На прямой линии из Тбилиси директор международного центра по конфликтам и переговорам Гиоргий Хуцишвили.
Андрей Бабицкий: Об этой стратегии много уже говорили, что она мертворожденная неработающая в своих основных параметрах. Но тут предлагается некий доступ для жителей Абхазии и Южной Осетии к материальным благам- образованию, здравоохранению, документам, с которыми можно беспрепятственно путешествовать по миру. Такая материалистическая прагматика выглядит достаточно убедительно. Может она способствовать оживлению отношений между Тбилиси, Сухуми и Цхинвали?
Гиоргий Хуцишвили: Я бы сделал разделительную линию между документом стратегии, который был принят в январе, и планом действий, которые принимают сейчас. Тот стратегический документ обрисовывал общее отношение правительства Грузии к этим проблемам. Я тогда в целом дал положительную оценку этому документу. Я считает, что это шаг вперед. Несмотря на то, что он имеет мало шансов на осуществление. Но как документ доброй воли и протянутой руки он имел определенное значение. В нем были реалистичные моменты. Там говорилось о том, что надо развивать не только взаимоотношения между обществами, но и между властями. Это уже было что-то новое. Была положительно оценена деятельность неправительственных организаций по налаживанию диалога. Тоже было неплохо. Что касается плана действий, то это уже документ, который должен просчитывать реалистичность действий. Это не намерение, не добрая воля. Это- план. Насколько он имеет шансов на осуществление. Я не могу оптимистически оценить это.
Андрей Бабицкий: А почему? Можно это оценить как попытку подкупа..
Гиоргий Хуцишвили: Когда правительство принимает стратегический документ, этот документ требует перестойки отношения к этой проблеме не только одного ведомства, одной группы людей, но и всей государственной машины. Вся государственная политика должна уже перестроиться на поддержку этого стратегического документа. Вот этого мы не увидели. Получилось, что мы пришли уже к этапу утверждения и осуществления плана действий в том состоянии, в котором мы были до рассмотрения стратегического документа. Не подготовлена почва.
Андрей Бабицкий: Вы говорите, что в целом государственная машина не готова к реализации этой стратегии. А если рассматривать стратегию изначально. Вы говорите, что оценили ее положительно. Но она ведь базируется на старых подходах. Это демонстрирует риторика руководителей Грузии, которые говорят об оккупированных территориях, иарионеточных правительствах, тем самым продолжая отказывать населению этих территорий в исторической субъектности.
Гиоргий Хуцишвили: Хотя в названии этого плана действий уже нет слов “оккупированные территории”, там речь идет только о сотрудничестве.
Андрей Бабицкий: В стратегии в сносках это имеется.
Гиоргий Хуцишвили: Да. Эти термины не способствуют тому, чтобы этот документ получил положительную реакцию со стороны тех сообществ и властей, которым он адресован.
Андрей Бабицкий: А грузинское общество готово сменить парадигму взаимоотношений с Абхазией и Южной Осетией? Если пользоваться терминами этого документа, “восстанавливать доверие”, то есть устанавливать человеческие отношения. Я уже не говорю о власти.
Гиоргий Хуцишвили: Я думаю, что да. Процесс диалога, в который я вовлечен, имеет очень большую поддержку, и очень много людей желают в нем участвовать. Это уже положительный сигнал. Большая часть населения Грузии за развитие диалога, даже без предварительных условий.
Андрей Бабицкий: Об этой стратегии много уже говорили, что она мертворожденная неработающая в своих основных параметрах. Но тут предлагается некий доступ для жителей Абхазии и Южной Осетии к материальным благам- образованию, здравоохранению, документам, с которыми можно беспрепятственно путешествовать по миру. Такая материалистическая прагматика выглядит достаточно убедительно. Может она способствовать оживлению отношений между Тбилиси, Сухуми и Цхинвали?
Гиоргий Хуцишвили: Я бы сделал разделительную линию между документом стратегии, который был принят в январе, и планом действий, которые принимают сейчас. Тот стратегический документ обрисовывал общее отношение правительства Грузии к этим проблемам. Я тогда в целом дал положительную оценку этому документу. Я считает, что это шаг вперед. Несмотря на то, что он имеет мало шансов на осуществление. Но как документ доброй воли и протянутой руки он имел определенное значение. В нем были реалистичные моменты. Там говорилось о том, что надо развивать не только взаимоотношения между обществами, но и между властями. Это уже было что-то новое. Была положительно оценена деятельность неправительственных организаций по налаживанию диалога. Тоже было неплохо. Что касается плана действий, то это уже документ, который должен просчитывать реалистичность действий. Это не намерение, не добрая воля. Это- план. Насколько он имеет шансов на осуществление. Я не могу оптимистически оценить это.
Андрей Бабицкий: А почему? Можно это оценить как попытку подкупа..
Гиоргий Хуцишвили: Когда правительство принимает стратегический документ, этот документ требует перестойки отношения к этой проблеме не только одного ведомства, одной группы людей, но и всей государственной машины. Вся государственная политика должна уже перестроиться на поддержку этого стратегического документа. Вот этого мы не увидели. Получилось, что мы пришли уже к этапу утверждения и осуществления плана действий в том состоянии, в котором мы были до рассмотрения стратегического документа. Не подготовлена почва.
Андрей Бабицкий: Вы говорите, что в целом государственная машина не готова к реализации этой стратегии. А если рассматривать стратегию изначально. Вы говорите, что оценили ее положительно. Но она ведь базируется на старых подходах. Это демонстрирует риторика руководителей Грузии, которые говорят об оккупированных территориях, иарионеточных правительствах, тем самым продолжая отказывать населению этих территорий в исторической субъектности.
Гиоргий Хуцишвили: Хотя в названии этого плана действий уже нет слов “оккупированные территории”, там речь идет только о сотрудничестве.
Андрей Бабицкий: В стратегии в сносках это имеется.
Гиоргий Хуцишвили: Да. Эти термины не способствуют тому, чтобы этот документ получил положительную реакцию со стороны тех сообществ и властей, которым он адресован.
Андрей Бабицкий: А грузинское общество готово сменить парадигму взаимоотношений с Абхазией и Южной Осетией? Если пользоваться терминами этого документа, “восстанавливать доверие”, то есть устанавливать человеческие отношения. Я уже не говорю о власти.
Гиоргий Хуцишвили: Я думаю, что да. Процесс диалога, в который я вовлечен, имеет очень большую поддержку, и очень много людей желают в нем участвовать. Это уже положительный сигнал. Большая часть населения Грузии за развитие диалога, даже без предварительных условий.