ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ -- В бельгийской столице прошло первое за полтора года заседание Россия-НАТО, на котором было одобрено три документа включая и рабочий план действий на 2010 год. После того, как пятидневняя война на Южном Кавказе обозначила серьезные разногласия во взглядах России и Запада на этот проблемный регион, Москва и Брюссель сначала практически заморозили двухсторонние контакты, а потом завели их на полоборота. Однако даже после продуктивного брюссельского диалога, понимание ситуации на Южном Кавказе не перешло в полное взаимопонимание.
Североатлантический альянс снова рекомендовал Москве отказаться от признания независимости двух бывших автономий Грузии. В свою очередь глава МИД России Сергей Лавров заявил об использовании НАТО клише “полуторагодовалой давности”.
Так стало ли заседание в Брюсселе неким поворотным пунктом в перезагрузке отношений между Россией и Альянсом или снова каждый остался при своем? Говоря о взаимоотношениях Москвы с Альянсом, надо максимально уходить от эмоций, смотреть не на пропагандистские заявления, а на факты. Чтобы кто из официальных лиц не говорил, а прошлогодние события в Южной Осетии и Абхазии продемонстрировали, что у НАТО, несмотря на нежелание признать гегемонию Российской Федерации на просторах бывшего СССР, нет решимости для открытого противодействия ее внешнеполитическим устремлениям в этой части мира. Ведь если отбросить всю риторику по поводу российской агрессии, в сухом остатке оказывается нежелание вступать в конфронтацию с Москвой из-за Грузии.
А потому практически все заявления официальных представителей НАТО после горячего августа были нацелены на примирение, в той или иной степени, с Россией. Естественно с оговорками, традиционными фразами поддержки североатлантических устремлений Украины и Грузии. Но общий трэнд был таков: нам не жить друг без друга.
При этом за перезагрузку активнее ратовали не российские дипломаты и политики, а именно представители как НАТО в целом, так и лидеры отдельных стран-членов этого блока. И это понятно, поскольку сам блок в течение всего 2008-го года переоценивал свои сили и возможности и, напротив, недооценивал, потому что недопонимал, интересы России на Южном Кавказе. Тем более, что Североатлантический альянс- это не филиал госдепартамента США и структурно не ЦКПС, как считают многие в России до сих пор. Это-сложный институт, который принимает все решения на основе консенсуса. Именно это превращает НАТО, особенное расширенное, в недостаточно мобильный и эффективный институт. Но в тоже самое время из-за этого и не происходит превращения альянса в однозначное антироссийское образование. Если учесть особое отношение России с некоторыми членами альянса-Германией, Италией, Францией, Грецией-то становится ясно, что НАТО далеко не едино в своих подходах к Москве. Более того, альянс не собирается сворачивать свои операции в Афганистане. Между тем непростая внутриполитическая ситуация в Пакистане, общее расширение масштабов афганской операции, практически не оставляют НАТО и, прежде всего, США и Великобритании, как главным рабочим лошадкам альянса, альтернатив. НАТО нужен транзит грузов, в том числе военных, через Россию. Отсяда необходима смена риторики времен горячего августа, тем более, что она не принесла ни США, ни альянсу реальных дивидендов.
В тоже самое время Россия в своем нынешнем положении не может сравниться не по ресурсам, не по возможностям с США и их союзниками по НАТО. Вряд ли Москва может сегодня реально претендовать на свой особый полюс в мировой политике и быть притягательным магнитом для кого-нибудь за пределами Евразии, речь не о желающих поживиться за счет российского бюджета и прибегающих ради этого к антиамериканской риторике. Но в тоже время у России есть свои региональные интересы, ресурсы для их защиты и легитимная мотивация для их сбережения. Рассмотрение этих интересов с точки зрения поиска общих точек могло бы сделать процесс перезагрузки действительно чем-то более содержательным. Однако для этого НАТО и его главному мотору- США требуется серьезно изменить свои оценки постсоветских реалий, а России существенно умерить свои глобальные амбиции, особенно тогда, когда их невозможно реально подтвердить.
Североатлантический альянс снова рекомендовал Москве отказаться от признания независимости двух бывших автономий Грузии. В свою очередь глава МИД России Сергей Лавров заявил об использовании НАТО клише “полуторагодовалой давности”.
Так стало ли заседание в Брюсселе неким поворотным пунктом в перезагрузке отношений между Россией и Альянсом или снова каждый остался при своем? Говоря о взаимоотношениях Москвы с Альянсом, надо максимально уходить от эмоций, смотреть не на пропагандистские заявления, а на факты. Чтобы кто из официальных лиц не говорил, а прошлогодние события в Южной Осетии и Абхазии продемонстрировали, что у НАТО, несмотря на нежелание признать гегемонию Российской Федерации на просторах бывшего СССР, нет решимости для открытого противодействия ее внешнеполитическим устремлениям в этой части мира. Ведь если отбросить всю риторику по поводу российской агрессии, в сухом остатке оказывается нежелание вступать в конфронтацию с Москвой из-за Грузии.
А потому практически все заявления официальных представителей НАТО после горячего августа были нацелены на примирение, в той или иной степени, с Россией. Естественно с оговорками, традиционными фразами поддержки североатлантических устремлений Украины и Грузии. Но общий трэнд был таков: нам не жить друг без друга.
При этом за перезагрузку активнее ратовали не российские дипломаты и политики, а именно представители как НАТО в целом, так и лидеры отдельных стран-членов этого блока. И это понятно, поскольку сам блок в течение всего 2008-го года переоценивал свои сили и возможности и, напротив, недооценивал, потому что недопонимал, интересы России на Южном Кавказе. Тем более, что Североатлантический альянс- это не филиал госдепартамента США и структурно не ЦКПС, как считают многие в России до сих пор. Это-сложный институт, который принимает все решения на основе консенсуса. Именно это превращает НАТО, особенное расширенное, в недостаточно мобильный и эффективный институт. Но в тоже самое время из-за этого и не происходит превращения альянса в однозначное антироссийское образование. Если учесть особое отношение России с некоторыми членами альянса-Германией, Италией, Францией, Грецией-то становится ясно, что НАТО далеко не едино в своих подходах к Москве. Более того, альянс не собирается сворачивать свои операции в Афганистане. Между тем непростая внутриполитическая ситуация в Пакистане, общее расширение масштабов афганской операции, практически не оставляют НАТО и, прежде всего, США и Великобритании, как главным рабочим лошадкам альянса, альтернатив. НАТО нужен транзит грузов, в том числе военных, через Россию. Отсяда необходима смена риторики времен горячего августа, тем более, что она не принесла ни США, ни альянсу реальных дивидендов.
В тоже самое время Россия в своем нынешнем положении не может сравниться не по ресурсам, не по возможностям с США и их союзниками по НАТО. Вряд ли Москва может сегодня реально претендовать на свой особый полюс в мировой политике и быть притягательным магнитом для кого-нибудь за пределами Евразии, речь не о желающих поживиться за счет российского бюджета и прибегающих ради этого к антиамериканской риторике. Но в тоже время у России есть свои региональные интересы, ресурсы для их защиты и легитимная мотивация для их сбережения. Рассмотрение этих интересов с точки зрения поиска общих точек могло бы сделать процесс перезагрузки действительно чем-то более содержательным. Однако для этого НАТО и его главному мотору- США требуется серьезно изменить свои оценки постсоветских реалий, а России существенно умерить свои глобальные амбиции, особенно тогда, когда их невозможно реально подтвердить.