ПРАГА---Пандемия свалилась как снег на голову и продиктовала свои условия. Неожиданно люди оказались в другой реальности, человечество, загнанное в рамки, вместе с изменением привычного уклада жизни стало меняться само. Перемены везде работают по-разному, и до сих пор непонятно, как это происходит и что за собой повлечет. Какие изменения претерпевает грузинское общество в таких условиях? Как происходящее влияет на психику людей в Грузии в общем и молодой генерации в частности? Чем отличается модель ее поведения в непривычной и часто даже экстремальной ситуации? К каким процессам это привело и еще может привести в условиях, когда у грузинской молодежи такой богатый собственный опыт протестов и есть примеры в других частях света, где эти протесты, в общем, стали неуправляемы? Вокруг этого мы хотели поговорить с нашими экспертами из Тбилиси Рамазом Сакварелидзе и Торнике Шарашенидзе.
– К разговору об этом подтолкнула история гибели футболиста Георгия Шакарашвили: довольно большая группа молодых людей, которая несколько месяцев фактически сидела взаперти, а потом вырвалась на свободу, – устроила вечеринку, закончившуюся разборками и гибелью одного из участников. Батоно Рамаз, видите ли вы какую-либо связь между этим трагическим эпизодом и условиями, в которых молодым людям просто некуда направить свою энергию? Другими словами, могла ли эта история развиваться в ином русле, если бы не ограничения, которыми была зажата эта конкретная группа людей в последние месяцы?
Рамаз Сакварелидзе: Я напомню, что я психолог…
– Именно поэтому мы и обращаемся к вам с этим вопросом…
Рамаз Сакварелидзе: С точки зрения психологии очень остро стоит аналогичная проблема, особенно в развитых странах. Даже на уровне исследования мультфильмов хотят установить, в чем причины роста агрессии среди молодежи. Словом, этот процесс, конечно, не уникальный – такая волна агрессии, но согласен с вами, что конкретная ситуация всегда вносит свои коррективы. В данном случае изоляция из-за коронавируса вызвала потом противоположный эффект: вырвавшись наружу, многие, в большинстве своем молодежь, хотят сделать что-то такое, что запрещено. Вспомните, был такой фильм – «Один дома», приблизительно такого рода эффект. Следовательно, коронавирус подействовал в направлении интенсификации таких негативных, хаотичных процессов, что мы, собственно, и наблюдаем. Хотя, повторюсь: и в мире, и в Грузии тоже дефицита в такого рода агрессивности нет – просто есть уже сдвиги в ту или иную сторону. В Грузии сегодня появилась информация о том, что погиб полицейский – его застрелили или что-то вроде этого... Так что такого рода процессы и раньше были, но как-то более интенсивными стали в последнее время.
– Батоно Рамаз, тут же спрошу: насколько силен подобный стресс для молодой генерации? Насколько показателен во всей этой истории тот же момент преследования жертвы как стремление выплеснуть накопившуюся за несколько месяцев ограничений негативную энергию?
Эффект этого домашнего ареста будет более ощутимым среди молодежи – у них большая потребность быть активными, и поэтому сложившаяся ситуация – вполне логичное, хотя нежелательное последствие домашних арестов в наши дни
Рамаз Сакварелидзе: Ну, если, допустим, животное или человек будет помещен в ситуацию, где он не сможет двигаться, – то мы знаем, что тюрьма является наказанием как раз именно тем, что человек не может свободно действовать и двигаться. Вот и мы все были под домашним арестом все это время, и это наказание. В любом случае, такого рода наказание потом всегда выливается в то, что человека тянет в противоположную сторону. Если долго не пить воду, потом пьешь без остановки, если очень голоден, потом ешь больше того, чем нужно, и т.д. Вот такого рода эффект этого домашнего ареста, безусловно, будет более ощутимым среди молодежи – у них большая потребность быть активными, у них большая энергия для этого, которая требует расхода, и поэтому, наверное, сложившаяся ситуация – вполне логичное, хотя нежелательное последствие домашних арестов в наши дни.
– Спасибо. Батоно Торнике, у меня к вам сразу несколько вопросов. О чем вам говорит арест 17-ти человек по этому делу? Как, по-вашему, обеспокоены ли власти? Заинтересованы ли они хотя бы в этом случае побыстрее распутать клубок и наказать виновных, чтобы не наступить на те же грабли? Ведь никто не забыл убийство школьников на улице Хорава, которое повлекло за собой нескончаемые акции и держало общество в напряжении несколько лет? Вообще, может вся эта история, которая по всем признакам обещает жить долго, принять политическую окраску и вылиться в какие-то неуправляемые процессы?
Торнике Шарашенидзе: Я думаю, что не примет, потому что я уверен, что власти сделают все для того, чтобы это дело распутать и наказать всех виновных.
– Почему вы так уверены?
Торнике Шарашенидзе: Потому что они хорошо усвоили урок – вы как раз упомянули тот несчастный случай, – они усвоили урок, что, наверное, это того не стоило, потому что это дело раздули и оно в свое время приняло политическую окраску. Как раз они сейчас пытаются такого избежать, тем более что у нас скоро выборы. Так что я уверен, что они как раз будут примерно наказывать всех виновных, даже, может быть, чрезвычайно жестко.
– Да, кажется, взялись и вправду, жестко, потому что арестовать сразу 17 человек – такого прецедента еще не было?
Торнике Шарашенидзе: Ну, во-первых, нужно обуздать ту самую агрессию, которая, наверное, накопилась за все это время карантина, как совершенно верно сказал батони Рамаз, нужно обуздать эту агрессию, это они тоже хорошо понимают. Во-вторых, нужно примерно наказать, чтобы вопросов не возникало, потому что опять же это не только юридический аспект, но и политический тоже, так что я ожидаю самых жестких мер в отношении всех виновных.
– Батоно Торнике, но некоторые ваши коллеги высказывают мнение, что энергия и возможности такой молодежи, – а здесь, по всей видимости, была далеко не «золотая» молодежь, но какие-то спортивные кланы и районные братства, как у нас говорят, «убнелеби», – чаще всего используются определенными политическими силами для достижения своих собственных целей. А если учесть, что мы на пороге очень значимых выборов, нельзя ли ожидать, что подобные люди окажутся у них на службе? С фактами «зондеризации» спортсменов, так или иначе, мы уже сталкивались много раз…
Сейчас, чтобы не потерять поддержку «зондеров»-спортсменов, не стоит это дело растягивать, как в свое время растянули дело с убийством школьников. И поэтому расследование будет объективным
Торнике Шарашенидзе: Вообще-то, да, «зондеризацией» спортсменов занимается как раз «Грузинская мечта» – это нужно признать. Но я думаю, что как-нибудь с этим они справятся, потому что у них сейчас очень хорошие позиции. Я имею в виду, что если выборы сейчас провести, то они выиграют их без помощи всяких «зондеров» и т.д. Во-вторых, сейчас, из-за того, чтобы не потерять поддержку «зондеров»-спортсменов, не стоит это дело растягивать, как в свое время растянули дело с убийством школьников. И вот поэтому я считаю, что, скорее всего, расследование будет объективным и опять же наказание будет жестким и показательным.
– Скажите, пожалуйста, а протесты, которые сейчас имеют место в мире, в том числе и в Соединенных Штатах (я немного отклонюсь в сторону), могут стать в данной ситуации каким-то примером для такой молодежи?
Торнике Шарашенидзе: Нет, наоборот, я думаю, что те протесты, которые мы наблюдали в США, которые переросли в полный маразм, скажем так, скорее всего, имели обратный и очень негативный эффект. Все хорошо поняли, что у нас нельзя так себя вести, нельзя просто так громить витрины, и что протест, который в самом начале был справедливым, потом перерос в откровенный терроризм.
– Батоно Рамаз, а вы как думаете, может ли в данных условиях это событие выйти за криминальные рамки, приобрести политическую окраску и найти отражение в уличных протестах? Есть такие предпосылки?
Рамаз Сакварелидзе: Я полностью согласен с Торнике, что надо учесть интересы сторон. «Грузинская мечта» в том положении, в котором она сегодня находится, никак не заинтересована ни в дестабилизации, ни в таких действиях, которые будут осуждены. Она и так выигрывает.
Народ революцию не хочет, дестабилизацию не хочет, так что для оппозиции тоже проигрышным представляется идти в сторону дестабилизации или нелегальных силовых приемов
Что же касается оппозиционных групп, то все упорнее говорится о том, что они заинтересованы в дестабилизации и революционном сценарии. И как раз для того, чтобы не дать повода для дальнейшего подкрепления этой революционной версии, куда, безусловно, потом будет необходимо включить криминальные группы, оппозиционная партия как раз и будет заинтересована в том, чтобы не попасть под этот ярлык. Народ революцию не хочет, дестабилизацию не хочет, так что для оппозиции тоже проигрышным представляется идти в сторону дестабилизации или нелегальных силовых приемов.
Вот поэтому эти две основные силы, думаю, на этих выборах заинтересованы в том, чтобы выглядеть максимально респектабельно, и я не вижу, чтобы они были заинтересованы в привлечении этих сил. Конечно, не исключено, что такого рода прецеденты могут произойти, просто не думаю, что в этом будет какая-то необходимость.
– Батоно Торнике, как вы считаете, какова роль СМИ во всем этом? Они настолько вовлечены в освещение этой конкретной истории, что следствие будто выплеснулось на экраны телевидения. Журналисты практически параллельно с правоохранителями ведут расследование, и иногда просто кажется, что вот-вот будет нарушена презумпция невиновности. Это как-то может повлиять на настрой той же самой молодежи и направить события в нежелательное русло?
Конечно, пресса у нас довольно политизирована, но позитив в том, что СМИ не дадут никому пойти неверным путем
Торнике Шарашенидзе: Нет, не думаю. Скажем так, будем искать в этом позитив. Конечно, пресса у нас довольно политизирована, но все равно будем искать в этом позитив в том смысле, что СМИ не дадут никому пойти неверным путем. Может быть, они иногда проявляют слишком большое рвение – ну, ладно, у нас постепенно строится демократия, и без вовлечения прессы не обойтись.
– Батоно Рамаз, а вы как думаете?
Рамаз Сакварелидзе: Пресса довольно-таки независимая, живет по-своему… Кстати, эта пресса как раз очень активно работала в то время, когда вирус был центральной темой, и сыграла огромную роль в том, что люди были мобилизованы и фактически делали все так, как надо. Тогда темой был вирус, сейчас у них дефицит тем, так что на фоне этого дефицита они могут чуть перегнуть палку в том, чтобы сказать больше, чем надо, по поводу таких случаев.
Торнике Шарашенидзе: Скоро выборы, так что дефицита точно не будет.
– И в качестве резюме: нас сейчас ожидают спокойные месяцы до выборов или нет? Во что сегодняшняя ситуация может вылиться завтра?
Торнике Шарашенидзе: Сравнительно спокойные, потому что все равно сейчас лето, и всем хочется передохнуть. Тем не менее мы видим, что страсти не утихают, иногда вот нападают на немецкого посла, разные там заявления делают, но я думаю, что, наверное, июль-август будут более спокойными, а в сентябре начнется то, что начнется. Всегда, к сожалению, в Грузии выборы носят характер почти гражданской войны, скажем так.
– То есть, пока власти действуют, на ваш взгляд, правильно и нареканий их действия не вызывают?
Сейчас главный вызов для властей – экономический кризис, который точно последует
Торнике Шарашенидзе: В целом, да, потому что, во-первых, они хорошо справились с коронавирусом – это все хорошо видят. И сейчас главный вызов для властей – это, конечно, экономический кризис, который точно последует, и, наверное, он станет ощутимым как раз в сентябре, перед выборами. Это главный вызов для властей и для страны, конечно, тоже.
Рамаз Сакварелидзе: Наверное, Торнике затронул именно ту тему, которая может быть актуальной как раз в эти спокойные месяцы – экономические проблемы. Как раз эти оставшиеся до выборов месяцы необходимы для того, чтобы поднять на ноги если не целиком, то хотя бы частично грузинскую экономику. И, наверное, это будет основная тема до выборов.
– Которая, в общем, молодежь не очень интересует…
Рамаз Сакварелидзе: Да, молодежь мало интересуется такими темами, вы правы.
