Центр по противодействию экстремизму по Ростовской области объявил в розыск журналиста Сергея Резника, специализирующегося на антикоррупционных расследованиях. В базе МВД указано, что он разыскивается по статье уголовного кодекса, однако не уточняется, по какой. Сам журналист, который уже уехал из России, предположил, что розыск связан с уголовным делом об "оправдании нацизма" из-за поста в телеграм-канале.
Сергей Резник рассказал Настоящему Времени, с чем может быть связано его преследование и какие его публикации особенно раздражали силовиков.
— Как вы узнали о своем объявлении в розыск?
— Мне, как обычно, написали мои друзья-юристы из России, поздравили, сказали: "Ты в федеральном розыске, тебя объявил Метцгер – есть у нас такой коррумпированный полицейский центр по противодействию экстремизму, – будь поаккуратнее, ищут". А что мне поаккуратнее? Я в Грузии, это безопасная страна.
— Друзья вас поздравляют с тем, что вас объявляют в розыск?
— Да, меня поздравляют, потому что в России объявление "иностранным агентом", объявление журналиста в розыск считается знаком качества, который выдан твоей страной за твои заслуги перед страной и здравой трезвомыслящей частью российского общества. Вот так теперь у нас.
— Вы говорите, что в отношении вас были возбуждены семь уголовных дел. Можете рассказать подробнее, что это за дела?
— В общей сложности это было в 2012 году, тогда меня заказал заместитель генерального прокурора Воробьев, один из заместителей, которого уже уволили, первый заместитель генпрокурора Буксман и замгенпрокурора Лопатин. Вот такая была воронежская группировка в прокуратуре Российской Федерации. Лопатин еще работает. Мы очень сильно не сошлись с ними во взглядах по кадровому наполнению Генеральной прокуратуры Российской Федерации, и в процессе заочного спора люди на меня очень обиделись, и со стороны Воробьева в Южном федеральном округе поступил просто приказ меня посадить.
И это все делалось порядка полутора лет. В течение этого времени машину мне разбивали раза четыре, меня хотели разбить – несколько раз под подъездом. Ну так, когда-то расходились с людьми, один раз все-таки ударили меня битой пару разу. Было, в общем-то, все. Я все не могу рассказать, потому что у нас сжатый эфир. Но потом все-таки посадили.
Какие уголовные дела? За техосмотр. Просто мальчика поймали на техосмотре и сказали: "Скажи, что тебя вот этот мужчина подкупил, чтобы ты, не осматривая машину, выдал ему талон". Мальчик оказался бывший полицейский, он написал, что я его подкупил. Еще два дела – за ложный донос. Я писал заявление в защиту своих прав в отношении негласных полицейских – засекреченных агентов, – которые угрожали моей семье, и в отношении одного полицейского, который дал в отношении меня ложные показания.
В первом случае меня обвинили в том, что я сам подкупил людей, они мне звонили, оскорбляли моих родителей очень нехорошо и угрожали семье. Во второй раз меня обвинили в том, что я возвел поклеп, хотя я всего лишь попросил полицейского его показания проверить на полиграфе, поставив определенный ряд вопросов. И у меня было четыре уголовных дела – об оскорблении при исполнении сотрудников прокуратуры, полиции. Кстати, бывший руководитель Центра противодействия экстремизму Ростовской области у меня был там тоже потерпевшим.
На обыски в 2013 году мне приносили наркотики в квартиру, но следователь СК, опасаясь скандала, не подписал то, что у меня якобы обнаружили наркотики. Это нормальная практика в России, просто мне не положили, а в других областях кладут.
То есть семь дел было, они планировали меня на три года упаковать, два раза двумя процессами по полтора года они меня осудили.
— Можно поподробнее о вашей работе? Вы писали о руководстве силовых органов Ростовской области, по вашему мнению, какие ваши статьи были наиболее болезненными для силовиков?
— В том конкретном случае мы не сошлись по поводу отстранения прокурора Ростовской области. У нас есть очень влиятельная на юге России, в частности в Ростове, армянская диаспора. Вот тогда они собрались деньгами с правительством Ростовской области, отвезли это все в Москву. Им нужно было обязательно уволить прокурора Ростовской области, а там очень серьезный человек – орден Мужества, прошедший горячие точки. Было очень тяжело. Но ничего, ребята его сковырнули. Я сказал, что это очень нехорошая практика и очень нехорошая деятельность.
Потом племянник заместителя генерального прокурора Воробьева – был такой Роман Климов – собрал деньги за четыре квартиры для младшего состава сотрудников прокуратуры Ростовской области и купил одну квартиру себе в Ростове служебную, хотя была пустовавшая двухуровневая квартира бывшего первого зама прокурора области. За это, конечно же, его уволили. В процессе Романа Климова все называли "трактористом", на меня возбудили такое уголовное дело, что я оскорбил и назвал его "трактористом", потому что он трактористом никогда не работал. И вот подобные дела. Судью назвал, со слов третьих лиц, "мымрой" – тоже уголовное дело.
— Вы сейчас находитесь в Грузии и чувствуете себя в безопасности. Сейчас вы продолжите заниматься своей журналистской деятельностью, проводить расследования?
— Дело в том, что мне в России было запрещено это делать. И когда я начал опять после того, как я был осужден, освободился, отбыл два года под запретом профессии, я начал писать. Но поскольку я уже нигде писать не мог, я начал писать в телеграме. И за то, что у меня есть телеграм-канал, и он дико раздражает силовиков от Ростова, я так уже понял, до Москвы, начались все эти преследования, фабрикации и гонения.
А тут же у нас такая работа – что бы ты ни сказал, любое слово может быть интерпретировано [как угодно], и против тебя просто возбуждается дело. Очень тяжело у нас. А в Грузии 40 независимых телевизионных каналов. Представляете, насколько здесь свободно. У вас, кстати, то же самое.
