Лидер инициативной группы, которая почти девять лет лоббирует принятие закона о декларировании доходов госслужащих и депутатов, экономист и предприниматель Астамур Какалия опубликовал эссе «Из истории византийской коррупции на Кавказе». О казнокрадстве с VI века и до наших дней он рассказал «Эху Кавказа».
– Астамур, в публичном пространстве появился ваш рассказ, который называется «Из истории византийской коррупции на Кавказе». Что это за история, с какими персонажами она связана и где все это происходило?
– Это история давняя, еще VI века. Она очень детально описана Прокопием Кесарийским – это секретарь одного из самых видных византийских полководцев Элизария. Им со всей скрупулезностью описана ситуация, в которой банальная коррупция привела к огромным человеческим жертвам. Результатом аферы стали далеко идущие последствия, которые отразились даже на истории Абхазии. На какой-то период абазги откололись от Византийской империи, и Персия взяла верх в Закавказье. Коррупция настолько оттолкнула местное население от союза с Византией, что персы смогли нанести сильнейшее поражение Византии и едва не захватили Черноморское побережье Кавказа.
– Что именно привело к таким историческим последствиям?
– Назначение двух недалеких людей, которые довели положение дел в Лазике до того, что народ в полном составе переметнулся на сторону персов.
– Кто были эти два человека, о которых вы говорите, и что именно они сделали?
– Византийские хроники одного из них – Иоанна – характеризуют как человека, который был очень способным в изыскании незаконной добычи, который, кроме того, что умел урвать, ничем не отличился. Так его характеризует Прокопий Кесарийский. Другого – Петра – он характеризует следующим образом: «Этот человек служил у Анастасия, прислужника дяди Юстиниана – Юстина. Он долгое время служил этой семье, которая в награду за долгую службу дала ему в удел территорию лазов» (сейчас это район Батума и Кобулети). Прокопий Кесарийский пишет, что Петр демонстрировал во всем тупоумие, у него даже есть такой нелестный эпитет, как «двуногий баран».
– Два человека, которым была дана в удел Лазика – это Иоанн и Петр. Расскажите, пожалуйста, в чем заключался факт коррупции, о котором рассказывает Прокопий Кесарийский?
Никакой необходимости в строении крепости на побережье не было, то есть глубоко в тылу Римской империи была построена мощнейшая крепость. Единственным мотивом ее постройки было разжиться на ее строительстве
– Вся их биография, как это утверждают византийские источники, не только Прокопий Кесарийский, была сплошной коррупцией, это была их основная жизненная идея. Они сначала убедили императора в том, что необходимо построить крепость на побережье. Крепость, которую они потом возвели, называлась Петра. Никакой необходимости в строении крепости на побережье не было, потому что Лазика была в составе римского мира, абазги и апсилы тоже. Эта крепость граничила с римскими областями, то есть глубоко в тылу Римской империи была построена мощнейшая крепость. Единственным мотивом ее постройки было разжиться на ее строительстве.
– Им удалось разжиться?
– Ну, конечно, строительство такого масштаба требует больших затрат, и они очень хорошо разжились. Они обзавелись личными отрядами, которые были им верны, кормились с их стола, охраняли их и выполняли любой приказ. Это – классический пример коррупции. А потом они закошмарили торговцев, обложили всех данью, обирали дочиста, и торговля захирела. Лазика не производила своего оружия, тканей, хлеба, все это завозилось. Происходило обеднение провинций. Лазы пытались жаловаться своему царю Гувазу, но царь находился на содержании у византийского двора и вступать в конфликт с сильными военачальниками византийцев, притеснявшими его народ, он не хотел, потому что это было, во-первых, опасно, а во-вторых, он сам ждал денег из Византии.
– И чем же эта история закончилась? Какой у нее был конец?
– Конец был ужасный. У лазов, как пишет Прокопий Кесарийский, не стало ни хлеба, ни вина, ни других благ. Страну постиг голод, разбои и убийства. Полное безразличие к ужасному положению народа собственного царя вынудило часть лазов отправить посольство к персидскому царю Хосрову. Это был давний противник Византии. В то время на огромном протяжении Армении, Сирии, Ближнего Востока, Кавказа шли сражения, в которых гибли массы людей. И вот на отшибе этого фронта, в глубоком тылу, была Лазика. Она была союзницей Византии до тех пор, пока лазы не отправились за помощью к Хосрову. Они привели персидскую армию окольными тропами, через современный Лихский хребет. Сначала персы пришли в Восточную Грузию, оттуда спустились в Лазику. Лазы им помогли пройти к крепости, открыли ворота, и персы спустились на побережье. Петра была взята, Иоанн и Петр были убиты, побережье на значительное время стало персидским. Именно в этот момент абазги решают отпасть от Византийской империи, сбросить вассальную зависимость от Византии и приглашают персидский отряд к себе.
– Какие уроки из этой истории мы должны извлечь?
Если вы видите государство, рассыпавшееся под внешним давлением, это только последний, финальный акт драмы. А государство как таковое рассыпается изнутри, когда народ видит, что главной темой элит становится незаконное обогащение
– Коррупция может погубить даже большой геополитический проект. Казалось бы, назначение двух вороватых обычных чинов – не бог весть какое событие, но на ключевом направлении оно может вызвать катастрофу, причинить вред союзу народов друг с другом, подорвать доверие и к властям, и к союзникам. Если вы видите государство, рассыпавшееся под внешним давлением, это только последний, финальный акт драмы. А государство как таковое рассыпается изнутри, когда народ видит, что его права, нужды, чаяния не принимаются в расчет, когда главной темой элит становится незаконное обогащение. Такое государство, даже при успехах во внешней политике, рассыплется при первом же дуновении ветерка.
– Астамур, вы сами уже много лет пытаетесь продвинуть принятие в Абхазии закона о декларировании доходов государственных служащих, чиновников разного рода. У нас уже и голодовки были, и много тысяч подписей было собрано, но все равно этот закон не принимается. Что у нас происходит, почему этот закон никак не может быть принят, хотя многие соглашаются с тем, что он нужен?
А.К.: Ну, во-первых, далеко не все соглашаются, сопротивление носит скрытый характер, а поначалу носило и открытый характер. Сам факт того, что много лет, еще со времен прошлого парламента, этот вопрос ставится, но законопроекты не проходят, говорит об упорном нежелании наших политических элит выходить из тени, выводить активы своих семей и свои собственные активы, декларировать собственность, указывать источники доходов, признать незаконное обогащение чиновников уголовным деянием. Была попытка высмеять эту тему, представить ее какой-то ерундой, блажью. А сейчас мы видим стадию замалчивания. Аргументов, как таковых, не осталось, идут бюрократические отговорки, затягивание времени. Не хочет наша политическая элита вернуть власть народу Республики Абхазия. Когда чиновник отвечает за незаконное обогащение, отчитывается о своих источниках доходов, он подотчетен народу. Не хотят наши политические и чиновничьи элиты, уже девять лет не хотят, быть подотчетными собственному народу. Демагогические речи на выборах – это с удовольствием, получить голоса избирателей на выборах, соревнование в риторике – замечательно, а вот конкретику – не желают, и все.
– Вы говорите, что сейчас закон в стадии замалчивания. Его принятие, его вступление в действие было обусловлено принятием закона «О госслужбе»…
– Отговорки можно придумать, какие угодно, но они будут очень нелепые. Они ссылаются на то, что, якобы, не понятно, кто такой госслужащий? Но вы уже приняли закон, на первой странице которого есть определение термина «госслужащий» – это первое. Второе: сам закон назывался до этого «Закон о декларировании имущества и доходов публичных служащих и депутатов». Понятие «публичный служащий» также отображено в этом законе. Понятие «должностное лицо», которое изначально мы предлагали, также отображено в этом законе. Два года заседаний комиссии, два года встреч с экспертами, с юристами, кто только ни поучаствовал в этой дискуссии.
Но у нас ни один коррупционер не сидит, и какой смысл содержать структуры, борющиеся с этим злом? Какой смысл в существовании власти вообще, если она не подавляет коррупцию? Не подавляя коррупцию, вы ее поощряете
Все давно изучено, давно определено, закон принят, но не вступает в силу в связи с тем, что какие-то отговорки постоянные. Они говорят, что нужны какие-то подзаконные акты. «А какие нам нужны подзаконные акты?» – задаем мы вопрос, на который никто внятно не отвечает, и ответить не может. В законе указано, кто декларации проверяет. Налоговая проверяет, Министерство внутренних дел, Служба госбезопасности, суды Республики Абхазия по заявлениям граждан. Как у нас обычно борются с коррупцией? Создается какое-то антикоррупционное бюро, ставится свой, лояльный человек, который спускает, по сути, все на тормозах. Вот и вся борьба с коррупцией! Она глушится в зародышевом состоянии. Закон же открывает коррупционера для всего общества и для всех госслужб. Даже если вы договоритесь с одной структурой, и она вам обеспечит прикрытие, то другая структура все равно может возобновить против вас уголовное преследование. Договоритесь с прокуратурой – есть Контрольная палата, с Контрольной палатой договоритесь – могут возбудить дело суды по заявлениям граждан. Договориться со всеми у вас ни денег, ни ресурсов не хватит. Это мировой закон, и он именно так работает. Если вы при зарплате 5 тысяч рублей строите гостиницы, покупаете недвижимость за рубежом, то вы подпадаете под статью «незаконное обогащение». Но у нас ни один коррупционер не сидит, и какой смысл содержать структуры, борющиеся с этим злом? Какой смысл в существовании власти вообще, если она не подавляет коррупцию? Не подавляя коррупцию, вы ее поощряете.
– Как, по-вашему, есть ли какие-то перспективы у этого закона? Есть ли у вас надежда, что он когда-то будет принят?
Вопрос, я думаю, в том, насколько хватит терпения у народа мириться с тем, что чиновники неподотчетны ему в своих активах. Я думаю, этого терпения надолго не хватит
– Я особо радужных надежд уже не питаю. Я прекрасно понимаю, с чем связаны эти затяжки времени. Мы начали продвижение этого закона, когда президентом был Александр Золотинскович Анкваб, потом президентом был Рауль Джумкович Хаджимба, сейчас президент Аслан Георгиевич Бжания – при трех президентах, при двух парламентах, с таким криком все-таки закон был принят, но ему не дают возможность вступить в силу, ссылаясь то на одно, то на другое. Вопрос, я думаю, в том, насколько хватит терпения у народа мириться с тем, что чиновники неподотчетны ему в своих активах. Я думаю, этого терпения надолго не хватит. Когда безработный человек будет сидеть дома, не зная, чем прокормить семью, и при этом наблюдать за миллиардерами и миллионерами с маленькими грошовыми зарплатами, которые будут его по телевизору учить уму-разуму, я думаю, что понимание необходимости этого закона придет в народные массы очень быстро. И тогда закон будет принят под давлением.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
