Актер Георгий Накашидзе, известный по многочисленным ролям в театре и кино, в том числе и в фильме Зазы Урушадзе «Мандарины», где он сыграл роль чеченского боевика Ахмеда, рассказывает об участии в протестных акциях, о том, почему он это делает, и ожидает ли «победы правды над силой».
– Георгий, вас можно считать частью того протеста, который объединил в последние дни театральную общественность, или вы одиночка?
Я хотел зафиксировать эту позицию мирным путем, имея на то конституционное право
– Во время [принятия] «русского закона» я тоже там стоял как индивид. Я не стоял, например, как актеры, потом включился. У меня как у гражданина Грузии своя позиция, я хотел зафиксировать эту позицию мирным путем, имея на то конституционное право.
– А какая у вас позиция?
– У меня позиция, как это парадоксально ни звучит, как у «Грузинской мечты»: с достоинством в Европу. Они своим избирателям то же самое сказали. Но, например, в моей семье есть люди, которые дали им голос, и через неделю или через какое-то время они объявили, что они этот процесс переговоров останавливают. Если на сленге сказать, «кинули» своих тоже.
– То есть ваше понятие о достоинстве и понятие «Грузинской мечты» совершенно расходятся?
Я не знаю, какое у них понятие о достоинстве, но у меня есть своя позиция о достоинстве. И вот сейчас я тоже фиксировал свою позицию
– Я не знаю, какое у них понятие о достоинстве, но у меня есть своя позиция о достоинстве. Но не в этом дело. Я с 9 апреля 1989 года на этих акциях стоял – и в апреле, и когда голодовка была 13 дней в ноябре 1989 года. С этого момента я как мирный демонстрант стою на этом месте. После этого когда все какие-то очень злободневные вещи происходили во время правления [Михаила] Саакашвили, когда я видел эти кадры, которые происходили в тюрьме, я тоже там на манифестациях стоял, отстаивал права тех людей, которых мучили. Я очень активный человек в этом плане, и вот сейчас я тоже фиксировал свою позицию.
– Георгий, а вот вы сказали, что ваша семья отдавала голос за «Грузинскую мечту», я правильно поняла?
– Не моя семья, но какие-то мои родственники, как во всех семьях…
– По-разному мыслят…
– Да, ну это само собой, это и нормально, мне это и нравится, потому я выбираю проевропейский курс, демократический курс, что у всех людей свое мнение и они могут это мнение фиксировать где угодно, когда угодно. И вот я встречался после этого с людьми, которые отдавали «Грузинской мечте» свой голос, и они тоже возмущены и не понимают, почему они это сделали. На сленге еще раз хочу сказать, почему они их «кинули», сказали так и сделали сяк.
– Как много вокруг вас ваших коллег, позиция которых совпадает с вашей?
– Вы знаете, молодежи очень много. Я ни одного молодого актера не знаю в принципе, который, например, против этой позиции – проевропейской позиции.
– А старшее поколение?
Старшее поколение более лояльно ко всему этому относится
– А старшее поколение, middle, как говорят, ну, например, 50 на 50. Я знаю людей, которые… Да, в принципе, так. Вот я как-то смотрю на это все, и старшее поколение более лояльно ко всему этому относится.
– А почему, как вы думаете?
– Вы знаете, есть люди, которые говорят, что мы хотим, чтобы не было войны. А кто хочет войны? Я тоже не хочу войны, я хочу цивильную страну, я хочу проевропейскую страну, и я хочу, чтобы была демократия в этой стране, потому что исторически мир не придумал пока ничего лучшего, чем демократическое сосуществование и государственность.
– Протест театральной общественности придал движению определенный импульс. Почему, как вы думаете, почему ваш голос оказался таким важным?
– Я думаю, что наша профессия – это репрезентация, и очень много людей любят актеров, которые выходят на сцену. Эти люди смотрят на них в телевизорах, в фильмах и очень любят этих людей. И когда те люди, которые возмущаются и дают эту тональность этому протесту, влюбленные в этих людей люди как-то, я думаю…
– Стремятся им подражать, может быть?
Актер, хороший актер еще и должен быть хорошим гражданином, и хорошим мыслителем, и как-то хорошим патриотом
– Может быть подражать. Хороший актер – это, в первую очередь, индивидуальность, в первую очередь, человек, который не только талантливо что-то делает на сцене или перед камерой, а это человек, который мыслит масштабно в хорошем смысле. Актер, хороший актер еще и должен быть хорошим гражданином, и хорошим мыслителем, и как-то хорошим патриотом. Я думаю, что в нашей профессии очень много таких людей, и мне очень приятно, что очень много, очень много молодых людей, которые вот мыслят так глобально.
– Я хотела бы вернуться к нашему разговору о тех людях в вашем театральном обществе, которые все-таки отдалились от протестов. Как вы думаете, может быть, это страх перед властью, страх потерять то мизерное благополучие, которое они имеют, или они до сих пор благодарны Бидзине Иванишвили за то, что когда-то он их спонсировал?
– Вы знаете, может быть... Просто однозначно это об этом нельзя говорить. Не только это. Есть люди, которые благодарны, есть много людей, которые опасаются чего-то, и не чего-то, а вот того, что визуально видно конкретно, как насильственным путем людей избивают на улицах и репрессируют, и, наверное, наше историческое прошлое настораживает этих людей. Я как актер могу влезть в их шкуру и просто понимаю этих людей. Но я думаю, что есть моменты в жизни человека, когда наступает момент истины, и он должен зафиксировать свою конкретную позицию и перебороть этот страх. Есть люди, которые ему благодарны, есть люди, которые, например, держат позицию как у «Грузинской мечты», и это нормально, это демократически, что у всех людей свое какое-то видение, мировоззрение. Но однозначно так сказать, что и вот они благодарны, и потому это не делают, невозможно.
– Теперь о том, что с вами произошло – вас задержали во время разгона? Как это было?
13-го в 11 часов будет административный суд, где они будут говорить, что я ругался и не подчинялся этому призыву, что там звучит: «расходитесь!», и я думаю, приведут лжесвидетеля, который начнет доказывать, что я все это делал
– 3-го ночью я там был, и где-то в 3 часа ночи одна моя подруга сказала, что ее сын, который стоял с нами, как-то ушел в первые ряды, вперед. Она стала паниковать, и я сказал, что я его найду, и пошел искать этого человека. И пока я искал, вообще ноль агрессии у меня было, но пятеро человек сразу подбежали ко мне, затащили в машину и там начали избивать. И еще три человека там были в машине, которых избивали, как-то агрессивно насмехались и ругали этих людей. И потом где-то через полчаса вот этого кошмара, который происходил в микроавтобусе, куда нас посадили – не посадили, а просто затащили и потом начали агрессивные действия там, в машине, – после всего этого «концерта» нас передали патрулю, который нас повез в центральный офис в сторону аэропорта. У меня отняли все вещи в этой машине – у меня отняли телефон, у меня отняли очки и у меня отняли ключи от дома и все личные вещи, которые у меня отняли и у всех там отняли, только оставили ID – не паспорт, а удостоверение личности. И когда повезли нас туда, не останавливались, приводили и приводили молодых людей, которые были очень сильно избиты, в крови лица у них были, и очень на это все было жутко смотреть. И вот сейчас у меня есть адвокат, потому что 13-го в 11 часов будет административный суд, где они будут говорить, что я ругался и не подчинялся этому призыву, что там звучит: «расходитесь!», и я думаю, приведут лжесвидетеля, который начнет доказывать, что я все это делал. А я вообще, когда меня схватили, никакого сопротивления не оказывал…
– 13 декабря у вас суд. К чему вы готовы и к чему не готовы?
– Вы знаете, когда человек прав, когда человек ничего не делал, и ему как-то предъявляют то, что он не делал, я конкретно готов ко всему. Ну, там если будет административная [статья], я должен деньги платить, я к этому готов, и если хотят меня посадить, я к этому тоже готов, потому что та идея, которую я в себе ношу, и та позиция стоит более высоко, чем то, что они хотят сделать со мной.
– И последнее: что вам даст этот опыт, в чем поможет, что он изменит в ваших взглядах?
Этот опыт осядет где-то в моем эмоциональном интеллекте, и потом, наверное, всю жизнь я буду это помнить
– Вы знаете, как у творческого человека, этот опыт осядет где-то в моем эмоциональном интеллекте, и потом, наверное, всю жизнь я буду это помнить. И если кто-то мне предложит какую-нибудь роль, где будет, например, вот такая тематика и про человека, который через все это прошел, у меня уже эмпирический опыт будет. Ну и для меня это еще одно доказательство, что сила все время одолевает правду.
– Сила одолевает правду, или правда одолевает силу?
– К сожалению, нет, сила одолевает правду, как парадоксально это ни должно звучать. Вот как-то мой опыт говорит, что несправедливость происходит кругом-бегом. Я хочу просто свою солидарность выразить тем людям, в первую очередь, которых поймали, проявили к ним агрессию, избили, насмехались над ними, ругали их. И вот актер один, Андро Чичинадзе, его поймали, хотят осудить на 9 лет. Вот это возмутительно: человек, которого все знают, и гениальный, абсолютно гениальный молодой человек, хороший актер, хорошая личность, духовная личность – они хотят, чтобы его посадили на 9 лет. Это катастрофа. Это абсолютная трагедия для меня.
Форум