ПРАГА---Мы продолжаем цикл интервью «Лабиринты ислама» с главой Национального объединения русских мусульман Вадимом Сидоровым.
Андрей Бабицкий: Вадим, мы как-то с вами говорили о возможной смуте в России, вы сказали, что она будет, скорее, базироваться на национальной идее, нежели на чем бы то ни было еще. Но вот сейчас социологические опросы показывают стремительный рост недовольных, падение рейтинга руководителей России. У меня есть ощущение, что в основном причины недовольства - социальные. Социальное неравенство, отсутствие понимания людьми, почему они должны это терпеть, рождает катастрофическое недовольство. Скажите, в этих условиях вы не думаете, что может оказаться популярной некая заместительная социальная идеология; и я не вижу другой доктрины, кроме салафитской, которая была бы близка левым, привычным для российского сознания, идеям? Это более мягкий вариант, нежели, скажем, красная радикальная идея, потому что салафитский общественно-политический проект настаивает на помощи слабым и неимущим. Как вы считаете, не может ли салафитская идея вместе со всем, что ей сопутствует, быть взята на вооружение недовольными в России, скажем так, интеллектуальными кругами, которые это недовольство артикулируют?
Вадим Сидоров: Вопрос обширный, в нем много подвопросов, но если выходить с прицелом на салафитский проект, возможные точки стыковок между исламскими и общенациональными идеологиями, то в сухом остатке, я думаю, на это можно ответить отрицательно. Да, безусловно, салафизм - это первая, наиболее очевидная версия ислама, которую обнаруживает для себя почти каждый неофит и через это проходит. Но, если говорить о какой-то серьезной социальной составляющей, то ее в салафизме просто нет. Это пустая идеологическая доктрина. И если смотреть, чем был исторический салафизм, то это - нефтедолларовый проект, который был организован при поддержке сперва Англии, потом США в обмен на содействие в ликвидации Османского Халифата и в принятии неких правил игры по поддержанию стабильности на Ближнем Востоке. Под этот проект были даны все гарантии и обеспечена стабильность, которая дала поток нефтедолларов, на которые затем шла эта салафитская пропаганда по всему исламскому миру. Но в сухом остатке это пропаганда. Кроме определенной пуританской риторики, никакого социального послания в ней реально нет. Все эти призывы о необходимости солидарности, помощи, носят общеисламский характер, но реалии салафитских государств - Саудовской Аравии, других нефтезаливных стран, - обнаруживают вполне однозначную модель капитализма, причем колониального капитализма, который там существует за всей этой демагогией. Больше того, ни у одного, даже радикального салафитского движения, включая джихадистские версии, нет какой-либо программы по реальному преобразованию, изменению социальной модели общества, - того, что марксисты называли базисом.
Андрей Бабицкий: Если резюмировать все, что вы сказали, поскольку салафитская общественно-политическая модель не является чистой утопией, какой в свое время был марксизм или различные его версии, а, в общем, она воплощена в каких-то странах, то можно сказать, что социальная риторика, как вы ее называете «общеисламская», которая взята на вооружение салафитским движением, не может найти последователей? Я имею в виду левая риторика.
Вадим Сидоров: Ну, риторика как раз может найти последователей, и уже находит, но одной риторики мало, потому что в этом плане русское общество достаточно искушенное, уже не одну собаку съело на всех этих риториках, и может разобраться, где есть просто риторика, а где есть какая-то цельная идеологическая перспектива и проект. И если можно говорить о салафитском социальном проекте, то с таким же, наверное, успехом можно сказать и о путинском. Есть нефтедоллары - есть проект, вот и вся социальная демагогия… Закончатся завтра нефтедоллары - вместе с ними закончится и проект.
Андрей Бабицкий: В последние годы, как мы знаем, мировая экономики страдает от серьезного экономического кризиса или даже от целой серии экономических кризисов, и, как утверждают эксперты, это вызвано игрой на финансовых инструментах. В понимании ислама – это типичное ростовщичество. Что предлагает альтернативный исламский проект взамен этого?
Вадим Сидоров: Все мусульмане, конечно, единодушны в том, что должна быть устранена система риба – ростовщичество, о котором вы говорили. Но дальше уже начинается серьезное расхождение, потому что так называемый исламский банкинг в качестве альтернативы, а именно на него делают упор и братья-мусульмане, и салафиты в том числе, на самом деле никакая не альтернатива в мировой капиталистической системе, экономике, а ее часть, ее подвид. Исламская социальная альтернатива, в первую очередь, начинается с изменения монетарной системы, потому что вопрос номер один как в политической, так и в экономической системах современной цивилизации, это вопрос денег: кто и как имитирует деньги. В эмиссии денег центральными банками, которые обеспечивают их так называемыми золотовалютными резервами, на самом деле слово «золото» в определении «золотовалютный» является обманчивым, потому что реально золотые активы и их количество в этих золотовалютных резервах является чисто номинальным, как правило. Все эти бумажные деньги, которые сегодня имитируются центральными банками во всем мире и навязываются потом в качестве принудительной, обязательной валюты населениям своих стран, являются обеспеченными долларами, то есть, на самом деле активами федеральной резервной системы, как неправительственной организации, которая занимается спекулятивным, ростовщическим бизнесом. Исламский социальный проект - экономический проект. Он начинается с констатации той очевидной истины, основанной как на требованиях исламского фикха, так и на доводах здравого разума о том, что эта система должна быть устранена и заменена принципиально иными алгоритмами функционирования монетарной системы, во главе которой находится биметаллическая валюта, то есть золотой динар и серебряный дирхам, а так же фулус. То есть это система платежных средств, которую между собой распространяют общественные или экономические ассоциации производителей, торговцев, но которая основана не на принудительном навязывании, а на обеспечение товарно-материальными активами.
Андрей Бабицкий: Вадим, мы как-то с вами говорили о возможной смуте в России, вы сказали, что она будет, скорее, базироваться на национальной идее, нежели на чем бы то ни было еще. Но вот сейчас социологические опросы показывают стремительный рост недовольных, падение рейтинга руководителей России. У меня есть ощущение, что в основном причины недовольства - социальные. Социальное неравенство, отсутствие понимания людьми, почему они должны это терпеть, рождает катастрофическое недовольство. Скажите, в этих условиях вы не думаете, что может оказаться популярной некая заместительная социальная идеология; и я не вижу другой доктрины, кроме салафитской, которая была бы близка левым, привычным для российского сознания, идеям? Это более мягкий вариант, нежели, скажем, красная радикальная идея, потому что салафитский общественно-политический проект настаивает на помощи слабым и неимущим. Как вы считаете, не может ли салафитская идея вместе со всем, что ей сопутствует, быть взята на вооружение недовольными в России, скажем так, интеллектуальными кругами, которые это недовольство артикулируют?
Вадим Сидоров: Вопрос обширный, в нем много подвопросов, но если выходить с прицелом на салафитский проект, возможные точки стыковок между исламскими и общенациональными идеологиями, то в сухом остатке, я думаю, на это можно ответить отрицательно. Да, безусловно, салафизм - это первая, наиболее очевидная версия ислама, которую обнаруживает для себя почти каждый неофит и через это проходит. Но, если говорить о какой-то серьезной социальной составляющей, то ее в салафизме просто нет. Это пустая идеологическая доктрина. И если смотреть, чем был исторический салафизм, то это - нефтедолларовый проект, который был организован при поддержке сперва Англии, потом США в обмен на содействие в ликвидации Османского Халифата и в принятии неких правил игры по поддержанию стабильности на Ближнем Востоке. Под этот проект были даны все гарантии и обеспечена стабильность, которая дала поток нефтедолларов, на которые затем шла эта салафитская пропаганда по всему исламскому миру. Но в сухом остатке это пропаганда. Кроме определенной пуританской риторики, никакого социального послания в ней реально нет. Все эти призывы о необходимости солидарности, помощи, носят общеисламский характер, но реалии салафитских государств - Саудовской Аравии, других нефтезаливных стран, - обнаруживают вполне однозначную модель капитализма, причем колониального капитализма, который там существует за всей этой демагогией. Больше того, ни у одного, даже радикального салафитского движения, включая джихадистские версии, нет какой-либо программы по реальному преобразованию, изменению социальной модели общества, - того, что марксисты называли базисом.
Андрей Бабицкий: Если резюмировать все, что вы сказали, поскольку салафитская общественно-политическая модель не является чистой утопией, какой в свое время был марксизм или различные его версии, а, в общем, она воплощена в каких-то странах, то можно сказать, что социальная риторика, как вы ее называете «общеисламская», которая взята на вооружение салафитским движением, не может найти последователей? Я имею в виду левая риторика.
Вадим Сидоров: Ну, риторика как раз может найти последователей, и уже находит, но одной риторики мало, потому что в этом плане русское общество достаточно искушенное, уже не одну собаку съело на всех этих риториках, и может разобраться, где есть просто риторика, а где есть какая-то цельная идеологическая перспектива и проект. И если можно говорить о салафитском социальном проекте, то с таким же, наверное, успехом можно сказать и о путинском. Есть нефтедоллары - есть проект, вот и вся социальная демагогия… Закончатся завтра нефтедоллары - вместе с ними закончится и проект.
Андрей Бабицкий: В последние годы, как мы знаем, мировая экономики страдает от серьезного экономического кризиса или даже от целой серии экономических кризисов, и, как утверждают эксперты, это вызвано игрой на финансовых инструментах. В понимании ислама – это типичное ростовщичество. Что предлагает альтернативный исламский проект взамен этого?
Вадим Сидоров: Все мусульмане, конечно, единодушны в том, что должна быть устранена система риба – ростовщичество, о котором вы говорили. Но дальше уже начинается серьезное расхождение, потому что так называемый исламский банкинг в качестве альтернативы, а именно на него делают упор и братья-мусульмане, и салафиты в том числе, на самом деле никакая не альтернатива в мировой капиталистической системе, экономике, а ее часть, ее подвид. Исламская социальная альтернатива, в первую очередь, начинается с изменения монетарной системы, потому что вопрос номер один как в политической, так и в экономической системах современной цивилизации, это вопрос денег: кто и как имитирует деньги. В эмиссии денег центральными банками, которые обеспечивают их так называемыми золотовалютными резервами, на самом деле слово «золото» в определении «золотовалютный» является обманчивым, потому что реально золотые активы и их количество в этих золотовалютных резервах является чисто номинальным, как правило. Все эти бумажные деньги, которые сегодня имитируются центральными банками во всем мире и навязываются потом в качестве принудительной, обязательной валюты населениям своих стран, являются обеспеченными долларами, то есть, на самом деле активами федеральной резервной системы, как неправительственной организации, которая занимается спекулятивным, ростовщическим бизнесом. Исламский социальный проект - экономический проект. Он начинается с констатации той очевидной истины, основанной как на требованиях исламского фикха, так и на доводах здравого разума о том, что эта система должна быть устранена и заменена принципиально иными алгоритмами функционирования монетарной системы, во главе которой находится биметаллическая валюта, то есть золотой динар и серебряный дирхам, а так же фулус. То есть это система платежных средств, которую между собой распространяют общественные или экономические ассоциации производителей, торговцев, но которая основана не на принудительном навязывании, а на обеспечение товарно-материальными активами.
