Цхинвальский районный суд вернул уголовное дело в отношении гражданской активистки Тамары Меаркишвили в прокуратуру для устранения препятствий его рассмотрения. По мнению судьи Олеси Кокоевой, в том виде, в котором дело поступило в суд, рассматривать его невозможно.
Адвокат Тамары Меаракишвили Икрамжан Раматов объяснил «Эху Кавказа», почему судья Олеся Кокоева вернула дело «для устранения препятствий его рассмотрения судом».
Дело в том, что против Тамары прокуратура изначально выдвигала два обвинения – в клевете на членов партии власти «Единая Осетия» и в незаконном получении югоосетинского паспорта на основании подложного документа.
Часть этих обвинений югоосетинская Фемида сняла. 17 января 2020 года коллегия Верховного суда РЮО рассмотрела оправдательный вердикт нижестоящей инстанции и подтвердила ее невиновность в клевете.
Дело вернули в Цхинвальский городской суд для повторного рассмотрения по обвинению в незаконном получении югоосетинского паспорта на основании подложного документа. Проблема в том, говорит Икрамжан Раматов, что прокуратура снова направила в суд оба дела – и о клевете, и о паспорте:
«Прокурор заново начал читать эпизоды по клевете, перечислять потерпевших… Это недопустимо! Нельзя читать в суде эпизоды, по которым подсудимый уже оправдан, и нельзя обвинению на них ссылаться. Получается, как повторное рассмотрение. Кроме того, обвинительное заключение не соответствует нормам закона, что препятствует вынесению окончательного решения. Поэтому и вернули.
– А что именно не соответствует?
– Каждый эпизод дела должен описываться отдельно в фабуле обвинения, дальше должен быть описан перечень доказательств, на которые ссылается следствие. Этого нет. Все в одну кучу свалили, хочешь разбирайся, хочешь нет».
Это уже не в первый раз. В самом начале судебных разбирательств судья Ленингорского райсуда Фатима Парастаева также вернула дело Тамары Меаракишвили в прокуратуру ввиду невозможности его рассмотрения. Это к слову о качестве работы ленингорских следователей.
Тамара Меаракишвили находится под судом с 4 сентября 2018 года, а уголовное дело в отношении гражданской активистки прокуратура Ленингорского района возбудила 16 августа 2017 года.
Это такое проявление недовольства со стороны властей по поводу ее гражданской позиции, уж слишком свободно себя ведет – общается с прессой, открыто говорит о проблемах района, о нарушениях прав человека.
По словам Меаракишвили, первым ей посоветовал придержать язык глава района Джемал Джигкаев в мае 2012 года. Распекал ее в своем кабинете в присутствии прокурора района и грозил увольнением за интервью «Эху Кавказа».
В 2014 году в руководство республики впервые перешло от угроз к делу – Тамару уволили с должности директора Дома детского творчества, в котором она работала еще до перехода района под юрисдикцию Цхинвала. С тех пор она безработная.
В 2016-м начались первые угрозы со стороны прокурорских работников.
В июне 2017 году Меаракишвили похитили сотрудники КГБ, правда, по другому поводу – от нее требовали оклеветать своего гонителя – президента Тибилова, будто грузинские спецслужбы через нее финансируют предвыборный штаб Леонида Харитоновича.
Через два месяца, 16 августа, под руководством следователя прокуратуры Давида Гурциева у нее уже проводили обыск: изымали гаджеты, парфюм и кастрюли. Искали шпионскую аппаратуру и грузинские шифры. По словам Тамары Меаракишвили, за эти годы она стала менее чувствительна к давлению властей, а суд стал просто частью ее жизни:
«С начала процесса прокурор двух детей родила, потерпевшие умирают, свидетели обвинения умирают, пандемию пережили, а мой суд все не кончается. Если четно, я им сочувствую. Будь моя власть, я бы примерно наказала того, кто возбудил дело, кто обещал, что уголовным преследованием заставит меня замолчать.
– Кто обещал? Кому принадлежит идея организовать уголовное преследование?
– Давид Гурциев уверил начальство дать ему санкцию. Говорил, будто знает о моем сотрудничестве с грузинскими спецслужбами, знает, что у меня дома шпионское оборудование. И ничего не нашел, ничего не доказал.
– Откуда это вам известно?
– От моих контактов в Генпрокуратуре. Говорили: «Этот идиот Гурциев загнал нас в тупик. Ничего не нашел, взял кастрюли и помаду, и сейчас мы не можем от них избавиться». О том, что это была инициатива следователей Гурциева и Бязрова «потерпевшие» по делу о клевете признали на допросе в грузинской прокуратуре. Говорили, будто ничего против меня не имеют, все это авантюра Гурциева, в которую он их втянул».
В общей сложности три с половиной года Меаракишвили, по сути, находится под домашним арестом. Ее свобода передвижения ограничена поездками по республике. Из-за наложенных ограничений, она была вынуждена прервать лечение в Тбилиси, и с тех пор отрезана от качественной медицины.
Несмотря на все это, гражданская активистка считает, что ее преследователи больше наказали себя, чем ее:
«Они не меня, они себя наказывали своими решениями. Загнали себя в тупик и не могут выйти из этой ситуации чистыми. Они думали, я побегу из Ленингора или стану просить, мол, ради бога, закройте дело, я больше не буду говорить о том, что у нас творится, не буду общаться с журналистами. Но своих целей они не добились, только головных болей себе прибавили. А мне сейчас не важно, снимут с меня ограничения или оставят, потому что и без этого местные жители не могут покинуть район».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
