ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---Не успели стихнуть дискуссии по поводу визита Сергея Багапша в Турцию, как возникла новая тема - неофициальные контакты представителей Абхазии с государством Израиль. На фоне резкого ухудшения израильско-грузинских отношений в СМИ стали обсуждать перспективы возможного признания самопровозглашенной республики еврейским государством. Растущий интерес Тель-Авива к кавказскому региону очевиден. Какие же интересы имеет Израиль на Кавказе в условиях, когда новый статус-кво формируется одновременно и в этом регионе, и на Ближнем Востоке?
После распада Советского Союза Кавказ долгие годы не числился среди приоритетов израильской внешней политики. Однако постепенно ситуация менялась, и в 2008 году в структуре МИДа Израиля появились профильные подразделения, ответственные за работу в странах Южного Кавказа и Центральной Азии. В чем же причина такого интереса?
Во-первых, это динамичные изменения на Ближнем Востоке, происходящие в первое десятилетие нового века. Они сломали годами налаженные отношения в треугольнике «Тель-Авив-Анкара-Вашингтон». Турецкая республика, ранее не проявлявшая излишней самостоятельности ни на Ближнем Востоке, ни на Южном Кавказе, перестала играть роль младшего партнера США. Анкара резко противопоставила себя Вашингтону в момент начала иракской кампании 2003 года, а затем заявила о необходимости кардинального пересмотра своей позиции по конфликту между Израилем и Палестиной, а также двусторонних отношений с Ираном. Если же говорить об Исламской Республике, то в последние годы она принципиально изменила свое геополитическое позиционирование. Ранее Тегеран претендовал на роль лидера шиитской части исламского мира. Ныне Иран стал рассматривать себя в качестве альтернативного центра гравитации для всех мусульман, включая суннитов.
Вследствие перечисленных изменений Израиль начал поиск новых внешнеполитических направлений. Известный израильский востоковед Узи Рабин использовал такую удачную метафору, как «окружение Ирана», имея в виду налаживание конструктивных отношений со странами - соседями Исламской Республики, включая и кавказские государства. По мере же охлаждения двусторонних отношений с Турцией (по словам ряда израильских специалистов, сегодня они напоминают «холодный мир») важность кавказского региона для еврейского государства еще более возросла. Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов экономический фактор. Для Израиля также интересен сырьевой рынок Кавказа. Еще до ввода в строй трубопровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» Израиль стал вторым покупателем азербайджанской нефти. В-третьих, у самих кавказских государств есть заинтересованность в сотрудничестве с Израилем. Грузия и Азербайджан не имеют мощных этнических лобби в США и странах Европы, а потому посредством кооперации с еврейским государством стремятся к расширению выходов на произраильские лоббистские группы. Для Армении же «холодный мир» между Израилем и Турцией видится как шанс на признание геноцида 1915 года. Что же касается непризнанной Абхазии, то ее руководство рассчитывает на расширение контактов с представителями адыгской диаспоры, проживающей на территории Израиля. Этот тезис ранее не раз озвучивал Сергей Шамба, занимавший в течение долгих лет пост главы МИДа республики.
В последние три года Израиль уже успел засветиться на Кавказе. В этом ключе мы можем рассматривать и растущую кооперацию между еврейским государством и Азербайджаном, и зигзаги израильско-грузинских отношений. До августовской войны Израиль особо не скрывал, что поставлял различные виды вооружений в Грузию, объясняя этот факт не только экономической выгодой, но и реакцией на кооперацию между Россией с одной стороны, Сирией и движением ХАМАС с другой. Однако после 2008 года многое изменилось. Летом прошлого года глава израильского МИДа Авигдор Либерман относительно перспектив израильско-грузинского военного сотрудничества заявил: «С учетом чувствительности ситуации на Ближнем Востоке и на Кавказе военное сотрудничество не стоит на повестке двусторонних отношений». Началась определенная «перезагрузка» российско-израильских отношений. Этому процессу способствовало и растущее влияние русскоязычного сегмента израильской политики, и «арабская весна 2011 года», чреватая ростом региональной нестабильности и укреплением позиций радикальных исламистов, что объективно сближает позиции Москвы и Тель-Авива. Тем паче что в вопросах северокавказской политики Израиль традиционно проявлял «понимание» российской мотивации.
Трудно со стопроцентной уверенностью сказать, это или что-то иное стало причиной жестких грузинских действий в отношении к израильским бизнесменам (уголовное преследование Рони Фукса и Зэева Френкеля). Как бы то ни было, а именно они спровоцировали серьезный кризис в двусторонних отношениях (в результате чего двум высокопоставленным грузинским представителям было отказано в визите в Израиль). На этом фоне и началось обсуждение неофициальных контактов между абхазскими и израильскими представителями. Будут ли наращиваться такого рода контакты, мы увидим в ближайшее время. Но своим неофициальным визитом в Турцию Сергей Багапш уже создал некий прецедент, показав готовность к реализации диверсифицированной внешней политики.
В любом случае новый статус-кво, складывающийся и на Южном Кавказе, и на Ближнем Востоке способствует формированию и реализации нестандартных схем и решений. Думается, что в скором времени мы увидим много оригинальных ходов, которые еще год-два назад считались бы невероятными.
После распада Советского Союза Кавказ долгие годы не числился среди приоритетов израильской внешней политики. Однако постепенно ситуация менялась, и в 2008 году в структуре МИДа Израиля появились профильные подразделения, ответственные за работу в странах Южного Кавказа и Центральной Азии. В чем же причина такого интереса?
Во-первых, это динамичные изменения на Ближнем Востоке, происходящие в первое десятилетие нового века. Они сломали годами налаженные отношения в треугольнике «Тель-Авив-Анкара-Вашингтон». Турецкая республика, ранее не проявлявшая излишней самостоятельности ни на Ближнем Востоке, ни на Южном Кавказе, перестала играть роль младшего партнера США. Анкара резко противопоставила себя Вашингтону в момент начала иракской кампании 2003 года, а затем заявила о необходимости кардинального пересмотра своей позиции по конфликту между Израилем и Палестиной, а также двусторонних отношений с Ираном. Если же говорить об Исламской Республике, то в последние годы она принципиально изменила свое геополитическое позиционирование. Ранее Тегеран претендовал на роль лидера шиитской части исламского мира. Ныне Иран стал рассматривать себя в качестве альтернативного центра гравитации для всех мусульман, включая суннитов.
Вследствие перечисленных изменений Израиль начал поиск новых внешнеполитических направлений. Известный израильский востоковед Узи Рабин использовал такую удачную метафору, как «окружение Ирана», имея в виду налаживание конструктивных отношений со странами - соседями Исламской Республики, включая и кавказские государства. По мере же охлаждения двусторонних отношений с Турцией (по словам ряда израильских специалистов, сегодня они напоминают «холодный мир») важность кавказского региона для еврейского государства еще более возросла. Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов экономический фактор. Для Израиля также интересен сырьевой рынок Кавказа. Еще до ввода в строй трубопровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» Израиль стал вторым покупателем азербайджанской нефти. В-третьих, у самих кавказских государств есть заинтересованность в сотрудничестве с Израилем. Грузия и Азербайджан не имеют мощных этнических лобби в США и странах Европы, а потому посредством кооперации с еврейским государством стремятся к расширению выходов на произраильские лоббистские группы. Для Армении же «холодный мир» между Израилем и Турцией видится как шанс на признание геноцида 1915 года. Что же касается непризнанной Абхазии, то ее руководство рассчитывает на расширение контактов с представителями адыгской диаспоры, проживающей на территории Израиля. Этот тезис ранее не раз озвучивал Сергей Шамба, занимавший в течение долгих лет пост главы МИДа республики.
В последние три года Израиль уже успел засветиться на Кавказе. В этом ключе мы можем рассматривать и растущую кооперацию между еврейским государством и Азербайджаном, и зигзаги израильско-грузинских отношений. До августовской войны Израиль особо не скрывал, что поставлял различные виды вооружений в Грузию, объясняя этот факт не только экономической выгодой, но и реакцией на кооперацию между Россией с одной стороны, Сирией и движением ХАМАС с другой. Однако после 2008 года многое изменилось. Летом прошлого года глава израильского МИДа Авигдор Либерман относительно перспектив израильско-грузинского военного сотрудничества заявил: «С учетом чувствительности ситуации на Ближнем Востоке и на Кавказе военное сотрудничество не стоит на повестке двусторонних отношений». Началась определенная «перезагрузка» российско-израильских отношений. Этому процессу способствовало и растущее влияние русскоязычного сегмента израильской политики, и «арабская весна 2011 года», чреватая ростом региональной нестабильности и укреплением позиций радикальных исламистов, что объективно сближает позиции Москвы и Тель-Авива. Тем паче что в вопросах северокавказской политики Израиль традиционно проявлял «понимание» российской мотивации.
Трудно со стопроцентной уверенностью сказать, это или что-то иное стало причиной жестких грузинских действий в отношении к израильским бизнесменам (уголовное преследование Рони Фукса и Зэева Френкеля). Как бы то ни было, а именно они спровоцировали серьезный кризис в двусторонних отношениях (в результате чего двум высокопоставленным грузинским представителям было отказано в визите в Израиль). На этом фоне и началось обсуждение неофициальных контактов между абхазскими и израильскими представителями. Будут ли наращиваться такого рода контакты, мы увидим в ближайшее время. Но своим неофициальным визитом в Турцию Сергей Багапш уже создал некий прецедент, показав готовность к реализации диверсифицированной внешней политики.
В любом случае новый статус-кво, складывающийся и на Южном Кавказе, и на Ближнем Востоке способствует формированию и реализации нестандартных схем и решений. Думается, что в скором времени мы увидим много оригинальных ходов, которые еще год-два назад считались бы невероятными.
