Константинопольский патриарх Варфоломей I в интервью грузинскому телеканалу "Формула" заявил, что Русская православная Церковь не имеет канонического права предоставить автокефалию (церковную независимость) самопровозглашенной Абхазии.
Почти 30 лет на территории республики, которая по церковно-административному делению остается частью Грузинской Церкви, нет ни одного грузинского епископа или священника. Здесь действуют два параллельных церковных института: провозглашенная на Церковно-народном собрании в мае 2011 года Священная митрополия Абхазии, не подчиняющаяся ни Москве, ни Тбилиси, а также подконтрольная РПЦ группа священнослужителей во главе с иереем Виссарионом Аплиаа, объединенных в Сухумо-Пицундскую епархию. Ни один из этих институтов не признан Грузинской православной Церковью.
Если Священная митрополия Абхазии добивается получения автокефалии, то епархия отца Виссариона ориентирована на Московскую патриархию и провозглашает патриарха Кирилла "абхазским архиереем". В свою очередь, Московская патриархия считает Священную митрополию Абхазии раскольниками. Там в ответ обвиняют РПЦ в узурпации церковной власти.
О том, как может решиться грузино-абхазский церковный вопрос, корреспондент Кавказ.Реалии Андрей Красно поговорил с главой Священной митрополии Абхазии архимандритом Дорофеем (Дбар).
— "У Русской церкви нет права предоставлять автокефалию не только Абхазии, но и вообще кому-либо", – заявил патриарх Константинопольский Варфоломей. Вы согласны с этим словами?
— В опубликованном интервью нет ничего сенсационного и не соответствующего реалиям. Если перейти в плоскость церковно-историческую и каноническую, на сегодняшний день существует две точки зрения по этому вопросу.
Большинство православных Церквей, в их числе и древние – Константинопольская, Александрийская, Иерусалимская, Кипрская, Элладская – считают, что автокефалию может предоставлять только Вселенский патриарх. Они ссылаются на правило Четвертого Вселенского собора.
Есть несколько славянских церквей, во главе с Русской православной Церковью, которые полагают, что автокефалию может предоставить и Церковь-мать. То есть крупная Церковь может дать самостоятельность части своей территории. Например, если РПЦ даст автокефалию Белорусской Церкви, Молдавской Церкви и так далее.
— Какое из этих двух видений чаще применяется на практике?
— Позиция РПЦ исторически ни разу не реализовывалась. Когда Грузинская православная Церковь после революции 1917 года откололась от Русской Церкви, при всех основаниях восстановить свою автокефалию сама процедура была раскольнической.
С грузинскими иерархами обсуждение не получится, мы никогда друг друга не поймем и не уступим ни в чем
Иерархи Русской Церкви предали грузинских епископов анафеме, 25 лет их никто в православном мире не признавал. Только в 1943 году, когда по указанию Сталина "создается" Московская патриархия в ее нынешнем виде, РПЦ признает автокефалию Грузии. Но дело в том, что с 1943 по 1990 годы, пока Грузинская Церковь не поехала к Константинопольскому патриарху и не получила томос об автокефалии, ее никто в мире не признавал как самостоятельную.
В процитированном интервью приведены слова святейшего патриарха Варфоломея об Американской православной Церкви, которой в 1970 году РПЦ предоставила автокефалию. Это решение не признает ни одна из остальных Поместных Церквей, Американская Церковь не участвует в межправославных встречах.
Так что, повторюсь, слова патриарха Варфоломея исторически и канонически верны – РПЦ предоставить автокефалию не может. Если же она предоставит, иерархи новой церковной единицы все равно будут вынуждены ехать к Вселенскому патриарху и получить от него томос об автокефалии.
— Как в последние годы выстраивается диалог между Священной митрополией Абхазии и Константинополем?
— Главная проблема остается в позиции нынешнего руководства Грузинской православной Церкви. Именно оно блокирует все наши действия.
В январе 2012 года состоялась встреча делегации из Абхазии со Вселенским патриархом, началось реальное обсуждение выхода из сложившейся ситуации. В октябре того же года я и иеродиакон Давид (Сарсания) были в Стамбуле, где подтвердили позицию: тет-а-тет с грузинскими иерархами обсуждение не получится, мы никогда друг друга не поймем и не уступим ни в чем.
Нам хотелось, чтобы Вселенский патриарх, даровавший автокефалию Грузинской Церкви, выступил третьей стороной. Ведь только его решением могут быть пересмотрены церковные границы ГПЦ. Грузинские иерархи категорически отказались от такого рода встречи.
Я прекрасно понимаю, что они отказались из-за слабых позиций. Нельзя все время ссылаться на прошлое. Сегодня церковная ситуация в Абхазии по вине Грузинской Церкви всецело антиканоничная. По церковным правилам епископ может отсутствовать на вверенной ему территории несколько месяцев, у нас епископа нет уже 27 лет.
К сожалению, последние несколько лет работа по решению Абхазского церковного вопроса никак не ведется. Помимо блокирующей диалог позиции Грузинской Церкви есть еще один плачевный фактор — разномыслие внутри абхазского духовенства.
— Вы неоднократно заявляли об этом, но еще раз: почему Абхазская Церковь категорически против оставаться частью ГПЦ?
Пролитие крови очень серьезная вещь на Кавказе, оно так просто не изглаживается, не забывается
— Мы хотим отсоединиться от Тбилиси не потому что есть новое Абхазское государство или мы националистически настроены. Дело в том, что была война, была пролита кровь. Во время пролития этой крови иерархи Грузинской Церкви заняли позицию одной из сторон, они всячески благословляли грузинских националистов и политиков начала 1990-х годов, которые развязали эту войну.
Наш народ не воспринимает иерархов Грузинской Церкви и прямого участника тех трагических событий – патриарха Илию. Они никогда не смогут вернуться в Абхазию. Пролитие крови очень серьезная вещь на Кавказе, оно так просто не изглаживается, не забывается. В силу сложившихся обстоятельств у нас нет другого выхода – мы должны плыть самостоятельно, чтобы укрепить православие в Абхазии, укрепить ее на Кавказе.
— Похожей можно назвать ситуацию в аннексированном Крыму и неподконтрольной Киеву части Донбасса. Эти территории остаются частью Украинской православной Церкви Московского патриархата. На ваш взгляд, это должно вызывать вопросы у верующих в Крыму и на Донбассе?
— Что нужно было создавать на Донбассе или в Крыму, если они все равно в ведении Русской Церкви? Да, юридически они подчиняются Киевскому митрополиту, но тот подчиняется Московскому патриарху.
У нас ситуации очень разные. Грузинских митрополитов и священников на территории Абхазии нету уже 27 лет. И в последующие десятилетия их не будет. Грузинскому духовенству нужно определиться, что для них важнее – христианские ценности или националистические, политические, экономические воззрения.
Если бы в середине 1990-х годов они содействовали дарованию автокефалии Абхазской церкви, поверьте мне, сегодня в Абхазии в десяток раз было бы больше священников, еще десятки храмов были бы открыты.
— В одно время вы высказывали надежды, что вопрос автокефалии Абхазской церкви поднимет Всеправославный собор. Почему в 2016 году православные Церкви, несмотря на демарш Московской патриархии, не рассмотрели этот вопрос?
— Во время подготовительных совещаний к Всеправославному собору представители всех Поместных Церквей согласовывали список вопросов, которые должны быть подняты на соборе.
Мы, маленькая православная община Абхазии, по ряду вопросов оказались на годы впереди большой Московской патриархии
Русская и Грузинская Церкви настояли, чтобы не только автокефалия Абхазии, а вообще вопрос механизма предоставления автокефалии, был снят. Действовал принцип общего консенсуса, повестку должны поддержать все Церкви без исключения.
Вопрос предоставления автокефалии сегодня один их самых принципиальных и острых для мирового православия. В конце XX века образовались новые государства, на части из них действуют церковные общины, не признаваемые Поместными Церквями. Помимо уже упомянутых грузино-абхазского и украинского церковного конфликтов такая ситуация [сохраняется] в Северной Македонии, Черногории, еще ряде территорий.
По вине, прежде всего, Русской и Грузинской Церквей этот важнейший вопрос был вычеркнут из повестки Всеправославного собора.
— Священная митрополия Абхазии признает Православную Церковь Украины?
— У нас нет канонических полномочий признавать или не признавать автокефалию. Мы сами пока, к сожалению, не признаны. Лично я, как посвятивший изучению церковной истории многие годы, считаю Православную Церковь Украины абсолютно каноничной.
Возникновение Русской, Болгарской, Грузинской и остальных Церквей, кроме пяти древних патриархатов, составлявших единую Церковь Византийской империи, начиналось с пути раскола и разделения.
Еще будучи студентом Московской духовной семинарии я застал времена, когда Московская патриархия категорически выступала против и считала незаконной Русскую православную Церковь Заграницей, а в 2007 году они вступили в каноническое общение.
Томос Православной Церкви Украины уже никуда не денется, точка невозврата пройдена. Сейчас речь идет только о числе признавших его поместных Церквей, которое будет расти. Придет время и Украинская Церковь будет представлена полноценно в семье православных Церквей.
— 12 лет патриаршества Святейшего Кирилла. Каковы ключевые итоги этого понтификата? Что за это время произошло с РПЦ?
— Поскольку я восемь лет учился в Московских духовных школах, я хорошо знаю ситуацию в РПЦ.
Могу сказать, что подавляющее большинство людей, поддержавших избрание митрополита Кирилла патриархом, в том числе я, полагали, что он проведет определенные реформы, что в современной России закончится фольклорное восприятие церковной жизни. Последующие годы стали для нас большим разочарованием.
В Ново-Афонский монастырь и скит Иоанна Крестителя приезжает множество российских паломников – и мирян, и священников. Общаясь с ними, замечаю тенденцию обмирщения РПЦ, об этом говорят сами верующие.
Власть, роскошь, деньги, влияние, все это сильно затягивает человека... Если этот диссонанс не будет исправлен, будущего у РПЦ не будет
Если в начале 1990-х огромное количество лучших людей страны искренне шли в Церковь, было горячее желание служить Церкви, сегодня наблюдается охлаждение. Я уже не говорю про молодежь, которая просто дистанцируется от церковной жизни.
Как ни парадоксально это звучит, мы, маленькая православная община Абхазии, по ряду вопросов оказались на годы впереди большой Московской патриархии.
Мы никого не стали спрашивать и перешли на современные абхазский и русский языки в богослужении. Мы никого не стали спрашивать и избавились от средневековой роскоши в храмах. Мы никого не стали спрашивать и поставили скамейки, чтобы люди не мучились во время длинных служб.
Руководство Московской патриархии же воссоздает какую-то средневековую или имперскую Церковь, кардинально отличающуюся от древней церковной жизни и уж тем более – от Христовой Церкви. При этом в России есть замечательные епископы, духовенство, монахи и монастыри, но у них нет сил и возможностей влиять на ситуацию.
Когда вижу в интернете службы патриарха Кирилла, митрополита Иллариона, слушаю их проповеди, выступления на официальных мероприятиях, складывается ощущение, что это не имеет никакого отношения к тому, что читаешь в Евангелии.
Власть, роскошь, деньги, влияние, все это сильно затягивает человека, который полностью охладевает о вере Христовой. Если этот диссонанс не будет исправлен, будущего у РПЦ не будет.
— Одна из претензий, которую часто высказывают в адрес Московской патриархии – ее связь с государством, властью. Что помогает вам дистанцироваться от меняющихся президентов Абхазии?
— Только евангельское чтение. Парадокс в том, что большинство мирян, стоящих в храме и слышащих Евангелие на церковно-славянском языке, его не понимает. Когда мы на богослужениях читаем Евангелие на абхазском и на русском, мы можем соотносить эти слова со свей ежедневной жизнью. В проповедях я не говорю о политике, выборах или пандемии, я говорю о Христе.
Обряды и обычаи, которые разные у разных народов, должны наполняться христианским смыслом, а не вытеснять его
Во взаимоотношениях духовенства и власти должна соблюдаться дистанция. Я не сторонник могущественных и сильных Церквей в смысле наличия огромных земельных наделов, многомиллионных отчислений из бюджета, позолоты и драгоценных митр.
Когда вместе с верующими приезжаем в разрушенный скит Иоанна Крестителя в селе Анхуа, мы ощущаем в сто раз большую силу молитвы, благодать и помощь Божию, нежели мы молились бы в огромном соборе, для постройки которого привлекли государство или олигархов.
У 80 процентов современного духовенства на постсоветском пространстве в головах присутствуют различные мифы – о святой Руси, о великом Грузинском царстве, о мировом заговоре – но нет христианского понимания жизни. А оно абсолютно простое: апостол Павел писал, что мы не имеем постоянного града – города, страны – здесь, на земле, но ждем будущего небесного.
Этим, а не мнимым патриотизмом и заигрыванием с чиновниками, должны руководствоваться пастыри. Да, кто-то назовет такое восприятие идеалистичным. Но если в церковной жизни не будет идеализма, останется только прагматизм, к Евангелию она не будет иметь никакого отношения.
— В СМИ, которые поддерживают Московскую патриархию, вас обвиняют в поддержке народных традиций, в том числе жертвоприношений, попытке их христианизировать. Как церковная традиция решает этот вопрос?
— Речь идет о приоритетах. Например, перед главным праздником христиан – Пасхой – мы не освящаем куличи и яйца. Если прихожане захотят, я освящу их после праздничного ночного богослужения.
Потому что на первом месте пасхальное богослужение, совместная молитва и радость, а уж потом сдобные куличи. Обряды и обычаи, которые разные у разных народов, должны наполняться христианским смыслом, а не вытеснять его.
6 мая был день памяти особо почитаемого на Кавказе великомученика Георгия Победоносца, по-абхазски Аиергь-ныҳәара. Утром мы служили в храме святого Георгия, паства услышала проповедь на Евангельское чтение и жизнеописание святого, затем поехали на руины древней церкви в селе Анхуа, где отслужили водосвятный молебен. И после всего этого совершили абхазское традиционное моление святому Георгию с закалыванием жертвенного животного, угощением всех этих людей.
Перед народным обрядом идет богослужение, причастие, поучение, только после этого совершается наполненный уже христианскими смыслами обряд.
— В чем заключается ключевое изменение в церковной жизни Абхазии за последние годы?
— Когда в 2014 году я окончательно вернулся в Абхазию после учебы в Греции, в Ново-Афонском монастыре количество прихожан составляло порядка 30 человек. Сегодня их 200. И каждый из них готов к самостоятельной и осознанной церковной жизни.
Завтра государство изменит отношение и законы отменят, храмы разрушат, а люди останутся
Они не подходят каждое воскресение – батюшка, благословите меня на то, благословите на это… Большинство ежедневных вопросов они решают самостоятельно, руководствуясь своей христианской совестью. Значит, это 200 человек уже без меня могут проповедовать своим близким, своим соседям, они знают, что такое христианское учение и жизнь. Для меня важно, чтобы это маленькая здоровая клетка церковного организма в Абхазии сохранялась.
Нужно начинать не с выстраивания отношений с государством, выбивания привилегий, не внешнего закрепления сил и возможностей Церкви, а с укрепления веры людей, самой общины, которая не будет шататься под ветром жизненных обстоятельств. Завтра государство изменит отношение и законы отменят, храмы разрушат, а люди останутся.
***
Священная митрополия Абхазии была создана в 2011 году. Ее официально зарегистрировало Министерство юстиции самопровозглашенной республики. Это породило церковное разделение в стране. В 2019 году во время обострения конфликта с Сухумско-Пицундской епархией в ситуацию вмешивался тогдашний президент Абхазии Рауль Хаджимба. Он лично обратился с главе РПЦ с просьбой разрешить отцу Дорофею проводить богослужения.
Текст может содержать терминологию и топонимы, используемые в самопровозглашённой республике Абхазия
