Случайности зачастую – всего лишь способ произойти закономерному, просто не всегда эта логика так показательна, как в тридцатилетней армяно-азербайджанской войне. Скажем, летом 2020 года вроде случайно не тот автомобиль заехал не на тот блокпост в серой приграничной зоне, и заговорили пушки, и налетела авиация. Войны удалось избежать, потому что слишком уж нелепым смотрелся повод к ней, а, на самом деле, она была всего лишь отложена, потому что уже стала неизбежной.
Нынешнее обострение на армяно-азербайджанской границе будто приурочено ко второй годовщине той войны, но на этот раз случившееся ни для кого из вовлеченных не стало неожиданностью. Во-первых, после мая прошлого года, когда азербайджанские военные заняли ряд территорий во все той же серой приграничной зоне, ничего внезапного здесь больше не бывает. А во-вторых, о том, что должно случиться, в Ереване предупреждали с нарастающей тревогой и во всех подробностях как минимум всю последнюю неделю: Азербайджан обвинит Армению в постоянных провокациях на границе с тем, чтобы осуществить широкомасштабное нападение. Что и произошло в ночь с 12 на 13 сентября.
Было ли на этот раз стечение обстоятельств, что им могло стать, – вопрос доверия той или иной стороне, то есть без ответа, сколь-нибудь достоверного. Серая зона – это черный ящик. По предыдущему опыту, по деталям и оговоркам между строк можно попытаться что-то реконструировать, исходя из того, что такие сюжеты – это каждодневное напряжение с будоражащим огнем, попытками занять высоту или отбить ее обратно, расшириться и закрепиться, и не дать это сделать противнику. Но черный ящик – это не просто тайная и недоказуемая условность, в системотехнике это еще условность, тайны которой никого и не интересуют. Совершенно не важно, что внутри, потому что имеет значение лишь то, что снаружи. Какой бы ни была активность армянской стороны, – действительно ли намерение отбить потерянные в мае прошлого года высоты или, напротив, попытки сохранения оставшихся, в той или иной степени, наступательные или ненаступательные вовсе, – ответ Азербайджана, как теперь понятно, был масштабен, подготовлен и эшелонирован.
Баку не скрывает своих тактических построений: взяв под фактический контроль границу (причем уже безо всяких ссылок на ее недостаточную делимитированность), и под угрожающе потенциальный – прилегающие к ней территории Армении, фактически создать буферную зону, из которой можно продолжать наращивать давление на Ереван. Но у этого наступления есть и вполне стратегический посыл, которого Баку тоже не скрывает: территориальная целостность Армении для него теперь совершенно официально не святыня даже с формально-юридической точки зрения. По крайней мере, до тех пор, пока таковой не является для самой Армении территориальная целостность Азербайджана.
То есть Карабах, вопрос которого перечеркивает все попытки заключения мирного договора.
Ереван, судя по всему, верен своей тактике: делать шаг назад лишь тогда, когда уже ничего не остается, и, сделав этот шаг, снова замереть в ожидании следующего кризиса. Некоторые ереванские коллеги прямо признают: да, мы рискуем обострениями, и они будут, но пока азербайджанцы не войдут в Степанакерт или тем более в Ереван, ситуацию можно считать терпимой.
Логика понятна – как можно дольше не подводить окончательную черту под карабахским вопросом и таким образом сохранять внутриполитическую стабильность и избегать войны. Однако военное преимущество на стороне Азербайджана, а игра идет вдолгую. Как грустно когда-то шутили про себя сербы, находившиеся под санкциями, есть риск из двух зол выбрать оба. С одной стороны, Никол Пашинян еще летом подготовил страну к тому, что планку ожиданий по поводу статуса Карабаха теперь придется снизить, а в разгар нынешнего обострения даже заявил, что готов подписать любой документ, который обеспечит Армении долгий мир, даже ценой своего личного позора и изгнания из власти. Возможно, это было проверкой готовности страны сплотиться, смириться, соотнеся реальность карабахских перспектив с рисками реальной войны, но уже на собственной территории. Ответное общественное негодование у армянского парламента и правительства выглядело устрашающим, но слишком хорошо организованным, чтобы принять его за всенародный протест, способный снести власть Никола Пашиняна. Но это сегодня, когда понятно, что любой, пришедший на его место, вынужден будет делать то же самое, с той лишь разницей, что Пашиняну терять уже все равно нечего. Вскоре после известия о подготовке в конце сентября встречи министров иностранных дел Азербайджана и Армении кризис постепенно сошел на нет.
Едва ли Баку питает какие-то иллюзии по поводу хоть какого успеха с мирным договором – что в конце сентября, что в конце года, этого или, может быть, и следующего. Что бы там ни говорилось про глобальные коалиции в армяно-азербайджанском конфликте, мирный договор по своей сути и значимости – дело рук самих непримиряющихся. Для Москвы или Анкары карабахский вопрос вторичен, Карабах для них – сопутствующее обстоятельство в деле о главном – контрольном (пусть и на двоих) пакете в глобальном предприятии под названием «Разблокированные коммуникации». Это главное, остальное – темы для торговли, размена и баланса.
Понятно, что сами по себе открытые дороги, как и должно быть, интересны всем, включая Армению. Вопрос в их статусе. Азербайджан требует для Зангезурского коридора экстерриториальности, давая понять, что выбор целей для артиллерии в нынешнем обострении неслучаен – это как раз те места, по которым должен пройти требуемый Баку коридор. Но и этот запрос оставляет ощущение нарочитой несоразмерности. Ведь Баку не всегда пользовался в этой полемике силовыми аргументами. Он настаивает в своем требовании на зеркальности: не хотите дать нам прямой и беспрепятственный, как взлетная полоса, Зангезурский коридор, – не будет вам привычных бестаможенных льгот на новой Лачинской трассе из Армении в Карабах. А то и вообще обойдемся без Зангезура, а проложим дорогу через Иран, и тогда надобности в лачинской зеркальности вообще не будет. То есть имеются средства воздействия и более спокойные и при этом убедительные. Тем более что отнюдь не очевидна здесь политическая проблематика вообще. В конце концов железнодорожный маршрут через Армению уже во многом согласован, поэтому с автодорогой, возможно, проблема в изрядной степени носит и технический характер – хотя, конечно, нет такой технической проблемы, которую нельзя было бы сделать политической.
При этом запрос Баку на экстерриториальность, как и карабахская проблематика, не очень интересуют Анкару и Москву. Первой, конечно, было бы удобно, если бы распорядителем коридора был Азербайджан, но ложиться костьми она за это не станет. Россия же и вовсе не для того во все это ввязалась, чтобы отдать такой бонус Баку, хоть некоторые полагают, что Москва все равно настолько уверена в в своих шансах контролировать коридор, что не драматизирует экстерриториальные варианты. Но и в этом случае едва ли она , как и другие заинтересованные стороны, готовы сбросить со счетов недовольство подобным развитием Ирана, который дает понять, что существующий статус-кво ценит не меньше, чем Армения.
Словом, то, что первично для Еревана и Баку, второстепенно для всех остальных участников действа, и наоборот. Анкаре, конечно, ближе азербайджанская редакция мирного договора. Москве важно, чтобы в нем карабахский конфликт если и будет объявлен решенным, то так, чтобы надобность в миротворческом процессе не исчезала. И не исключено, что здесь она ждет понимания Турции, которая ради продвижения главной «коммуникационной» задачи, может статься, через два года будет убеждать Баку не ставить ребром вопрос миротворцев.
Словом, экстерриториальность, возможно – это все та же завышенная переговорная позиция в деле о Карабахе, о границах и мирном договоре вообще. Но едва ли она тронет сердца и умы больших партнеров, которые к тому же из-за вторжения России в Украину ставят все местные процессы на консервацию.
В общем, в решении своих главных противоречий Баку и Ереван остаются один на один и безо всякой популярной геополитики, и это скверная новость для всех. Прежде всего, для Еревана, который писал в ОДКБ будто специально для того, чтобы имевшаяся скорбная ясность обрела наконец юридическую силу. Примерно то же со всеми прочими международными дипломатическими надеждами на то, что и до 24 февраля носило характер исключительно моральной поддержки, а после него повторяется, как положено, в виде откровенного фарса.
С другой стороны, такое же отсутствие дипломатических перспектив у Баку и избыток искушений победителя не оставляют и ему никаких других продолжений, кроме военных. Но куда дальше повышать ставки – после обстрелов Гориса и Джермука? Оккупировать Сюник и прокладывать силой Зангезурский коридор – провоцируя реальный региональный конфликт, чему не обрадуются ни в Москве, ни даже в Анкаре? Это, наверное, в Баку понимают. Но соблазн поставить всех заинтересованных участников перед необходимостью как-то реагировать тем сильнее, чем эффективнее для Баку сработал подобный подход два года назад – ведь перед этим Азербайджан тоже долгие годы приучал всех к мысли о том, что если не договариваются дипломаты, неограниченное право говорить обретают пушки.
Все участники процесса, надо полагать, это помнят, и, возможно, теперь имитация переговоров сменится имитацией их интенсификации, что может всех успокоить хотя бы на непродолжительное время, а на продолжительное нынче никто не заглядывает. Тем более что предпринятое Азербайджаном нападение – еще и часть ответа на очень популярный вопрос: как нападение Азербайджана связано с Украиной.
Связано, – но не тем, что Москве не до Кавказа, что она с него уходит и что у нее нет сил за него бороться. Война в Украине с этой точки зрения мало что меняет, дивизий, которых ей не хватает, Россия не собиралась (да и не очень могла) сюда перебрасывать и раньше, а миротворцев без мандата военным присутствием на Кавказе могли считать только самые впечатлительные.
Нет, дело в другом – в новой терминологии. То, что началось в ночь с 12 на 13 сентября на границе Армении и Азербайджана, случилось бы и без Украины. Но теперь Баку, – не без некоторого троллинга всех, прежде всего, России, – дает понять, что в том мире, который наступил после 24 февраля, он ничего особенного не совершил. И, поскольку в этом мире никто никого не останавливает, всем придется с этим согласиться.
И все, в общем, соглашаются.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Подписывайтесь на нас в соцсетях
