит все эти тесты и дает нам общую картину, что происходит в стране в плане распространения вируса. 148 человек – это число, которое не превышает, конечно, степени готовности нашей системы здравоохранения, поэтому еще рано нам говорить о том, как мы будем преодолевать тот период, когда число будет возрастать, а наши эпидемиологи говорят нам, что число будет возрастать.
До сегодняшнего дня правительство сделало многое: закрыли въезд для туристов и других визитеров в страну из Китая и Ирана еще в феврале, потом была Италия, после чего закрылась вся наша страна, и мы начали социальное дистанцирование раньше, чем число инфицированных стало расти. Т.е. такое низкое число можно приписывать тому, что мы закрылись, как страна, раньше, чем вирус распространился на другие районы страны.
Кети Бочоришвили: И это большой плюс…
Зураб Чиаберашвили: Да. То, что мы закрыли границы и не возобновили учебу в университетах и школах, – это, конечно, дало нам время для того, чтобы подготовить госпитальный сектор. Главное, о чем идет сейчас дискуссия в Грузии, – как Министерство здравоохранения подготовит госпитальный сектор.
Кети Бочоришвили: Вы считаете, что оно не справится?
У нас тестирование происходит очень консервативно, и если мы продолжим тестировать людей в таком же стиле, то выявленных инфицированных будет гораздо меньше
Зураб Чиаберашвили: Я не говорю, что система не готова. Я говорю о том, что мы должны сделать, чтобы система была готова, в случае если у нас число инфицированных превысит 500, 1000, т.е. у нас должны быть несколько сценариев для того, чтобы предвидеть, что у нас произойдет, если число возрастет. И здесь сейчас обсуждаются два риск-фактора: первый – это быстрое тестирование. Если сравнить, например, число людей, которые прошли через тестирование в Азербайджане, в Армении и в Грузии, то числа у нас разные: у нас меньшее количество, у нас тест прошли примерно 2500 человек к сегодняшнему дню, тогда как в Армении в два раза больше и в четыре раза больше в Азербайджане. Т.е. у нас тестирование происходит очень консервативно, и некоторые говорят о том, что если мы продолжим тестировать людей в таком консервативном стиле, то, конечно, выявленных инфицированных будет гораздо меньше, чем в других странах.
Кети Бочоришвили: Кто противится т.н. быстрому тестированию, по-вашему, в чем проблема?
Зураб Чиаберашвили: Несколько дней назад правительство уже сказало, что быстрые тесты являются обязательными, но проблема в том, что когда в середине марта инфекционисты начали говорить о том, чтобы ввести в протокол быстрые тесты, министерство сопротивлялось этому, были заявления, что «тесты – это не панацея», а потом выяснилось, что при помощи диагностики мы выявляем тех, у кого даже нет симптомов. Т.е. если возьмем Южную Корею или Германию, то там очень широкая диагностика.
Кети Бочоришвили: Да, мы много об этом писали, батоно Зураб, нас интересует, какое положение в данный момент, на чем в конце концов остановились с этими тестами?
Трудно сейчас найти компанию, которая сможет в срочном порядке предоставить нам большое количество быстрых тестов
Зураб Чиаберашвили: На сегодняшний день правительство, конечно, говорит, что быстрые тесты должны ввести, но трудно сейчас найти компанию, которая сможет в срочном порядке предоставить нам большое количество таких быстрых тестов. Вчера замминистра здравоохранения заявила, что к концу апреля нам будет ясно, когда мы доставим быстрые тесты.
Кети Бочоришвили: Это уже поздно?
Зураб Чиаберашвили: Я думаю, что поздно. Когда уже вирус распространяется в стране так, что нам трудно определить, от кого инфицированный заразился этим вирусом, без широкой диагностики нам трудно увидеть общую картину эпидемиологии. Так что это одна из проблем, которая, по-моему, сейчас стоит перед нами.
Кети Бочоришвили: С чем еще мы столкнемся?
Зураб Чиаберашвили: Правительство сейчас использует карантин и другие меры социального дистанцирования, но вдобавок к этому, как говорят и премьер Германии, и власти Южной Кореи и некоторых других стран: без широкой диагностики нам трудно будет бороться с распространением вируса. Что касается госпитального сектора, то у нас очень квалифицированные врачи, но им нужна защита – это экипировка, это специальная одежда, это тренинги, как правильно размещать больных, чтобы инфицированный не оказался в таких палатах, где может заразить других. Т.е. я думаю, что нам понадобятся еще две-три недели, чтобы вся система была готова к тому, чтобы любая больница, где окажется инфицированный человек, смогла принять его на высшем уровне.
Кети Бочоришвили: То, как они сегодня действуют, это какая-то универсальная модель, или она образовалась спонтанно на базе того, что существовало в системе здравоохранения и потом было успешно раскручено, если можно так сказать?
План действий на случай пандемии был создан в 2009-м, так что правительство сейчас использует именно этот план действий
Зураб Чиаберашвили: План действий на случай пандемии был создан в 2009-м, так что правительство сейчас использует именно этот план действий, но, конечно, это новый вирус и новые вызовы в связи с этим вирусом, т.е. все гораздо сложнее, чем было раньше, во время других пандемий. Так что правительству, конечно, приходится постепенно адаптировать план, который, конечно, был готов еще в 2009 году.
Кети Бочоришвили: Батоно Зураб, можете ли вы предположить, когда ожидать пика эпидемии и ее спада, сколько все это может продлиться с учетом всех тех факторов, о которых вы говорили?
Зураб Чиаберашвили: Сейчас очень трудно угадать, когда у нас будет пик, когда начнется спад. Были заявления ответственных лиц, что в течение следующих трех недель у нас будет рост инфицированных, затем в следующие три недели наступит пик и потом начнется спад. Будет пик в конце апреля – начале мая или этот пик будет еще позже, например, в июне, трудно предугадать, потому что если бы у нас были быстрые тесты и мы делали широкую диагностику, как это происходит в Южной Корее и Германии, то у нас были бы более точные данные о том, сколько у нас инфицированных без симптомов, которые не попали пока к нашим врачам. Если бы такие данные у нас были, то можно было бы все-таки моделировать, наступит ли у нас пик в конце апреля, в мае, в июне или еще позже. Так что мне трудно что-то сказать. Сейчас главное, что мы выиграли время, и это явно, хотя я уже говорил, что диагностика должна быть шире и менее консервативна, и надо сейчас, в течение этих трех-четырех недель, сосредоточиться на том, чтобы, если пик у нас начнется в мае, наш госпитальный сектор был готов к этому в плане медикаментов, экипировки врачей, медперсонала и очень четкого инструктажа на каждом этапе их действий.
