Вирус, заставивший мир жить по своим правилам: каким был год пандемии в Грузии? Как в обиход прочно вошли такие слова, как кластер, самоизоляция, карантин и локдаун? С чего все началось, как менялся образ жизни стран в этом году, и к чему мы пришли к его завершению?
«Пока мы находимся в зеленой зоне, т.е. риск того, что вирус попадет в Грузию, минимален, но теоретически он существует», – сказал 22 января 2020 года глава Национального центра контроля над заболеваниями Амиран Гамкрелидзе. Представить, насколько реальным окажется этот риск и как неизвестный вирус, появившийся в Китае, изменит жизнь всего человечества – на тот момент, вероятно, мало кто мог. Сам Амиран Гамкрелидзе в своем первом фейсбук-лайве, посвященном этой теме, высказывал предположение, что эту вспышку коронавируса удастся погасить быстрее, чем тот же MERS или SARS, которым, к примеру, за полтора года эпидемии заразились более восьми тысяч человек, а скончались 750.
Цифры, которые мы имеем на конец декабря этого года, говорят сами за себя: ковидом за время пандемии заболели более 82 миллионов человек, скончались около 1,8 миллионов. Но тогда, в конце января, случаи заражений считали еще только сотнями. Причем в мировых масштабах:
«Зафиксировано около 300 случаев, из них шесть – летальных. Заболевание появилось в той части города Ухань, где расположены рынки, на которых торгуют рыбой. Установлено, что вирус передается от человека к человеку. Основные клинические проявления заболевания, вызванного этим вирусом, аналогичны проявлениям заболеваний, которые вызваны любой респираторной инфекцией: кашель, головная боль, жар, затрудненное дыхание. Кроме того, оно часто протекает с осложнениями, с воспалением легких. По сегодняшним данным, показатель смертности примерно 2%», – заявил Гамкрелидзе 22 января и добавил, что предпосылок для прекращения международной торговли и поездок, согласно рекомендациям ВОЗ, нет.
Впрочем, уже 27-го Грузия приостановила прямое авиасообщение с Китаем – на тот момент с оговоркой «временно». В пограничных зонах, в том числе в аэропортах Тбилиси и Кутаиси, заступили на дежурства врачи. Они измеряли температуру гражданам, прибывающим из тех стран, где были зафиксированы случаи заражения новым коронавирусом. На конец января лабораторно подтвержденных случаев в мире насчитывалось менее трех тысяч, из них 97% в Китае, а остальные 3% – в 12 странах.
Во второй половине февраля Грузия отменила и прямые рейсы с Ираном. Стало известно об эпидемиологической вспышке в Италии. В грузинских аптеках практически пропали маски. Страна жила в режиме ожидания первого ковидного пациента – в больницы периодически доставляли людей с подозрением на коронавирус. 27 февраля Грузия стала 38-й страной мира, где был зафиксирован COVID-19. Первым пациентом стал мужчина 50-ти лет, гражданин Грузии, который возвращался домой из иранского города Кум. В стране ввели обязательный карантин для людей, приезжающих из стран, находящихся в зоне риска. Самоизоляция, ставшая на сегодня явлением самым обычным, тогда была людям в новинку.
«Ни у кого из нас не обнаружили какие-либо симптомы в ходе проверки в аэропорту. Но после этого началось ожидание. Мы ждали неизвестно чего. При этом находились в открытом пространстве, где осуществляется паспортный контроль. Рядом с нами проходили люди. Потом нам сказали, что нам необходимо провести две недели в карантине», – рассказывал «Эху Кавказа» декан школы экономики университета Сосо Берикашвили, который, вернувшись с иранского острова Киш, одним из первых опробовал на себе 14-дневный режим самоизоляции.
К этому времени каждое утро уже традиционно начиналось с брифинга эпидемиологов. В вузах и школах продлили каникулы, отменили спортивные и культурные мероприятия. 6 марта было прервано авиасообщение с Италией – в которой на тот момент эпидемиологическая ситуация была самой тяжелой.
23 марта грузинские власти закрывают на карантин два муниципалитета – Болниси и Марнеули. В обиход прочно входит до этого незнакомое обывателю слово «кластер» – как раз из-за опасений разрастания одного из марнеульских кластеров и закрывают муниципалитеты. Эпидемиологи объявляют, что 62-летняя жительница Марнеули, заразившаяся коронавирусом, присутствовала на поминках, в которых принимали участие более 100 человек.
«В Марнеули и Болниси, вы знаете, довольно проблематичная ситуация. Выявляется довольно много контактов: из тех 90 (с которыми непосредственно общалась инфицированная женщина) выявлена следующая волна контактов – еще около 1700. Все они изучаются и будут изолированы. Одно лишь тестирование не имеет смысла, если не будут приняты все необходимые меры», – заявил бывший председатель парламентского комитета по вопросам здравоохранения Акакий Зоидзе.
Впрочем, уже через неделю под замком оказывается вся страна – 30 марта запрещается передвижение с 9 часов вечера до 6 утра, торговля, останавливает работу общественный транспорт, объекты питания, государственные и частные организации переходят на дистанционку.
4 апреля в Грузии умирает первый пациент с коронавирусной инфекцией. А к середине месяца грузинские эпидемиологи резко меняют тональность общения с населением. Если до этого они просто призывали максимально следовать рекомендациям, то с этого момента в ход идут весьма красноречивые описания возможных перспектив. Вероятно, одна из самых запоминающихся – фраза заместителя главы Центра контроля над заболеваниями Пааты Имнадзе о том, что скоро в стране будет столько гробов, что их будет не счесть.
«Если мы продолжим ерничать, чем, к сожалению, занимается большая часть населения, мы, грузинские врачи, просто не справимся. Я не хотел об этом говорить, но у меня трое детей, и полтора месяца я не видел ни одного члена семьи. Думаете, я не скучаю по ним? Но такая настала жизнь, нам нужно отдалиться друг от друга, чтобы выжить. Люди не представляют, что происходит в нашей реанимации: люди – я не хотел произносить этого слова – задыхаются, из-за того, что сами члены семей друг о друге не позаботились. Молодые смогли сами выкарабкаться, но пожилые люди прикованы к аппаратам ИВЛ, они задыхаются. И смотреть на это нам очень тяжело, не доводите все до того, чтобы все мы погибли», – заявил 16 апреля глава Первой университетской клиники Леван Ратиани.
Все это предшествовало празднику Пасхи, который в определенном смысле вызвал тогда раскол в обществе. Часть общества полагала, что в условиях пандемии паства не должна быть допущена на пасхальное богослужение. Впрочем, служба все-таки прошла в присутствии прихожан, несмотря на то, что за два дня до праздника был введен запрет на передвижение легковых автомобилей.
В конце апреля карантин устал. Власти начали поэтапно снимать введенные ограничения. На улицы вернулись легковушки, возобновилась онлайн-торговля и торговля на сельскохозяйственных рынках открытого типа. Правда, особого облегчения людям, попавшим под волну «экономической пандемии», это не принесло. Торговцы на рынках жаловались, что покупателей немного, а покупатели – что все дорожает.
«40 дней рынок был закрыт. Два дня как открыли. Мы пришли, а цены повысились – что мне делать? Я тоже повышаю, мне ведь надо две копейки заработать. Я бы тоже хотела дома сидеть, но у меня нет такой возможности», – рассказывала женщина, торгующая на рынке в Зугдиди.
Уже к началу мая стало понятно, что волной эпидемии Грузию так и не накрыло. Максимальное количество выявленных за всю весну и лето случаев в сутки – 34. Иммунолог-аллерголог Бидзина Кулумбегов в интервью «Эху Кавказа» сказал тогда, что этому есть лишь одно объяснение – строгие запреты, принятые в стране, еще до начала внутреннего распространения инфекции.
«Больше это ни на что нельзя списывать. Потому что те страны, где пик был, и ситуация вышла из-под контроля, – там только после этого объявили об ужесточении карантинных мер. А эффект карантина можно увидеть только спустя 2-3 недели. У нас строгие меры были приняты еще до широкого распространения внутри общества. Был даже запрещен общественный транспорт. Во многих странах этого не смогли сделать. К примеру, в Нью-Йорке остановить метро не получилось бы. Я полагаю, что все эти мероприятия вкупе и позволили стране пока избежать пика. Но, конечно, теперь у всех нас есть вопрос: если все это результат принятых мер, то, освобождаясь от них, не ожидает ли нас пик в будущем?»
Ответ на этот вопрос был дан в сентябре. После того, как в середине лета практически все ограничения были сняты, жизнь продолжилась почти в привычном темпе. Люди поехали отдыхать на море и в горы, а ковид – за ними. В начале августа, из-за вспышки вируса в Сванети – там тогда выявили 16 случаев инфицирования за сутки, – власти закрыли муниципалитет Местиа на карантин. К середине месяца кластеры начали образовываться в Аджарии. Но там, в отличие от Сванети, ограничения вводить не стали. 2 сентября количество выявленных за сутки случаев в стране достигло 38, большинство из них – именно в Аджарии.
«Несмотря на то, что в Батуми эпидемиологическая ситуация, по сравнению с ситуацией в остальной Грузии, становится тяжелее, – конечно же, мы не вводим специальные карантинные меры в Батуми. Ни о каком закрытии Батуми речь не идет (…) Несмотря на то, что у нас сегодня 38 инфицированных, речи не идет и том, чтобы отложить учебный процесс. Он должен начаться в школах 15 сентября. Для этого полностью мобилизованы должны быть Минздрав и Минобразования», – заявил 2 сентября премьер-министр Георгий Гахария.
На тот момент и эпидемиологи говорили, что о начале волны эпидемии речи не идет.
«Говорить о второй волне можно будет во время зимнего сезона, когда пойдут тяжелые респираторные инфекции, связанные с гриппом. С конца октября – середины ноября, когда сезонные инфекции совпадут с COVID-19, тогда можно будет говорить о второй волне (…) С прибавлением десятков случаев медицинский сектор справится, главное, чтобы случаи не начали фиксироваться сотнями (в день). Поэтому нужно особенно усилить самозащиту. Это выполнение правил: ношение масок и дистанцирование», – сказала медицинский директор Тбилисской инфекционной больницы Тбилиси Марина Эзугбая.
С середины сентября количество выявляемых случаев в сутки перевалило за сотню. К началу октября – за пять сотен в день. Аллерголог и иммунолог Бидзина Кулумбегов выступил тогда с рекомендацией ввести строгие ограничения в Аджарии – он говорил, что свободное междугороднее передвижение может способствовать распространению вируса по всей стране:
«Я думаю, что Аджария может создать серьезные проблемы и в локальном смысле, если непосредственно внутри региона не снизить мобильность. Государственные структуры, вероятно, владеют более полной информацией, знают, какие ресурсы можно мобилизовать и т.д., но я вижу растущую динамику, которая наблюдается в последнее время, и думаю, что во избежание медицинского коллапса и массового распространения вируса пришло время принять более строгие меры в Аджарии».
Впрочем, на тот момент в Минздраве предлагали рассматривать сотни новых случаев с положительной точки зрения:
«В этом случае увеличившееся количество (случаев) мы не воспринимаем как негативные цифры, потому что процентный показатель выявления (инфекции) в целевых группах достаточно высок. Наша цель заключается именно в том, чтобы выявляемость была высокой, чтобы ни один инфицированный человек не стал распространителем инфекции в обществе с одной стороны, и с другой – не остался бы без внимания врача», – заявила 5 октября глава Минздрава Екатерина Тикарадзе.
Во второй половине октября, когда ковид стал уже четырехзначным, становится все сложнее дозвониться в скорую. Служба 112 не успевает обрабатывать все звонки. Грузия официально попадает в «красную зону» – список стран высокого риска. В конце месяца проходят выборы в парламент, за которыми следует серия акций протеста. Цифры, которые продолжают расти, власти списывают на «безответственность оппозиции, проводящей митинги, где не соблюдаются меры безопасности», оппозиция в свою очередь – на власть, которая «разрушив экономику весенним локдауном, упустила лето и не подготовилась к волне коронавируса соответствующим образом».
13 ноября общее число выявленных за все время пандемии случаев инфицирования составляет уже 73 154, количество летальных случаев – 636. Тем временем об объявлении локдауна – это слово, кстати, признанное экспертами авторитетного словаря Collins словом 2020 года – речи в середине ноября все еще не идет.
«Если вы посмотрите на карту, где красным цветом отмечены страны, объявившие полный локдаун, розовым – частичный, а незакрашенные – страны, которые почти не вводили (ограничения), – мы входим именно в (категорию) этих, незакрашенных. А вся Европа – или красная, или розовая. В странах Европы все намного строже, чем у нас, и у этого есть свои причины – страна приняла во внимание заказ общества, которое категорически не хочет локдауна, приняла во внимание политические процессы, период выборов, которого не было в других странах, или был, но они их отложили – так сделали более 70 стран. А мы не отложили, и это надо ценить», – заявил глава инфекционной больницы Тбилиси Тенгиз Церцвадзе 12 ноября.
В то же время, к примеру, профессор Георгий Пхакадзе, советник Генерального секретаря ООН по вопросам здравоохранения, выступал за введение полного локдауна. Более того, был убежден, что это надо было сделать уже давно – когда занятость свободных реанимационных коек, по его словам, превысила 75%.
«К сожалению, Грузия перешагнула красную линию еще в прошлом месяце (…) У нас все очень плохо, и страну нужно закрывать как можно быстрее. Каждую минуту, на которую мы откладываем закрытие страны, мы теряем одного человека. Тут уже вопрос не в том, сколько у нас инфицированных – эта статистика уже потеряла смысл. Сейчас главное то, сколько людей у нас погибло. И погибли не только от ковида, а от того, что они не смогли получить обыкновенные сервисы – у человека произошел инфаркт, не приехала вовремя скорая и не сделали вовремя операцию – это тоже все жертвы ковида», – говорил Георгий Пхакадзе.
О том, что в клиниках практически нет свободных коек, стали говорить и врачи, и пациенты. 23 ноября директор Мцхетского медицинского центра Лика Мумладзе сказала, что такое понятие как свободная койка фактически перестало существовать. В ее центре, рассчитанном на 111 пациентов, на тот момент лечились 114 человек.
«Разумеется, проблем с койками тут не может не быть. После выписки пациента фактически через 10 минут поступает новый. Есть пациенты, которые ждут госпитализации днями. Это тяжело говорить, но это – реальность. Мы сразу передаем информацию скорой – как только соберемся выписывать пациента, чтобы этих людей можно было бы как можно скорее перевести в больницу. Конечно, мне часто приходится отказывать, очень часто. Но мы используем максимальный ресурс – можем положить поначалу пациента не в палату, а в зал обсервации, но главное, чтобы пациент получил помощь», – сказала Лика Мумладзе.
Ее коллега, генеральный директор клиники им. Вахтанга Бочоришвили Давид Гаделия также в своем обращении на Фейсбуке писал, что клиника была не в состоянии принимать новых пациентов:
«У нашего народа были и более тяжелые испытания, но на протяжении моей 60-летней жизни, я не солгу, такого еще не было (…) Мои самые родные люди, члены семьи болеют (ковидом), я пытаюсь лечить их или на дому, или в условиях ковид-гостиниц. У меня нет никакого ресурса для определения кого-либо в клинику. И пока больной может – даже лучше лечиться дома или в гостинице, чем быть в палате с 3-4 пациентами. Это количество, конечно, ненормально, но государство на законодательном уровне позволило клиникам во время пандемии не принимать во внимание условия лицензии. У этого есть только одно объяснение – других возможностей нет».
26 ноября власти объявили о введении новых ограничений на два месяца. Встал общественный транспорт, закрылись рестораны и магазины – им было разрешено работать только онлайн. Несмотря на то, что ряд эпидемиологов высказывались против послабления ограничений на новогодние праздники, в конечном счете, власти все же ввели их с 24 декабря. Торговым центрам и магазинам разрешили возобновить торговлю на неделю – правда, при соблюдении определенных условий.
На фоне ограничений, задействованных в конце ноября, примерно с середины декабря количество ежедневно выявляемых случаев начало снижаться. Если в первых числах декабря фиксировалось до пяти с половиной тысяч случаев в день, то, к примеру, 30 декабря выявили 1738. Но при этом эпидемиологи опасаются, что после новогодних праздников статистика может снова начать расти.
Параллельно Грузия начала готовиться к вакцинации. В Минздраве заявляют, что предположительно она начнется в марте. Первое условие, которое стране необходимо выполнить для того, чтобы получить вакцину от ее производителей или донорских организаций – составить план ее использования, заявила замминистра здравоохранения Тамар Габуния:
«Он включает процесс регулирования, персонал, холодильную цепь и т.д. Работа над этим планом завершится в конце января. Что касается холодильной цепи, Грузия уже сегодня может принять и осуществить вакцинацию теми тремя вакцинами, которые на сегодняшний день являются самыми реальными для использования. Я имею в виду AstraZeneca, которой нужна температура от 2 до 8 градусов. Мы можем ее получить как через платформу COVAX, так и, возможно, еще раньше, путем двусторонних переговоров со странами Европы, определенные предложения уже намечаются. Кроме того, есть вариант Pfizer – в случае его вакцины необходимо (поддерживать) температуру в -70 градусов. Несколько таких холодильников в стране уже есть. То же я могу сказать и о Moderna, ей нужно -20 градусов. Март – это то реальное время, когда мы рассчитываем начать вакцинацию».
По ее словам, новости, касающиеся вакцин, вселяют определенный оптимизм. В то же время ряд обстоятельств, включая появление новых штаммов вируса, говорит Габуния, указывают на то, что те правила, по которым мир живет сегодня, сохранятся еще какое-то время – даже в условиях применения вакцины. И все же, как сказала замминистра, все надеются, что 2021 год станет началом конца пандемии.
