В сюжете, который очень условно можно назвать карабахским, есть два преувеличения, которые постепенно превращаются в единый миф. Первое – привычка объяснять все мироустройство противостоянием Запада и России. Второе, отчасти вытекающее из первого, – вера в непреложную связь карабахского вопроса с украинской войной. Картина получается изрядно искаженной, зато открывающей простор для импровизаций.
Из Москвы Никол Пашинян заверил свою страну и мир, что обо всем карабахском с Путиным договорился. О чем? За неделю до московского визита он призвал армянский парламент со вниманием отнестись к призыву, как было сказано, международного сообщества, к Еревану несколько снизить планку в вопросе статуса Нагорного Карабаха. Едва Пашинян вернулся из Москвы, Ильхам Алиев предупредил: если Армения не признает территориальную целостность Азербайджана, Азербайджан не признает территориальную целостность Армении. А эта угроза отнюдь не симметрична – с учетом нынешнего соотношения сил и опытом силового давления Баку как на линии соприкосновения в Карабахе, так и в районе самой армяно-азербайджанской границы.
Эти три события очень точно обрисовывают контуры и принципы нынешнего противостояния, и никакой Украины здесь нет. То есть, возможно, Баку, принуждая Ереван к работе над мирным договором, использует украинские события в качестве политического фона, который будто бы предоставляет Азербайджану больше пространства для маневра, в том числе и силового. Но боевые обострения происходили здесь регулярно и до войны. Возможно, Украину могли упомянуть европейские партнеры в разговоре с Ереваном о снижении планки, давая понять, что сейчас у мира есть проблемы посерьезнее Карабаха. Но уговаривать Ереван в большей договороспособности мир тоже начал не вчера, так что это опять аргумент не столько новый, сколько дополнительный.
А вот для Еревана украинский тезис выглядит, кажется, более содержательным. Простора для креативности в нынешней ситуации у него не видно. Силовых аргументов нет. Логику признания территориальной целостности Азербайджана без Карабаха (как формулирует глава МИД Армении Арарат Мирзоян, «Карабах не вопрос территории, а вопрос права») за пределами Армении не понимают. Как ни относиться к самому факту военных эскалаций, предпринимаемых Баку, никто их осуждать с формальной точки зрения не станет. Особенно сегодня, когда, в самом деле, есть проблемы посерьезнее.
Однако возвращаемся к упомянутым мифам, в соответствии с которыми глобальное противостояние продолжается в Карабахе, и, если кто сомневается, пусть понаблюдает за последними конвульсиями Минской группы ОБСЕ. Если Москва мирит Баку и Ереван, то Брюссель должен их мирить по-своему и в пику Москве.
Только даже Мария Захарова в своей гневной отповеди Брюсселю обижается не столько на противоборство с ним в карабахском вопросе, сколько на плагиат и перехват Брюсселем московской повестки. Будто когда-то эти повестки в чем-то принципиально различались. Уникальность карабахской проблемы в том и заключалась, что она была чуть ли не единственной и последней, где России и Западу удавалось сохранять консенсус. Конечно, по разным причинам и с разными мотивами, но и они, в отличие от других вариаций на тему постсоциалистического сепаратизма, тоже не выглядели антагонистическими. И события в Украине едва ли что-то могли в этом смысле поменять, разве что их не пережила Минская группа, но она и так уже давно исповедалась.
Но если весь мир против России, значит, есть у Еревана зазор для хоть какой-то игры. Этот мир просит снизить планку, и таковым уже само по себе выглядит заявление Пашиняна, который будто бы даже не боится рискованной внутриполитической полемики. И Баку дает понять: если Армения проявит конструктивность, то и он может пересмотреть свою уверенность в том, что статус Карабаха закрыт победой в войне, и вернуться к его обсуждению в той или иной форме. Казалось бы, все за компромисс. Казалось бы, Никол Пашинян в самом деле, будто насмехаясь над историей, сделает исключительно ради сохранения власти то, что не смог сделать исходя из принципов и понимания реальности четверть века назад Левон Тер-Петросян. Что Пашинян объединит мотивы Запада, которому нужно решить карабахскую проблему, и России, которой только мир позволит получить совместно с Анкарой контрольный пакет в решающем транспортно-коммуникационном хабе на стыке всех главных границ региона. Что для этого Пашинян исполнит историческую миссию по избавлению целого поколения соотечественников от мифов и стереотипов, в том числе и о том, что совместное проживание с азербайджанцами невозможно. Да, совершенно невозможно – сегодня, когда обе стороны выстраивают свое политическое счастье на утверждении этого тезиса. Но Пашинян вроде приступает к чуду, начинает готовить карабахцев не к готовности стоять насмерть, как поколения предков, а к пониманию того, что завтра может быть еще хуже, чем сегодня, и что если продолжать упорствовать, однажды и в самом деле, может быть, придется исходить, трагически и массово, только уже не из Кельбаджара, а из самого Степанакерта, и кого тогда утешат и кого заинтересуют разговоры о новом геноциде?..
Но нет, кажется, отбой. Не для этого Пашинян едет в Москву, и не поэтому Алиев воинственно предостерегает. Москва против Запада, значит, российские миротворцы в Карабахе – это передовой отряд, и линия соприкосновения – это линия фронта. На самом деле, тоже лукавство, Запад едва ли рвется заменить здесь российских миротворцев какими-нибудь голубыми касками. Во-первых, некому, а во-вторых, что важнее, незачем. Россияне здесь никому, кроме Азербайджана, не мешают, и уж точно не усиливают влияния Москвы на Южном Кавказе, как это модно говорить – повторимся, если уж решаться на неосторожные сомнения, это не Абхазия или Южная Осетия до 2008 года, не Приднестровье, а, скорее, английские военные посты на Кипре.
Давление – силовое от Баку, политическое от мира, к которому так или иначе присоединяется Россия, – становится консолидированным. Планку не удержать. И в этих обстоятельствах политическое присутствие Москвы становится для Еревана последним шансом, миротворцы – опорным пунктом, а глобальное противостояние – темой последней импровизации. Карабах может, конечно, занять очередь за Цхинвали и Тирасполем за членством в России, но это для впечатлительных. Для реальности Ереван готов снижать планку и обсуждать любой мирный договор, но бесконечно, как он держал выгодный для себя статус-кво, пока его не разрушила война. То есть продолжать обсуждать вопрос Карабаха, одновременно передавая его под ответственность Москвы, которой от нее теперь не укрыться, поскольку время такое, что ни шагу назад. Москва, вероятно, согласна. Ей сейчас торопиться некуда, и в этом месте, пожалуй, связь Карабаха с Украиной, действительно, прослеживается.
А сам Ереван избавляется от внутриполитических рисков, Карабах никто не отдает, родина в надежной российской безопасности. Правда, как ни увеличивай число миротворческих постов, новой эскалации вроде того, что в марте случилось в Фарухе, они не предотвратят. Не говоря о самой армяно-азербайджанской границе, где миротворцы и вовсе не предусмотрены. Баку себя сдерживать не станет, что не раз показал, и масштабы локальных стычек, вероятно, будут только увеличиваться безо всяких, впрочем, последствий, для российского присутствия. Поэтому Ереван, судя по всему, эти риски с точки зрения затяжки времени считает вполне приемлемыми. А заодно и аргументами для тех, кто все еще считает мир с Азербайджаном, как и совместное проживание, возможным.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
