Информационная неделя прошла под знаком борьбы с клеветой в адрес государственных деятелей Южной Осетии и нарушением их частной жизни. В качестве обвинителей выступили государственные СМИ. Обвиняемые – пользователи социальных сетей, в первую очередь анонимные, которые регистрируются под вымышленными именами.
Для одних регистрация под ником – это такой праздник непослушания, возможность дать волю эмоциям и при этом избежать общественного порицания. У других мотивы серьезнее. Для них быть инкогнито - это возможность безнаказанно сливать в сеть, то есть сделать достоянием гласности компрометирующие власть документы или тайные решения, идущие вразрез с интересами граждан. Иногда - это видео, выставляющие в неприглядном свете или, как говорят недоброжелатели, открывающие глаза на руководителей республики (отсюда и упреки в нарушении частной жизни).
Есть, правда, еще и анонимы на службе государства. Эти поливают оппозицию за зарплату. Очевидно, что битву в сетях за общественное мнение они проиграли и возложенных на них ожиданий не оправдали. Эффект получился обратный – их комментарии компрометируют действующую власть и раздражают пользователей.
Авторы гневных публикаций в государственной прессе утверждают, что в Южной Осетии назрела этико-правовая ответственность пользователей соцсетей. Якобы в обществе уже начал формироваться такой запрос. Что до силовых структур, то они, по утверждению неназванных авторами сотрудников спецслужб и Генпрокуратуры, уже готовы привлекать анонимных критиков власти за клевету, разглашение государственной тайны, госизмену и шпионаж.
Инструментарий для отлова «преступников» имеется. «Информационно-координационный центр МВД Южной Осетии оснащен оборудованием, техникой и специалистами для того, чтобы определять пользователей социальных сетей…», – пишет информагентство «Рес».
По словам политического редактора интернет-издания «Основа» Руслана Тотрова, недовольство властей вполне понятно – югоосетинский сегмент соцсетей превратился в дискуссионную площадку, влияние которой на общественное мнение растет. При этом власти не имеют возможности воздействовать на то, что там происходит, и это раздражает, говорит Руслан Тотров:
«В Facebook и Instagram есть несколько крайне оппозиционных аккаунтов, которые читают совершенно все в государстве Алания. Конечно, эта информация крайне неприятна президенту и его окружению. Следовательно, что нужно сделать? Конечно, прикрутить! Как они собираются это сделать, не очень понятно. По всей видимости, они хотят подвести некую законодательную черту… Но здесь надо понимать, что гораздо более успешные страны не могут с этим разобраться, куда уж нашей Южной Осетии прибрать к рукам социальные сети. Мне кажется весьма сомнительной эта задача. С другой стороны, она весьма декларативна, как и все, чем в последние годы занимаются Анатолий Бибилов и его окружение».
По мнению Руслана Тотрова, напрасно власти вдруг озаботились нормами этики и морали в социальных сетях, не стоило затевать эту дискуссию:
«Президент Бибилов и его окружение гневно хмурятся, грозят пальцем и говорят о том, что общение в социальных сетях непременно должно быть высокоморальным, высококультурным и никаким иначе. Кто бы спорил! Только здесь впору задать классический уже вопрос: с кого начинать? Не с самих ли себя? Не собственные ли заявления следует Анатолию Бибилову проанализировать на предмет наличия или, простите, отсутствия в них какой-либо этики. Например, его рассуждения по делу Джабиева, неподобающие заявления в отношении тех, кто вышел на площадь поддержать семью Джабиева, или его голословные обвинения журналистов в клевете… Здесь надо смотреть этику, а бороться с социальными сетями – занятие пустое. Анатолий Бибилов понимает, что его время стремительно уходит. Осталось несколько месяцев до выборов нового президента Южной Осетии. И, конечно, он сейчас будет искать возможности снова и снова напоминать о себе и биться уже не пойми с кем, потому что нынешний политический режим видит врагов государства во всем и во всех».
По мнению депутата парламента Южной Осетии Давида Санакоева, развернутая властями кампания «против клеветы» похожа на попытку пригрозить пользователям сети ответственностью за неосторожное слово и таким образом перекрыть поток негативной информации перед избирательной кампанией на пост президента:
«Между прочим, я согласен со значительной частью упреков в адрес анонимов из социальных сетей. Достается от них частенько и мне. Что-то я считаю клеветой, а с какими-то упреками приходится соглашаться… Но я считаю, что для нашего общества, где еще только начинает формироваться политическая культура, намного важнее сохранить наш вольный дух и развивать нашу демократию, какой бы несовершенной она сейчас ни была, чем под предлогом борьбы с клеветой нагнетать в людях страх. Это вопрос к элитам: готовы они терпеть ради созидания своего общества, своей республики или, наоборот, они хотят заставить терпеть общество ради своего блага, своей власти? Это к вопросу о том, как власть расставляет приоритеты».
Клевета и нарушение частной жизни государственных деятелей. Наверное, это тема для широких дискуссий в молодой республике. Например, имеет ли право президент или высокопоставленный чиновник, политик на бурную личную жизнь, кутежи?
В этой дискуссии есть на что опереться. Например, можно обратиться к партийной этике позднего СССР, когда за супружескую измену – партбилет на стол и вон из кабинета руководителя. Можно обратиться к западной практике и вспомнить историю импичмента Билла Клинтона. Можно вспомнить политическую традицию Золотой Орды – на все воля Хана. В России сейчас это модно.
А пока действительно как-то неудачно складывается у югоосетинского руководства. В республике пандемия на взлете, люди умирают, а в социальную сеть выкладывают видео – президент танцует на свадьбе. Люди мерзнут в километровых пробках на границе – Анатолий Ильич развлекается в Абхазии: летает на параплане и записывает селфи-поздравление президенту Бжания. На это можно возразить, что он в Абхазии с официальным визитом, это его работа. И это замечание было бы абсолютно справедливым, если бы ни катание на параплане. А было бы еще круче, если бы президент прервал визит из-за ситуации на «Нижнем Зарамаге». Двойка с минусом тем, кто отвечает за имидж президента.
К другим новостям.
В четверг, 21 октября, ЕСПЧ отклонил иск жителей Южной Осетии к Грузии, которые жаловались на нарушения прав человека со стороны грузинских военных во время августовской войны 2008 года.
Суд пришел к выводу, что Грузия была лишена возможности осуществлять контроль в этих районах, потому произошедшие там события нельзя рассматривать как подпадающие под грузинскую юрисдикцию лишь на том основании, что «территория, на которой происходили военные действия, формально была грузинской».
«Эхо Кавказа» попросило прокомментировать решение суда российского юриста, члена международной правозащитной группы «Агора» Кирилла Коротеева. Он считает, что решение ЕСПЧ и январское постановление Большой Палаты «Грузия против России (II)», конечно, связаны.
Напомним, в решении по делу «Грузия против России (II)» Большая Палата Суда признала, что Россия не осуществляла юрисдикцию на территории Южной Осетии и не несет ответственности за нарушение статьи 1 Европейской конвенции (она обязывает всех подписавших конвенцию соблюдать права человека).
ЕСПЧ установил, что на Россию распространяется ответственность за события после прекращения огня 12 августа, когда территория Южной Осетии перешла под ее контроль. Теперь, говорит Кирилл Коротеев, бумеранг вернулся:
«Объявленная Россией «победа» в ЕСПЧ над Грузией вернулась бумерангом (потому что адвокаты в сегодняшних делах представляли Россию по делу против Грузии). Тогда Россия убедила ЕСПЧ, что сложно устанавливать факты, поэтому нельзя решить, кто несет ответственность за события с 8 по 12 августа в ЮО – Россия или Грузия (после 12 августа Суд нашел много нарушений в отношении России). Однако теперь и заявители, которые с помощью российского правительства жаловались на действия Грузии, проиграли свои жалобы. Это прямое следствие январского постановления Большой Палаты Суда, так что для меня ничего специфического в нем нет. Проблема именно в деле «Грузия против России номер 2», подход Суда лишает и государства, и граждан возможности получить правосудный ответ на свои претензии».
В то время, когда подавались эти жалобы, депутат Давид Санакоев был Уполномоченным по правам человека при президенте РЮО. Он тогда много общался с истцами. По словам Давида Санакоева, это простые люди, жители Цхинвала и окрестных деревень, пострадавшие в пятидневную войну, – кому-то сожгли дом, у кого-то убили родных.
«Это простые люди, они надеялись, что будет какая-то моральная и материальная компенсация за причиненные им беды. Я с ними тогда много общался, они говорили: «Неужели и теперь они скажут, что нас не хотели убить? Все же видели, все знают, как они убивали нас «Градами», авианалетами. Неужели кто-то надеется все это спрятать?»
По словам Санакоева, трудно объяснить людям, которых бомбили на глазах у всего мира, что Грузия не несет за это никакой ответственности:
«Представляю, как они будут разочарованы. Трудно будет объяснить людям, что в тот момент, когда их бомбили самолеты и расстреливали «Грады», Грузия не контролировала Южную Осетию и поэтому не несет ответственности за бомбежки ни перед мирными жителями, ни перед мировым сообществом».
Решение ЕСПЧ прокомментировал и президент Анатолий Бибилов:
«Не скажу, что мы ждали другого решения… Исходя из позиции коллективного Запада по Южной Осетии абсолютно понятно, что политика выгораживания Грузии и тех ее патронов, которые ее благословили на вооруженную агрессию, будет продолжаться и дальше».
Со вторника в Южной Осетии действуют ограничения по предотвращению распространения коронавируса. По решению оперативного штаба, до 1 ноября приостановлена работа высших и средних учебных заведений, детских учреждений, а также развлекательных центров, спортзалов и т.п. До 1 декабря 2021 года запрещено проведение массовых мероприятий, включая свадьбы. Рекомендовано ограничить число посетителей похоронных и поминальных мероприятий. Для тех, кто не воздержится, – обязательный масочный режим. Следить за их соблюдением будет милиция.
По мнению жителя Цхинвала, журналиста Алана Цховребова, меры административного принуждения к защите жизни и здоровья назрели давно:
«По-хорошему, ограничения нужно было вводить месяца три назад, еще до того, как поползла вверх статистика заболеваемости и смертности, или хотя бы перед недавними свадьбами и похоронами с участием большого количества людей. На мой взгляд, из-за этого у нас так ухудшилась статистика. После введения ограничений особых изменений в поведении людей я не замечаю, но в городе появились милицейские патрули, они следят за тем, чтобы люди не скапливались на улицах и соблюдали масочный режим в общественных местах.
– Вы считаете, что с началом второй волны пандемии люди не изменили своего поведения?
– Поведение как-то меняется, но, на мой взгляд, недостаточно. По сравнению с первой волной, сейчас люди пренебрежительно относятся к мерам профилактики. В первую волну люди были аккуратнее, строже, видимо, из страха, все-таки болезнь была незнакомая. Теперь, видимо, считают, что эта болезнь их не возьмет. Хотя больницы переполнены, и все большее количество знакомых попадают в госпитали целыми семьями».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
