Наблюдаемый нами сегодня бум партийного строительства отличается от того, что был в 2012 году. Все-таки тогда это был всплеск политической и гражданской активности после завершения авторитарного правления Эдуарда Кокойты. Понятно, что мотивации были самые разные – одни всерьез намеревались заняться политической карьерой, другие пытались укрепить свои позиции в структурах исполнительной власти.
Теперь мы наблюдаем другое – это явление скорее следствие прошедших президентских выборов.
Югоосетинские эксперты убеждены, что причиной всему пример успеха Анатолия Бибилова и Алана Гаглоева: сначала лидерство в партии, потом политический дебют на парламентских выборах и, наконец, победа в президентской кампании. Неслучайно, считают эксперты, за каждой создаваемой политической организацией стоит бывший участник президентской гонки (неважно, допущенный к выборам или отстраненный ЦИКом). Кто-то выступает открыто как лидер организации, кто-то решил до поры оставаться в тени.
Иными словами, партия как трамплин в президентское кресло. Наблюдатели убеждены, что сами партии как самодостаточные долговременные проекты их мало интересуют. Они не готовы тратить на них жизнь и не вполне себе представляют, что это такое и как работает.
Собственно, как и в 2012 году. Поэтому неслучайно большинство открывшихся тогда партий уже приказали долго жить. Понятно, что новые создаются с прицелом на парламентские выборы 2024 года.
В этом смысле господа-инициаторы уже в цейтноте. После учредительного съезда необходимо провести съезды пяти региональных отделений и сформировать партийные списки в количестве пятисот человек. То есть к ста членам, необходимым для проведения учредительного съезда, необходимо сагитировать еще четыреста, причем не менее семидесяти в каждом из районов. Необходимо пройти массу бюрократических процедур, сформировать пакет документов и передать его на регистрацию в Минюст. А Минюсту законодательство отводит три месяца для проверки этих документов.
По закону, чтобы принять участие в выборах, партии должны пройти регистрацию не менее чем за год до выборов, то есть примерно до 1 июня. Отнимаем от этой даты три месяца, получаем 1 марта. Выходит, чтобы гарантировано принять участие в парламентских выборах, необходимо завершить все процедуры и в течение девяти дней сдать документы в Минюст. При этом желательно не наделать в них ошибок и избежать т.н. двойников, чтобы не потерять время на исправление выявленных нарушений.
Однако избежать двойников почти невозможно. Пятьсот человек – это колоссальная для Южной Осетии цифра. Наверняка среди них окажутся такие, кто уже отметился и в других организациях.
Сначала необходимый для регистрации партии минимум соответствовал численности населения – сто человек. Эдуард Кокойты поднял его до трехсот, не иначе, чтобы урезонить потенциальных конкурентов, а Анатолий Бибилов довел до пятисот. Как тогда говорили его соратники-«единоосы», для Южной Осетии вполне достаточно одной, максимум двух партий.
Вопрос: смогут ли новые партии избежать т.н. двойников? Не придется ли им исправлять ошибки уже после 1 июня? Это вопросы к партийным строителями. Теперь вопросы к власти. Очевидно, что партий становится больше, и они неизбежно дробят электорат, в основном лояльный Алану Гаглоеву.
У оппозиции в этом смысле все четко – она представлена только одной партией «Единая Осетия». А сколько их соберется на стороне Гаглоева? Шесть или все-таки больше? И кто из них преодолеет 7%-ный барьер, необходимый для прохождения в парламент?
Этот барьер придумал Леонид Тибилов и тем самым в конечном итоге вышиб из-под себя президентское кресло. На парламентских выборах 2014 года оппозиционная «Единая Осетия» заняла двадцать мест в парламенте при 7%-ном барьере. Если бы проходной порог был 3%, «Единая Осетия» с тем же результатом голосования получила бы примерно двенадцать мандатов из тридцати четырех и не получила бы простое большинство в заксобрании.
Дело в том, что 24% избирателей отдали голоса пяти партиям («Новой Осетии», «Партии единства», «Фыдыбаста», «Компартии Южной Осетии» и «Социалистической партии»). Каждая из них набрала от 6,27% до 3,26% голосов. В случае снижения проходного бала до 3%, они получили бы восемь мандатов в парламенте. Причем все эти партии были лояльны Тибилову. Пройди они в парламент, из них можно было бы сформировать пропрезидентский блок.
Сейчас ситуация повторяется. Поэтому сочувствующие Гаглоеву эксперты и депутаты предлагают снизить проходной барьер до 3% и разрешить участие в выборах политическим объединениям, например, с проходным порогом в 5%.
В противном случае президентская команда может проиграть парламентские выборы. Во-первых, не факт, что пропрезидентская партия «Ныхас» преодолеет порог. Очевидно, ее популярность будет снижаться по мере реализации «Соглашения о содействии реализации государственной программы социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы». Программы, предполагающей повышение налогов, таможенных пошлин и сокращение штатов, а также ограничивающей совмещения бюджетных должностей полутора ставками.
«Ныхас» обязана будет поддержать это предприятие, не самое популярное среди наиболее влиятельной и успешной части югоосетинского общества, что непременно скажется на ее популярности. Во-вторых, не факт, что партии-новоделы смогут преодолеть 7%-ный барьер. Скорее наоборот, потому что они нарушают устоявшуюся в Южной Осетии традицию – партии создают люди, имеющие собственный политический капитал.
В этом смысле снижение порога может оказаться решающим для президентской команды. Но, как говорят эксперты, в окружении президента не разделяют подобных мнений.
В принципе, одного лишь согласия команды недостаточно. Закон о парламентских выборах конституционный, поправки к нему требуют одобрения двух третей депутатского корпуса. То есть без согласия «Единой Осетии», имеющей блокирующий пакет, принять его невозможно.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
