Информационную неделю Южной Осетии сделали два судебных процесса – о покушении на бывшего министра внутренних дел Игоря Наниева и об убийстве Инала Джабиева. Собственно, это две части произошедшей в августе 2020 года истории, которая после смены политического режима получила новый импульс.
Она перестала быть историей про произвол властей и безысходность притесняемого общества, и теперь на наших глазах превращается в другую - про надежду на торжество закона, на нормальную жизнь.
Дело о покушении на бывшего министра внутренних дел Игоря Наниева просто развалилось. В ходе судебного заседания гособвинитель Эдуард Джиоев отказался от выдвинутых обвинений против Инала Джабиева и Николая Цховребова в части покушения на убийство государственного деятеля. Единственное, что осталось от дела, – это пистолет Макарова (незаконный, но «чистый»), который Николай Цховребов добровольно выдал милиционерам. По словам адвоката Николая Цховребова Фатимы Гатагоновой, предварительное следствие не то чтобы не предоставило доказательств вины подсудимых в совершении преступления, оно даже не предоставило доказательств, что на министра Наниева кто-то вообще покушался:
«Не доказано, что преступление имело место быть. Исходя из заключения баллистической экспертизы, выстрел в дверь автомобиля «Нива», на которой перемещался министр Наниев, был произведен снизу вверх, под углом примерно тридцать градусов.
– По результатам предварительного следствия нападавшие стреляли по проезжавшей «Ниве» министра из окон второго этажа заброшенного здания, примерно с расстояния 30 метров. Выходит, направление выстрела сверху вниз?
– Нет, баллистическая экспертиза установила, что стреляли не сверху вниз, а снизу вверх. Это означает, что если кто-то из обвиняемых стрелял из окон второго этажа, то автомобиль должен был пролетать мимо примерно на уровне третьего этажа. Только в этом случае кто-то из нападавших мог причинить транспортному средству ущерб, соответствующий выводам экспертизы. Это главное: совершенно четко было установлено, и прокуратура это подтвердила, что никакого покушения не было и быть не могло!»
Направление выстрела криминалист определяет на месте при осмотре автомобиля. Для этого не надо ждать результатов экспертизы из России. Это значит, что все, кто имел доступ к материалам дела, – и следователи, и генеральный прокурор Урузмаг Джагаев, и министр внутренних дел Игорь Наниев, и президент Анатолий Бибилов, – с самого начала знали, что никакого покушения не было. Не было никаких пуль и гильз, якобы изъятых с места преступления. Все липа. Они выдумали это преступление, говорит Фатима Гатагонова:
«С первых дней они все знали, что это была инсценировка, в том числе и президент, который все это взял под свой контроль. Они все компетентные люди, но они изначально все это делали с определенной целью – дискредитировать определенных лиц. Но у них не поучилось выбить нужные показания у «подозреваемых». Николая Цховребова они покалечили, а Инала Джабиева замучили до смерти. Никакого преступления он не совершал, человека замучили просто так! И еще у них хватило цинизма писать, что он умер из-за слабого сердца. Каким образом они добывают такие экспертизы?»
«Определенные лица», о которых говорит адвокат, – это президент Алан Гаглоев, в ту пору лидер оппозиционной партии «Ныхас». Свидетель по делу Герсан Кулумбегов показал в суде, что милиционеры во время допроса говорили ему о заинтересованности следствия в показаниях против Гаглоева.
Затрещало по швам и другое дело, которое официально называется «о превышении должностных полномочий сотрудниками криминальной милиции», но в народе его прозвали «об убийстве Инала Джабиева». На этом процессе следствие и обвиняемые «в покушении» как бы поменялись местами – восемь милиционеров, под пытками принуждавшие парней к самооговору, выступают в качестве ответчиков. Вины своей они не признают. Из восьми двое под стражей, остальные приходят на суд из дому.
Пострадавшие – Инал Джабиев (его интересы представляет вдова Оксана Сотиева), Николай Цховребов и Герсан Кулумбегов, которого вначале пытали, как подозреваемого, потом перевели в разряд свидетелей.
В ходе судебного заседания 7 июля пострадавшие подтвердили свои показания, говорит адвокат Николая Цховребова Фатима Гатагонова:
«Выступил Кулумбегов. Он подтвердил все свои показания. Рассказал, как после удара в пах с него сползла маска и он увидел стоящего перед ним Багаева. Цховребов подтвердил свои показания о том, что его избивал Наниев в подвале КГБ, один раз даже с использованием резиновой дубинки. Все свои показания они подтвердили.
– Как обвиняемые восприняли эти показания?
– Конечно, им сильно не понравилось, начались перепалки… Они говорили: «Если вас били, почему вы не жаловались прокурору, почему не жаловались в ИВС?» Николай Цховребов на это ответил: «А кто нам дал такую возможность?»
Два года общественность наблюдала за тем, как расследовались эти уголовные дела. Как изворачивалось следствие, подсовывая липовые экспертизы о причинах смерти Джабиева, как генпрокурор и президент пытались дистанцироваться от этого изуверства и даже выступать гарантами соблюдения законности. Сколько пафоса было в их заявлениях, сколько мудрой государственнической озабоченности!
И, конечно, не осталось без внимания, как крепко обвиняемые милиционеры держат достойнейших государственных мужей за их причинные места. По сути, сидельцы об этом заявили публично, когда требовали выпустить их на волю, под домашний арест, и грозились: если их оставят за решеткой, рассказать всю правду об этом деле потерпевшим и журналистам. Тогда казалось, все стало на свои места. Люди разобрали на молекулы это т.н. покушение и поняли его абсурдность.
Никто не верил, но признание Генпрокуратуры все равно шокирует. Одно дело – мнение или даже убежденность, что власть нездорова. И совсем другое – официальный диагноз, да еще такой, который в принципе не предполагает лечения: государственные деятели с сознанием жестоких подростков.
Можно часто слышать от людей: «Что бы мы делали, если бы они снова победили на выборах? Куда бы тогда было бежать?»
По словам политического редактора «Основы» Руслана Тотрова, его так и подмывает назвать исход дела «о покушении» сенсационным, но он вполне закономерен в свете происходящих в республике изменений.
«Для меня совершенно закономерно, что сейчас тектонические сдвиги происходят в государстве Алания. Это не просто передел сфер влияния, нет, мы имеем дело со стремительно меняющейся политической парадигмой. И еще раз, если дистанцироваться от конспирологической версии, что Алан Гаглоев преследует какие-то личные мотивы вендетты, то можно говорить, по крайней мере, декларативно, а уже по факту, наверное, и ситуационно: государство Алания может дать себе шанс встать на правовые рельсы», – говорит Тотров.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
