ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---В настоящее время главным ньюсмейкером постсоветского пространства является Украина. Учитывая персонификацию политики на территории бывшего СССР, следует признать: определение первого лица такого важного участника евразийской и европейской политики, как Украина, чрезвычайно важно. Но в случае с Украиной дело не ограничивается только персональным фактором.
По справедливому замечанию американского политолога Барри Поузена, Украина «обладает достаточным населением, промышленностью и сырьевыми ресурсами, чтобы претендовать на статус независимой державы среднего масштаба». Нельзя не заметить, что в последние годы украинские власти значительно активизировали свою внешнеполитическую деятельность на Кавказе. Подтверждением этого служат и украино-грузинская декларация "В защиту свободы и демократии в регионе" от 12 августа 2005 года, и инициативы Виктора Ющенко по изменению формата миротворческой миссии в Абхазии и Нагорном Карабахе, и оружейный скандал, связанный с «пятидневной войной» в Грузии. В этом же ряду находится и последняя нашумевшая история с грузинскими наблюдателями на украинских президентских выборах.
В российских экспертных и политических кругах эту активизацию, как правило, ограничивают рамками ГУАМ (включающего Грузию, Украину, Азербайджан и Молдавию), как своеобразной альтернативы СНГ, либо объясняют общностью двух лидеров цветных революций. Однако сегодня уже становится понятным: фактор «революционной близости» уходит в прошлое вместе с уходом с украинского «капитанского мостика» Виктора Ющенко. И именно этот факт четко указывает на то, что активность Киева на Кавказе (а также в разрешении приднестровского конфликта) не сводится к проблемам украинского «оранжизма.»
При более пристальном взгляде на проблему выясняется, что основные подходы Киева были сформулированы задолго до «оранжевой революции» и даже образования ГУАМ, еще при президентах Кравчуке и Кучме. В чем состоят для Киева приоритеты на Кавказе? Главной задачей провозглашается позиционирование себя в качестве геополитического магнита для стран Черноморского региона (который многие эксперты рассматривают, как «пояс нестабильности» от Балкан до Кавказских гор), а также локомотива для интеграции в евро-атлантические структуры.
Кроме того, налицо стремление играть роль альтернативного (или как минимум дополнительного) миротворца и транслятора своего, отличного от российского, опыта социально-политических преобразований в регионе. У украинской политики на кавказском направлении есть своя объективная мотивация (нравится она нам или нет - другой вопрос). Как и Грузия, Украина имеет немало этнополитических «скелетов в шкафу». Сегодня Украина - «национализирующееся государство», существующее в своих нынешних границах только с 1954 года. Процессы формирования политической и этнической идентичности ее граждан еще далеки от своего завершения. А потому Киев сверх всякой меры чувствителен к проблемам сепаратизма (будь то Грузия, Азербайджан или Молдова).
Вряд ли случайно, что одним из первых договоров между республиками бывшего СССР после его распада стал «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» между Украиной и Грузией, подписанный в апреле 1993 года, то есть более чем за 11 лет до «оранжевой революции». А затем были озвучены инициативы Киева по корректировке формата миротворческой операции в Абхазии (июнь 1998- декабрь 2002 гг.). Были и свои (отличные от Москвы) позиции и по карабахскому урегулированию.
Однако в отличие от уходящего президента Украины его предшественники, имевшие свой особый взгляд на проблемы Кавказа, при этом не вступали в конфронтацию с Москвой. Не исключено, что такой же алгоритм возьмет на вооружение будущий победитель второго тура украинских выборов. И вовсе не из соображений особой любви к России. Государство с «неполной идентичностью» не может позволить себе игнорировать ту часть собственных сограждан, которые не просто не готовы к конфликту с Россией, но считают ее своей второй, если не первой Родиной.
Расколотое сообщество может критиковать Москву за поддержку сепаратистов в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и Нагорном Карабахе. Но оно не может позволить себе конфликт с могучим соседом, потому что конфронтационный сценарий не найдет единодушной поддержки внутри страны. Судя по всему, новому украинскому лидеру придется учесть эту реальность, проведя серьезную корректировку политики Киева на Кавказе.
По справедливому замечанию американского политолога Барри Поузена, Украина «обладает достаточным населением, промышленностью и сырьевыми ресурсами, чтобы претендовать на статус независимой державы среднего масштаба». Нельзя не заметить, что в последние годы украинские власти значительно активизировали свою внешнеполитическую деятельность на Кавказе. Подтверждением этого служат и украино-грузинская декларация "В защиту свободы и демократии в регионе" от 12 августа 2005 года, и инициативы Виктора Ющенко по изменению формата миротворческой миссии в Абхазии и Нагорном Карабахе, и оружейный скандал, связанный с «пятидневной войной» в Грузии. В этом же ряду находится и последняя нашумевшая история с грузинскими наблюдателями на украинских президентских выборах.
В российских экспертных и политических кругах эту активизацию, как правило, ограничивают рамками ГУАМ (включающего Грузию, Украину, Азербайджан и Молдавию), как своеобразной альтернативы СНГ, либо объясняют общностью двух лидеров цветных революций. Однако сегодня уже становится понятным: фактор «революционной близости» уходит в прошлое вместе с уходом с украинского «капитанского мостика» Виктора Ющенко. И именно этот факт четко указывает на то, что активность Киева на Кавказе (а также в разрешении приднестровского конфликта) не сводится к проблемам украинского «оранжизма.»
При более пристальном взгляде на проблему выясняется, что основные подходы Киева были сформулированы задолго до «оранжевой революции» и даже образования ГУАМ, еще при президентах Кравчуке и Кучме. В чем состоят для Киева приоритеты на Кавказе? Главной задачей провозглашается позиционирование себя в качестве геополитического магнита для стран Черноморского региона (который многие эксперты рассматривают, как «пояс нестабильности» от Балкан до Кавказских гор), а также локомотива для интеграции в евро-атлантические структуры.
Кроме того, налицо стремление играть роль альтернативного (или как минимум дополнительного) миротворца и транслятора своего, отличного от российского, опыта социально-политических преобразований в регионе. У украинской политики на кавказском направлении есть своя объективная мотивация (нравится она нам или нет - другой вопрос). Как и Грузия, Украина имеет немало этнополитических «скелетов в шкафу». Сегодня Украина - «национализирующееся государство», существующее в своих нынешних границах только с 1954 года. Процессы формирования политической и этнической идентичности ее граждан еще далеки от своего завершения. А потому Киев сверх всякой меры чувствителен к проблемам сепаратизма (будь то Грузия, Азербайджан или Молдова).
Вряд ли случайно, что одним из первых договоров между республиками бывшего СССР после его распада стал «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи» между Украиной и Грузией, подписанный в апреле 1993 года, то есть более чем за 11 лет до «оранжевой революции». А затем были озвучены инициативы Киева по корректировке формата миротворческой операции в Абхазии (июнь 1998- декабрь 2002 гг.). Были и свои (отличные от Москвы) позиции и по карабахскому урегулированию.
Однако в отличие от уходящего президента Украины его предшественники, имевшие свой особый взгляд на проблемы Кавказа, при этом не вступали в конфронтацию с Москвой. Не исключено, что такой же алгоритм возьмет на вооружение будущий победитель второго тура украинских выборов. И вовсе не из соображений особой любви к России. Государство с «неполной идентичностью» не может позволить себе игнорировать ту часть собственных сограждан, которые не просто не готовы к конфликту с Россией, но считают ее своей второй, если не первой Родиной.
Расколотое сообщество может критиковать Москву за поддержку сепаратистов в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и Нагорном Карабахе. Но оно не может позволить себе конфликт с могучим соседом, потому что конфронтационный сценарий не найдет единодушной поддержки внутри страны. Судя по всему, новому украинскому лидеру придется учесть эту реальность, проведя серьезную корректировку политики Киева на Кавказе.