ВЗГЛЯД ИЗ ТБИЛИСИ -- Главная эмоция, которую вызвала встреча 23 декабря бывшего премьер-министра Грузии, а ныне одного из многочисленных оппозиционных политиков, Зураба Ногаидели с Российским премьером Путиным – недоумение. Путин продолжает пропагандистскую кампанию «хороший Грузинский народ – плохое правительство». Решение наладить отношения с этим народом через произвольно выбранного оппозиционера, демонстративно игнорируя законные власти, позволяет уточнить эту формулу так: «мы признаем грузинский народ, но не грузинское государство».
Имела ли встреча для Путина какую-либо иную ценность, кроме демонстративной? Надежды на скорую смену режима в Грузии на волне народного гнева вроде не оправдались, но совсем отказываться от них тоже не хочется. Значит, надо работать с оппозицией в надежде, что хотя бы следующее грузинское правительство было менее неприемлемым для Москвы, чем Гамсахурдиа, Шеварднадзе и Саакашвили. Можно ли считать Ногаидели стратегическим ресурсом, в который стоит вкладывать политический капитал?
В качестве премьера (2005-2007) Зураб Ногаидели зарекомендовал себя неплохим менеджером, но скорее технократом без широкого политического видения. Перейдя в оппозицию после августовской войны, он так и не смог найти свою нишу: не то радикал, не то умеренный, отсуствует даже намек на харизму, деньги есть (то ли честно заработанные в периоды занятия бизнесом, то ли, как намекают другие, добытые через злоупотребление высокими правительственными постами) – но на так уж много. Рейтинг даже не прослеживается. В общем, политик пока никакой. Зачем Путину ставить именно на него?
Можно только догадываться. Сравнительно рейтинговым оппозиционным лидерам (Ираклий Аласаниа, Георгий Таргамадзе) открыто подыгрывать Путину – только себе во вред (даже если забыть о принципиальных соображениях). Поэтому приходится довольствоваться второстепенными фигурами. Впрочем, ничего нового в этом нет. Вспомним Игоря Гиоргадзе, или когда-то популярную, но ныне безнадежно померкшую Ирину Саришвили: на президентских выборах января 2008 г. она, в качестве кандидата от партии Гиоргадзе, единственная из всех претендентов выступала против членства Грузии в НАТО (в грузинской политике это – самый ясный индикатор про-российскости). Результат? 0,16 процента голосов. Или бывший батумский бандит, а ныне процветающий питерский бизнесмен Александр Эбралидзе, в котором после августовской войны вдруг проснулось желание стать президентом Грузии (хотя это даже конституционно невозможно). На этом фоне Ногаидели выглядит вполне респектабельно: как никак, бывший премьер. К тому же, не совсем радикал, труднее обвинять Москву в том, что она открыто способствует новой дестабилизации в Тбилиси.
А в чем выгода Ногаидели? Видимо, для затерявшегося на обочине грузинской политики бывшего премьера все лучше, чем забвение. Все-таки, стали регулярно показывать по телевизору. Можно ли надеятся, что все это приведет и к росту рейтинга? Если брать за основу нынешнюю, почти нулевую, отметку, то может быть. Но если судить по социологическим опросам, ресурс про-российских настроений в грузинском обществе колеблется где-то около десяти процентов. Например, согласно октябрьском опросу, проведенному Международным республиканским институтом США среди жителей Грузии, лишь 12 процентов – против членства Грузии в НАТО. Далеко на этом коне не ускачешь, но хоть какое-то внимание к себе привлечь можно.
На этом фоне достаточно странно, что большинство оппозиционных лидеров отказались критиковать шаг Ногаидели, а некоторые – например, еще недавно популярный Леван Гачечиладзе – даже заявили о готовности оказаться на его месте (лишь Республиканская партия его резко заклеймила). Отчасти это может быть проявлением оппозиционной солидарности: главное дружно говорить против власти. Возможно и более циничное объяснение: разуверившись в шансах побороть Саакашвили, некоторые оппозиционеры надеются хоть как-то остаться на плаву через доступ к российским ресурсам, реальным или воображаемым. В любом случае, в стратегической дальновидности их обвинить, к сожалению, опять трудно. Власть получила еще один пропагандистский козырь: вот видите, мы всегда говорили, насколько оппозиция беспринципна.
С обеих сторон московскую акцию можно считать примером симуляционной политики. Путину надо что-то делать с Грузией, но что? Забытому опозиционеру Ногаидели надо как-то проявить себя – но чем? Вот и состоялся высокий государственный визит для обсуждения судьбы поверженного памятника.
Имела ли встреча для Путина какую-либо иную ценность, кроме демонстративной? Надежды на скорую смену режима в Грузии на волне народного гнева вроде не оправдались, но совсем отказываться от них тоже не хочется. Значит, надо работать с оппозицией в надежде, что хотя бы следующее грузинское правительство было менее неприемлемым для Москвы, чем Гамсахурдиа, Шеварднадзе и Саакашвили. Можно ли считать Ногаидели стратегическим ресурсом, в который стоит вкладывать политический капитал?
В качестве премьера (2005-2007) Зураб Ногаидели зарекомендовал себя неплохим менеджером, но скорее технократом без широкого политического видения. Перейдя в оппозицию после августовской войны, он так и не смог найти свою нишу: не то радикал, не то умеренный, отсуствует даже намек на харизму, деньги есть (то ли честно заработанные в периоды занятия бизнесом, то ли, как намекают другие, добытые через злоупотребление высокими правительственными постами) – но на так уж много. Рейтинг даже не прослеживается. В общем, политик пока никакой. Зачем Путину ставить именно на него?
Можно только догадываться. Сравнительно рейтинговым оппозиционным лидерам (Ираклий Аласаниа, Георгий Таргамадзе) открыто подыгрывать Путину – только себе во вред (даже если забыть о принципиальных соображениях). Поэтому приходится довольствоваться второстепенными фигурами. Впрочем, ничего нового в этом нет. Вспомним Игоря Гиоргадзе, или когда-то популярную, но ныне безнадежно померкшую Ирину Саришвили: на президентских выборах января 2008 г. она, в качестве кандидата от партии Гиоргадзе, единственная из всех претендентов выступала против членства Грузии в НАТО (в грузинской политике это – самый ясный индикатор про-российскости). Результат? 0,16 процента голосов. Или бывший батумский бандит, а ныне процветающий питерский бизнесмен Александр Эбралидзе, в котором после августовской войны вдруг проснулось желание стать президентом Грузии (хотя это даже конституционно невозможно). На этом фоне Ногаидели выглядит вполне респектабельно: как никак, бывший премьер. К тому же, не совсем радикал, труднее обвинять Москву в том, что она открыто способствует новой дестабилизации в Тбилиси.
А в чем выгода Ногаидели? Видимо, для затерявшегося на обочине грузинской политики бывшего премьера все лучше, чем забвение. Все-таки, стали регулярно показывать по телевизору. Можно ли надеятся, что все это приведет и к росту рейтинга? Если брать за основу нынешнюю, почти нулевую, отметку, то может быть. Но если судить по социологическим опросам, ресурс про-российских настроений в грузинском обществе колеблется где-то около десяти процентов. Например, согласно октябрьском опросу, проведенному Международным республиканским институтом США среди жителей Грузии, лишь 12 процентов – против членства Грузии в НАТО. Далеко на этом коне не ускачешь, но хоть какое-то внимание к себе привлечь можно.
На этом фоне достаточно странно, что большинство оппозиционных лидеров отказались критиковать шаг Ногаидели, а некоторые – например, еще недавно популярный Леван Гачечиладзе – даже заявили о готовности оказаться на его месте (лишь Республиканская партия его резко заклеймила). Отчасти это может быть проявлением оппозиционной солидарности: главное дружно говорить против власти. Возможно и более циничное объяснение: разуверившись в шансах побороть Саакашвили, некоторые оппозиционеры надеются хоть как-то остаться на плаву через доступ к российским ресурсам, реальным или воображаемым. В любом случае, в стратегической дальновидности их обвинить, к сожалению, опять трудно. Власть получила еще один пропагандистский козырь: вот видите, мы всегда говорили, насколько оппозиция беспринципна.
С обеих сторон московскую акцию можно считать примером симуляционной политики. Путину надо что-то делать с Грузией, но что? Забытому опозиционеру Ногаидели надо как-то проявить себя – но чем? Вот и состоялся высокий государственный визит для обсуждения судьбы поверженного памятника.