16 января съезд правящей партии утвердил на посту председателя Ираклия Кобахидзе вместо Бидзины Иванишвили, который заявил, что уходит из политики. Следует выяснить, какое будущее ждет «Грузинскую мечту» и есть ли оно у нее вообще.
Самым неоднозначным в прощальном послании Иванишвили многим показался этот отрывок: «Закономерность демократии такова, что обязательно появится добросовестная политическая сила, которая превзойдет «Грузинскую мечту» по образованности, навыку, позволяющему вести страну за собой, и интеллектуальному потенциалу, и ей [ГМ] придется перейти в оппозицию. Вы удивитесь, но это моя самая важная мечта о будущем. Верю, что «Грузинская мечта» займет достойное место в авангарде политической оппозиции и этот период будет самым интересным в стране с точки зрения дальнейшего развития демократии». Позже, в эфире «Первого канала» он призвал лидеров партии в критических ситуациях собираться и дискутировать, чтобы выработать правильное решение, и в этом случае «у «Грузинской мечты» не будет никаких проблем. Если они не сумеют, если начнут выяснять отношения, результат может ухудшиться. Но если вас все же интересует моя оценка, в ближайшие 4-5 лет с «Грузинской мечтой» ничего не случится». Иванишвили подчеркнул, что «не собирается консультировать членов команды, и они это очень хорошо знают… все консультации на политические темы будут прекращены».
Поскольку Иванишвили объявил переход правящей партии в оппозицию главной мечтой, в СМИ и соцсетях появилась версия, согласно которой он уже запустил соответствующий проект. Его, как правило, связывают с управляемым из-за кулис разделением «Грузинской мечты», вероятно потому, что комментаторы пока не видят вовне перспективных лидеров, пользующихся доверием олигарха. Но вместо того, чтобы, погружаясь в трясину апофении, выявлять спорные связи между репликами Иванишвили и обсуждавшейся еще в 2015-м идеей преднамеренной деконструкции «Мечты», лучше посмотреть, что может подтвердить или опровергнуть данную версию.
Бывший председатель парламента Ираклий Кобахидзе предпочитает жесткие, конфронтационные методы. Это стало ясно еще в ходе конституционной реформы 2017 года, и было неоднократно подтверждено – например, во время рассмотрения кандидатур судей Верховного суда на рубеже 2018 и 2019 годов. Именно он, вместе с Мамукой Мдинарадзе и Арчилом Талаквадзе, по сути, вытолкал часть депутатов из фракции, вынудив остальных подчиниться ужесточившейся партийной дисциплине, превратившей их чуть не в машины для голосования. Возглавляемая ими «молодая гвардия» потеснила «старую», которая надеялась, что сможет пожинать лавры победы над прежним режимом бесконечно долго. Но авторитет и рейтинг «молодогвардейцев» не повысился автоматически. Многие члены «Грузинской мечты» и ее сторонники терпели их только потому, что так хотел Иванишвили и, как правило, не скрывали этого. Они и сегодня считают Ираклия Кобахидзе второстепенной фигурой, по сравнению с мэром Тбилиси Кахой Каладзе и премьер-министром Георгием Гахария, что, безусловно, может подтолкнуть нового председателя партии к очередным попыткам самоутверждения.
Согласно статьям 7 и 8 партийного устава, председатель осуществляет общее руководство, тогда как генеральный секретарь (Каладзе сохранил свой пост) контролирует секретариат и центральный аппарат, ресурсы и реализацию решений, и располагает достаточными средствами для того, что стреножить не в меру ретивого председателя еще до того, как против него выступит политсовет. Судя по его составу, у Кобахидзе нет ни единого шанса навязать свою волю партии, как, впрочем, и у Каладзе или Гахария – это привилегия Бидзины Иванишвили. Но действия Ираклия Кобахидзе на посту председателя парламента позволяют предположить, что он попробует расширить сферу внутрипартийного влияния. Каладзе и Кобахидзе результативно работали в тандеме в первой половине 2018-го, когда Иванишвили решил изолировать тогдашнего премьера Георгия Квирикашвили (именно его олигарх и сменил на посту председателя партии, «вернувшись» в политику), их сотрудничество продолжалось и позже, но не исключено, что Кобахидзе тяготился ролью младшего партнера.
Таким образом, первым лицом «Грузинской мечты» стал человек, который в последние годы буквально генерировал конфронтацию. Это выглядит странно в сложной политической ситуации, требующей применения дипломатических навыков, если принять за основу версию о том, что Иванишвили хочет сплотить и укрепить партию. Если же он ведет ее к частичному демонтажу, назначение Кобахидзе может показаться и логичным, и драматургически оправданным.
Год назад 34% респондентов NDI заявили, что относятся к Кахе Каладзе положительно, а 22% – отрицательно. Георгий Гахария уступал ему: 24% – положительно, 34% – отрицательно; относительно высокий негатив, по всей видимости, был связан с разгоном протестующих в т.н. «Ночь Гаврилова» (20.06.2019) – тогда Гахария возглавлял МВД. Но, судя по данным IRI, опубликованным в августе, Гахария обошел и Каладзе, и других политиков (63% – положительно, 31% – отрицательно, у Каладзе соответствующие показатели составили 57% и 37%). Вероятно, это произошло потому, что граждане в большинстве своем одобрили действия правительства на первом этапе коронакризиса. И хотя за весенним успехом последовал осенний провал, часть рейтингового бонуса премьер, скорее всего, сохранил. Рейтинг Кобахидзе далек от таких показателей, как крот от вершины Килиманджаро, но Иванишвили тем не менее сделал его председателем партии. Под этот факт подгоняют множество объяснений – например, говорят, что Иванишвили не хочет усиливать ни Гахария, ни Каладзе, а наоборот, уравновесить их влияние. Комментаторы, которые эксплуатируют тему разрыва между условной «Добросовестной силой» и поднадоевшей «Грузинской мечтой», связывают интригу исключительно с ними и вряд ли увидят в Кобахидзе главного героя, разве что детонатор кризиса.
Если углубиться в дебри этой версии, вопрос о том, кто уйдет, а кто останется, покажется третьестепенным. Перед выборами мэров партия, по идее, должна сплотиться вокруг идущего на второй срок Каладзе (источники утверждают, что есть и альтернативный вариант, но он пока не выглядит приоритетным). Тогда так о Гахария совсем недавно шептались, что из-за разногласий с Иванишвили, а также главой МВД Вахтангом Гомелаури, он уйдет в отставку – причем, в ряде случаев создалось впечатление, что слухи исходили отнюдь не от оппозиции. Впрочем, если обе группировки – и «добросовестную», и «недобросовестную» – будет контролировать Иванишвили, не так важно, где лидеры окажутся в финале, главное, что «новый дуализм» может значительно повысить устойчивость порочной системы.
Не исключено, что к операции «Divide or die» правящую партию подталкивает наметившаяся еще в период президентских выборов 2018 года тенденция консолидации ее противников, которая усилилась в 2020-м и грозит «Мечте» изоляцией. Бидзина Иванишвили заранее открестился от того, что произойдет с его детищем в будущем, и как бы невзначай обозначил возможную причину ухудшения ситуации внутри партии. Но это не нейтрализует главный аргумент скептиков – они считают, что раскол погубит правящую партию, поскольку им воспользуется оппозиция.
Перед тем, как руководители «Союза граждан» разделились на условных ретроградов и младореформаторов (уходу последних предшествовала краткая, но бурная схватка за старый бренд и даже за партийную печать), «партия власти» оттеснила на обочину оппозиционные силы, которые, вероятно, хотели, но по определению не могли воспользоваться ее внутренними неурядицами. Сегодня ситуация выглядит иначе и, казалось бы, подталкивает «мечтателей» к консолидации. Но нужно учесть два фактора. Во-первых, Бидзина Иванишвили никогда не считал Михаила Саакашвили равным соперником, всегда относился к нему с плохо скрываемым презрением и вряд ли предполагает, что тот сумеет перехватить власть. Во-вторых, «мечтатели» могут, как и прежде, содействовать ослаблению оппонентов, тем более что те попали в сложное положение.
Опыт 2008-11 годов свидетельствует, что если лидеры оппозиции не выступают в парламенте и не устраивают радикальных акций протеста, то, по сути, превращаются в телекомментаторов и со временем надоедают избирателям. Несмотря на трудности последних месяцев, правящая элита не раскололась, митинги не произвели на нее впечатления, а западные партнеры, хоть и с оговорками, признали выборы состоявшимися и призвали оппозиционные партии отказаться от бойкота и войти в парламент. Они могут начать подготовку к выборам в органы местного самоуправления, либо попытаться еще раз вывести сторонников на улицы, чтобы заставить «Грузинскую мечту» назначить внеочередные парламентские выборы. Одно, в принципе, не исключает другого, но важен приоритет. Представитель «Нацдвижения» Саломе Самадашвили, подчеркнув, что высказывает личное мнение, заявила в эфире «Палитраньюс», что если «Грузинская мечта» не выполнит требования оппозиции (а она этого не сделает), то участие в грядущих выборах потеряет смысл. Подобные оценки увеличивают вероятность перехода к «уличному сценарию», резко сужающему пространство решений, и сторонники оппозиции в любом случае скоро начнут спрашивать: «А дальше-то что?».
В заявлении Иванишвили его противники упомянуты несколько раз, но самым примечательным представляется обращение к «той части нынешней оппозиции, которая из-за отсутствия политической воли, неопытности или бесхребетности попала под влияние зла и его главного творца. Уверен, эти партии осознают бесперспективность их нынешней позиции и избавятся от этого влияния, то есть будут бороться за свое будущее, что даст перспективу грузинской демократии». Похоже, что он предлагает им капитулировать, а значит получить права и привилегии тайных сателлитов с перспективой (лет через 5…) коалиционного партнерства с «добросовестной» партией. Слова «нынешней оппозиции», возможно, указывают, что предложение ограничено по времени. Судя по другим отрывкам, оно не распространяется на «Нацдвижение» и его ближайших союзников. Если правящая группировка попытается перестроить партийную систему, ей придется отказаться от старой биполярной модели и ради собственной безопасности отбросить «националов» примерно на тот уровень, где находились «звиадисты» в годы правления Шеварднадзе, выполнив сентябрьскую угрозу Георгия Гахария: «Вы останетесь на улице!». Сделать это легальными политическими методами практически невозможно, но есть два нюанса.
Нынешняя подвешенная ситуация чревата падением рейтинга оппозиционных партий. А если Михаил Саакашвили и его единомышленники склонятся к «уличному сценарию», власти могут спровоцировать их и, продемонстрировав слабость, подвести к черте, за которой начинаются противоправные действия – захват правительственных зданий, заявление о переходе власти к комитету национального спасения и т.д. И получить повод для того, чтобы разгромить их как мятежников, под аплодисменты лоялистов и перепуганных обывателей. Нечто похожее происходило в переломные моменты гражданской войны, когда верхушка столичного общества была готова предоставить не только Эдуарду Шеварднадзе, но и Джабе Иоселиани любые полномочия, лишь бы они избавили ее от призрака звиадистского реванша. «Националам» будет трудно отринуть революционные соблазны, поскольку иные варианты могут казаться им бесцветными и малоперспективными. Три месяца они повышали ставки, и их сторонники с нетерпением ждут развязки. Дни идут, оппозиционное единство становится все более эфемерным, а перед выборами часть партий примется выстраивать «сепаратные» кампании. 11-12 лет назад оппозиция столкнулась с похожим вызовом – она не вышла за рамки закона, но в то же время не сумела нащупать тактику, использующую энергию протеста для победы на выборах 2008 и 2010 годов.
Выборы органов самоуправления важны не только потому, что позволят избранным подключиться к распилу местных бюджетов. Благодаря недавним конституционным поправкам, часть из них составит примерно треть членов коллегии, которая в 2024-м изберет президента (в нее также войдут депутаты парламента и верховных советов автономных республик). Несмотря на все политические и экономические проблемы, «Грузинская мечта» может вновь удержать позиции. Действующий мэр Тбилиси Каха Каладзе относительно популярен, а вокруг единых кандидатур и списков, вероятно, сплотятся не все оппозиционеры (как в 2010 году). В таких условиях им вряд ли удастся добиться убедительной победы (как в 2002-м – тогдашний триумф оппозиции стал увертюрой к смене власти), а борьба за пару шатких кресел в местных сакребуло хоть и важна, но вряд ли вдохновит избирателей, которым пообещали прикончить режим в ближайшее время.
Необходимо понять, есть ли у Иванишвили стратегический план или он импровизирует. Оппозиционные комментаторы утверждают, что отказ от части активов в пользу благотворительного фонда – паническая реакция на недавние события в стране и за ее пределами. Но даже поверхностный поиск показывает, что пресловутые 90% были упомянуты аж в 2013-м, когда «Интерпрессньюс» распространил информацию сотрудницы пресс-службы премьера Анны Гочашвили – по ее утверждению, Иванишвили в беседе с журналистами Bloomberg заявил, что направит 90% своего капитала на благотворительность. Есть и другие подтверждения того, что схема, которая предусматривала передачу ряда объектов фонду «Карту», разработана давным-давно.
У благотворительности в бедной стране неизбежно возникает политический подтекст. Именно она позволила Иванишвили привязать к себе ключевые группы интеллигенции и использовать их как «армию прорыва» перед выборами 2012 года. Эти механизмы продолжают действовать. Следует обратить внимание и на реплику в недавнем интервью Entrepreneur Georgia: Иванишвили сказал, что передал активы (своему) благотворительному фонду с единственным условием – они «не должны менять профиль, так как большая их часть не ординарные бизнес-проекты, они ориентированы на развитие отраслей (некоторые – регионов), за которым должны последовать сопутствующие положительные процессы в разных сегментах экономики, в том числе, и в сфере туризма». Таким образом, для работающих на этих объектах людей и членов их семей из низшего и среднего звена клиентелы Иванишвили, в ближайшем будущем ничего не изменится.
Было бы замечательно, если бы уход олигарха из политики завершил персоналистский период новейшей истории Грузии, но фактор Иванишвили никуда не исчезнет (в Тбилиси распространилось крылатое выражение, которое можно перевести как «Второе ушествие»). Ключевые министры когда-то были сотрудниками Иванишвили, в кабинет входят даже бывший начальник охраны (МВД) и семейный стоматолог (Минздрав), а все «молодогвардейцы» обязаны своим возвышением исключительно ему. «Бидзина Иванишвили ушел из политики, и он очень подробно рассказал об этом в своем заявлении, но, разумеется, такой человек будет иметь влияние в стране», – сказал Каха Каладзе в интервью «Палитраньюс». Что же касается фразы «Я возвращаюсь к той жизни, которой жил до 2011 года», она может показаться лукавой, поскольку воспоминая о том периоде, Иванишвили описывал встречи с Михаилом Саакашвили, Вано Мерабишвили, Гигой Бокерия и беседы на важные политические темы. Даже если он не будет заниматься тактическими вопросами, его оппоненты и независимые наблюдатели продолжат говорить о его неформальном правлении, но, возможно, он готов пренебречь этим неудобством, так как ему нужно дистанцироваться от кризиса, который перестроит политическую жизнь Грузии по его плану или вопреки ему.
«Создадим политическую партию, но уже без меня, и там один из моих близких родственников или вообще мой сын Ута появится вместе с группой; соответственно прозвучит и фамилия Иванишвили». Если запустить эту фразу в соцсети, не указав дату, она несомненно покажется сверхактуальной и станет самой цитируемой. На самом деле, Иванишвили произнес ее в ноябре 2011-го в интервью «Квирис Палитра» (его тогда лишили гражданства, что могло помешать ему лично возглавить партию, и он обдумывал запасные варианты). Но в каждой шутке есть элемент вероятности и анонсированное дважды «пришествие» Уты Иванишвили в политику (второй раз в 2018-м, когда премьером назначили Мамуку Бахтадзе – его считали протеже «кронпринца») когда-нибудь станет реальностью. Даже если не выйдет из-за кулис, то, скорее всего, будет все чаще помогать отцу, которому исполняется 65, контролировать его владения.
Бидзину Григорьевича нельзя назвать великим политиком и его, несомненно, можно победить. Но важно понять, что он стремится планировать на месяцы и годы вперед. Не исключено, что, отбросив микроменеджмент, он намерен заниматься только этим. Для того, чтобы превзойти Иванишвили, нужно не только расшифровать его планы, но и создать свои, более совершенные, а эмоциональные импровизации, невразумительные акции, пустые угрозы, крики с телеэкрана, скандалы в соцсетях и сопутствующие смайлики не причинят ему ощутимого вреда. Исходя из этого, можно предположить, что следующая грузинская революция будет интеллектуальной или ее не будет вовсе.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
