Тревожная тишина. Так можно охарактеризовать ситуацию в Южной Осетии после парламентской сессии 16 февраля. Как будто бульдозер, который крушил все вокруг, вдруг заглушил мотор и стало тихо. И лишь оглядевшись по сторонам, начинаешь понимать причину остановки – ломать больше нечего. За пять месяцев кризиса президент Анатолий Бибилов снес, т.е. лишил хотя бы признаков легитимности, все государственные институты республики.
Он снес МВД и Генеральную прокуратуру. Их еще можно было как-то спасти, и ему, такое впечатление, даже подсказали, как. Он даже озвучил этот рецепт, когда во время своей пресс-конференции говорил о проблемах в правоохранительной сфере, о том, что они проявились не вдруг, а накапливались годами. Когда президент говорил о том, что нужно провести серьезную работу с кадрами. Это было хорошее вступление, чтобы не просто уступить требованиям отставки генпрокурора, но сформулировать это увольнение и кадровую чистку от своего имени, как свое решение.
Конечно, это решение ни в коем случае не восстанавливало доверие к органам, но оно давало надежду гражданам на то, что это возможно. А еще, это решение давало шанс президенту реанимировать и свою легитимность, которую похоронили в один день с Иналом Джабиевым. Это решение выигрывало время для президента, чтобы справиться с кризисом, более того, развернуть эту историю в свою пользу – продемонстрировать в предвыборный год, как он умеет преодолевать кризисные ситуации, реформировать самые проблемные участки (например, по схеме, предложенной Вячеславом Гобозовым).
Вместо этого Анатолий Бибилов выбрал наихудший вариант – противопоставил силовой блок обществу. Теперь силовики не просто не пользуются доверием, они воспринимаются как враждебная сила.
Наверное, можно было не втягивать в эту историю хотя бы председателя Верховного суда Олесю Кочиеву. К чему было это уголовное дело о клевете против оппозиционера Давида Санакоева? Якобы он что-то не так сказал в адрес судьи во время предвыборной кампании два года назад. Зачем было в разгар политического кризиса делать из председателя Верховного суда активного участника одной из противоборствующих команд, инструмент давления на оппозицию? Причем, в глазах общественности давления нечестного даже в том случае, если предположить, что клевета была допущена. Наверное, можно было придержать суд в стороне от этого конфликта, оставить в его лице некий ресурс примирения на будущее. Такое впечатление, что президент от всех потребовал продемонстрировать активную позицию в этом кризисе и этим всех закопал.
Не стал исключением и парламент. Легитимность этого органа до 16 февраля обеспечивали как раз те четырнадцать депутатов, которые бойкотировали заседания. Именно с ними общественность ассоциировала парламент, и именно их жесткая позиция по убийству Инала Джабиева и вызывала доверие общества к законодательной ветви.
Когда пропрезидентская фракция – восемнадцать депутатов, под давлением Анатолия Бибилова провела заседание без кворума, простым большинством, они аннулировали легитимность и законодательной ветви. Четырнадцать оппозиционеров все еще пользуются доверием, но уже непонятно, в качестве кого. Не потому, что они больше не депутаты, а потому что парламента больше нет.
В результате президент не оставил ничего, ни одной точки опоры, ни одного инструмента, при помощи которого можно было осуществить легитимный выход из кризиса.
Политика не терпит пустоты, именно от этого тревожно. Чем заполнится эта дыра, где должно находиться государство? Можно попробовать заполнить ее насилием. Как учат нас учебники политологии, чем ниже уровень легитимности, тем чаще власть будет опираться на силовое принуждение…
А еще их может заполнить Москва, как это было в декабре 2011 года, но первопрестольная пока молчит.
Как я слышал, часть оппозиционных депутатов решила прервать бойкот и вернуться в парламент. Решила именно поэтому – чтобы заполнить какую-то часть этой дыры. Им кажется, что они смогут восстановить важный институт: образумить коллег, возродить регламент, отменить незаконно принятые решения. То есть создать некую точку опоры, которая позволит им вернуть доверие общества.
Но со стороны это больше похоже на политическое самоубийство, причем, абсолютно бессмысленное, бесполезное. Протестный электорат воспримет это решение как предательство, а противники – как слабость. А отыграть назад все равно не получится – невозможно.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
