Новый всплеск страстей в Чкондидской епархии Грузинской православной церкви. Отлученные новым митрополитом Стефане (Калаиджишвили) священнослужители, поддержавшие бывшего главу епархии Петре Цаава, отказываются принимать решение члена Священного синода и покидать свою обитель. Сегодня на территории монастыря, где проживают опальные монахи, произошло столкновение с прибывшими туда аудиторами ГПЦ. И все это на фоне новых данных о противостоянии внутри патриархии, которые стали известны из слитых в интернет файлов, предположительно, принадлежавших грузинским спецслужбам.
Священнослужители, вставшие на сторону опального митрополита чкондидского Петре Цаава, заняли круговую оборону – даже отлучение от церкви, к которому прибег новый митрополит Стефане (Калаиджишвили), чтобы лишить монахов оснований для нахождения при Салхинском монастыре, расположенном на территории епархии, не заставило тех смириться с решением патриархии в отношении их уже бывшего иерарха. Настоятель монастыря отец Даниил настаивает: отлучение от церкви в отношении монахов не укладывается ни в один церковный канон:
«Монашество – это обет. Если я клянусь словом Божьим, как эти люди могут запретить мне, и как Стефане может повлиять на мой образ жизни? Никто не может этого сделать. Изгнание из монашества незаконно. Даже если бы я был мертв, я все равно остался бы монахом. Да и кто они такие?! Мужеложцы, педофилы! Теперь все об этом знают!»
Монахи заявляют, что не пустят посланников митрополита Стефане на территорию монастыря. Сегодня между ними и прибывшими церковными аудиторами, которые должны были опечатать монастырское имущество для последующей описи и проверки финансовой документации, произошло физическое противостояние.
Возглавлявший аудиторов главный экономист епархии протоиерей Тариел Рухадзе отметил, что на данном этапе никто не требует от монахов покинуть их кельи, но что будет в будущем, зависит от преподобного Стефане:
«У меня есть благословение, и я должен исполнить эту волю. Если получится, то решим это дело по-дружески. Если нет, у меня есть моя работа. Я должен быть праведным перед Богом, перед моим епископом и перед своей совестью. Сегодня их никто не просит покидать кельи. В будущем епископ решит, что делать».
Самого Стефане ранее уже не пускали в монастырь, и новый митрополит, видимо, не горит желанием еще раз встречаться с разгневанными монахами. Об их отлучении он заявил из Мартвили – резиденции Чкондидского патриарха:
«Монашеские обеты нарушались каждый день. Я принял это решение непоспешно или неаккуратно. Я много раз пробовал пообщаться с ними лично, но они меня не слушали».
Решение владыки Стефане больше не говорить с монахами собственной епархии, может быть, обусловлено еще и тем, что авторитет церковных иерархов всю последнюю неделю испытывается на прочность. «Слитые» в сеть файлы, предположительно, из архива Службы государственной безопасности, выставляют членов Священного синода в весьма невыгодном свете.
Тот же Стефане Калаиджишвили весьма недвусмысленно фигурирует в материалах, посвященных протестам против Намахванской ГЭС, ведя закулисные переговоры с министром экономики Натией Турнава и оказывая давление на отца лидера протестного движения Варлама Голетиани, чтобы тот, в свою очередь, повлиял на активность сына в момент ведения переговоров с властями.
В этих же файлах отчетливо прослеживается противостояние членов Священного синода между собой. Так, тема Намахванской ГЭС показывает, что Стефане Калаиджишвили, также оскандалившийся епископ Схалтский Спиридон Абуладзе и епископ Марнеули Георгий Джамделиани вступили в противостояние с Кутаисским митрополитом Иоаном Гамрекели.
Более того, в структурах самой патриархии тоже нет единства. Согласно документам, утекшим в сеть, секретарь-референт патриарха Шорена Тетруашвили, которую характеризуют как «самую влиятельную женщину в ГПЦ», опасалась, что правительство «Грузинской мечты» может намеренно заразить духовенство коронавирусом, чтобы подорвать авторитет церкви. С такой позицией не был согласен глава службы по связям с общественностью Андрия Джагмаидзе, настаивавший на том, что нынешнее правительство не является врагом церкви и намерено сотрудничать с патриархией.
При этом, по словам теолога Беки Миндиашвили, соглашение о сотрудничестве между Бидзиной Иванишвили и церковными иерархами было заключено еще до прихода миллиардера во власть – в период, когда бизнесмен окончательно ушел в оппозицию к правящему тогда «Единому национальному движению». Но, придя к власти, «Грузинская мечта» поняла, что патриархия не намерена отказываться от мирской власти:
«Иванишвили укрепил связи со священнослужителями, в первую очередь с отцами церкви, и фактически открыл им двери в политику, если можно так сказать. Коалиция «Мечты» и патриархии была явно видна, было видно, что они представляют единую оппозиционную силу. Но, придя к власти, «Грузинская мечта» поняла, что у патриархии есть амбиции политического управления».
При этом теолог Гоча Барнов видит в том, что происходит сегодня в ГПЦ, отголоски советского влияния: когда «говорили церковь, подразумевали КГБ»:
«Причиной всего этого является система, которая идет с советских времен. С тех пор, как Сталин создал «советскую церковь». И эта структура очень эффективно работает. И если сами церковные иерархи не захотят изменить эту систему, ничего не получится. В ГПЦ есть священнослужители, в том числе епископы, которым не нравится сегодняшнее положение вещей. Но их голос негромок. Более того, сегодня в Грузинской православной церкви существует такое понятие, аналогичное «приказу», когда иерарх обязывает тебя что-то сделать. Это идет вразрез с христианским учением, где личная свобода является одним из краеугольных камней. И такого нет нигде, кроме как у нас и еще в Русской православной церкви. И это формирует структуру, где безоговорочное подчинение является основой карьерного роста. Это как раз наследие тех времен, когда говорили церковь и подразумевали КГБ и наоборот».
Так или иначе, считают теологи, «слитые» файлы и неизбежный кризис доверия со стороны граждан могут заставить Грузинскую православную церковь начать давно назревающие реформы.
