ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---4 марта 2010 года в Москве скончался Владислав Ардзинба. Сегодня трудно представить себе, чтобы об этом человеке оставившим глубокий след в новейшей истории Кавказа, говорили объективно и беспристрастно. И дело здесь не только в том, что наши знания о биографии этого человека без полноценного доступа к архивным документам будут относительны и фрагментарны.
Владислав Ардзинба оказался в самом центре сложнейшего процесса судорожного распада СССР и связанных с ним рождения новых наций-государств, межэтнических конфликтов, роста насилия и агрессии. В этих крайне противоречивых событиях было трудно, и, наверное, почти невозможно всегда удерживаться в рамках простой человеческой порядочности и твердых принципов.
Конец 1980-х - начала 1990-х годов выдвинул на авансцену плеяду неординарных людей, которые совсем не походили на старцев из Политбюро. Многие из них были блестящими ораторами, прекрасно образованными, знающими иностранные языки, готовыми к полемике и жесткой идеологической борьбе, претендовавшими на роль «отцов нации». Но в то же время людей, склонных к масштабным авантюрам, популизму вождизму и не слишком ценивших простую человеческую жизнь. Вместо «пролетарского интернационализма» они выбрали своим знаменем, и если угодно «символом веры» этнический национализм. Эта «новая волна» политиков страстно боролась за свободу и права. Только проблема заключалась в том, что правам человека и гражданина они предпочитали права этносов, наций и государств. А из всех видов частной собственности им милее всего была этническая собственность на землю. К сожалению, увлечение коллективными правами, как правило, чревато конфликтами между разными социальными группами, в которых трудно найти победителей. Звиад Гамсахурдиа, Абульфаз Эльчибей, Левон Тер-Петросян, Витаутас Ландсбергис, Юрий Мешков, Джохар Дудаев. В этом ряду свое достойное место занимает и Владислав Ардзинба. Человек, сделавший себя сам и прошедший путь от скромного научного сотрудника до президента непризнанной республики, дождавшегося, впрочем, начала ее международной легитимации. В отличие же от многих перечисленных выше представителей когорты постсоветских «национал-демократов» Ардзинба не был свергнут или отстранен от власти. Он оставил свой пост по болезни и еще при жизни увидел реализацию задуманного на закате советской эпохи.
Представители абхазской политической и интеллектуальной элиты уже сравнивают его роль с ролью Гарибальди для итальянцев, Уоллесом для шотландцев и Пилсудского для поляков. Там ему уготована роль «отца-основателя» абхазского независимого государства, ее исторического символа. В Грузии же фигура Ардзинбы воспринимается совсем с другим знаком. Для многих тысяч грузин именно он стал символом вынужденного изгнания, прощания с родиной, могилами предков.
Был ли Владислав Ардзинба победителем? С одной стороны, по каким-то формальным критериям, да. Он одержал верх над «малой империей», как он вслед за Андреем Сахаровым называл Грузию. Он возглавил Абхазию без грузин, республику, где конституционно закреплено эксклюзивное право абхазов на президентство. В итоге многолетняя справедливая борьба абхазов против дискриминации закончилась новой дискриминацией. Теперь уже с их стороны. Но дало ли это абхазам их политическая эксклюзивность социальное благополучие, экономическое процветание? Весь годовой бюджет Абхазии равен сумме, которую Россия в нынешнем году хочет потратить на один энергообъект на Кубани. Освобожденная от грузинской зависимости Абхазия с каждым днем все больше и больше зависит от военно-политических интересов России. И эти многочисленные проблемы - также следствие победы ныне покойного лидера. Впрочем, не только победы, но и националистического выбора, сделанного ведущими интеллектуалами СССР «времени упадка».
Владислав Ардзинба оказался в самом центре сложнейшего процесса судорожного распада СССР и связанных с ним рождения новых наций-государств, межэтнических конфликтов, роста насилия и агрессии. В этих крайне противоречивых событиях было трудно, и, наверное, почти невозможно всегда удерживаться в рамках простой человеческой порядочности и твердых принципов.
Конец 1980-х - начала 1990-х годов выдвинул на авансцену плеяду неординарных людей, которые совсем не походили на старцев из Политбюро. Многие из них были блестящими ораторами, прекрасно образованными, знающими иностранные языки, готовыми к полемике и жесткой идеологической борьбе, претендовавшими на роль «отцов нации». Но в то же время людей, склонных к масштабным авантюрам, популизму вождизму и не слишком ценивших простую человеческую жизнь. Вместо «пролетарского интернационализма» они выбрали своим знаменем, и если угодно «символом веры» этнический национализм. Эта «новая волна» политиков страстно боролась за свободу и права. Только проблема заключалась в том, что правам человека и гражданина они предпочитали права этносов, наций и государств. А из всех видов частной собственности им милее всего была этническая собственность на землю. К сожалению, увлечение коллективными правами, как правило, чревато конфликтами между разными социальными группами, в которых трудно найти победителей. Звиад Гамсахурдиа, Абульфаз Эльчибей, Левон Тер-Петросян, Витаутас Ландсбергис, Юрий Мешков, Джохар Дудаев. В этом ряду свое достойное место занимает и Владислав Ардзинба. Человек, сделавший себя сам и прошедший путь от скромного научного сотрудника до президента непризнанной республики, дождавшегося, впрочем, начала ее международной легитимации. В отличие же от многих перечисленных выше представителей когорты постсоветских «национал-демократов» Ардзинба не был свергнут или отстранен от власти. Он оставил свой пост по болезни и еще при жизни увидел реализацию задуманного на закате советской эпохи.
Представители абхазской политической и интеллектуальной элиты уже сравнивают его роль с ролью Гарибальди для итальянцев, Уоллесом для шотландцев и Пилсудского для поляков. Там ему уготована роль «отца-основателя» абхазского независимого государства, ее исторического символа. В Грузии же фигура Ардзинбы воспринимается совсем с другим знаком. Для многих тысяч грузин именно он стал символом вынужденного изгнания, прощания с родиной, могилами предков.
Был ли Владислав Ардзинба победителем? С одной стороны, по каким-то формальным критериям, да. Он одержал верх над «малой империей», как он вслед за Андреем Сахаровым называл Грузию. Он возглавил Абхазию без грузин, республику, где конституционно закреплено эксклюзивное право абхазов на президентство. В итоге многолетняя справедливая борьба абхазов против дискриминации закончилась новой дискриминацией. Теперь уже с их стороны. Но дало ли это абхазам их политическая эксклюзивность социальное благополучие, экономическое процветание? Весь годовой бюджет Абхазии равен сумме, которую Россия в нынешнем году хочет потратить на один энергообъект на Кубани. Освобожденная от грузинской зависимости Абхазия с каждым днем все больше и больше зависит от военно-политических интересов России. И эти многочисленные проблемы - также следствие победы ныне покойного лидера. Впрочем, не только победы, но и националистического выбора, сделанного ведущими интеллектуалами СССР «времени упадка».