ЦХИНВАЛИ---Взрыв смертника на центральном рынке Владикавказа, унесший жизни 18 человек, не только всколыхнул Северную Осетию, но и показал, что осетино-ингушский конфликт, вылившийся в 1992 году в масштабные вооруженные столкновения в Пригородном районе, все еще не стал прошлым и любое событие может привести к самым непредсказуемым последствиям. События последних дней показали и уровень напряженности в отношениях ингушей с южными осетинами.
Тогда, в 1992 году, выходцы с юга, первые на Кавказе получившие боевой опыт, отправились на помощь северным осетинам. Ингуши до сих пор высказывают больше всего претензий именно в адрес южан. Впрочем, события 1992 года, в результате которых сотни человек погибли и пропали без вести, а несколько десятков тысяч ингушей стали беженцами, не были первоосновой этих претензий. Именно осетинами с Южного Кавказа заселили ингушские села Пригородного района после депортации вайнахов в 1944 году, а после их реабилитации и возвращения в 1957 году, район предпочли не включать в воссозданную Чечено-Ингушетию, а осетин не переселять. Туда же, к родственникам в Пригородный район, приехали многие беженцы грузино-юго-осетинской войны начала 1990-х.
Пригородный район до сих пор остается пороховой бочкой: от любой искры взорваться может именно там. После трагедии 2004 года в Беслане межнациональных столкновений удалось избежать. После нынешнего теракта, когда толпа осетинской молодежи двинулась на ближайший к Владикавказу ингушский поселок Карца, их путь преградили милиция и армия. Руководители соседних республик также призывали воздержаться от самосуда.
Прозвучавшее на этом фоне заявление заместителя главы администрации президента Южной Осетии Константина Пухаева, вызвало скандал. Чиновник сказал, что он «сторонник жестких мер в борьбе с терроризмом. Одной из таких мер назвав «полное закрытие административной границы между Осетией и Ингушетией». И добавил, что «ни о каком возвращении т.н. «беженцев» не может быть и речи. Ведь до сих пор никто из них не покаялся в своих злодеяниях против осетинского народа».
Ответом на заявление стала телеграмма президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова Эдуарду Кокойты, в которой он указал на «бремя ответственности политических лидеров Кавказа», и сказал, что «такие необдуманные заявления, какое сделал Константин Пухаев не просто являются дешевым и неуместным политическим популизмом, но и напрямую способствует достижению целей террористов - дестабилизации обстановки в регионе".
Сам Пухаев сегодня заявил, что его неправильно процитировали: он де никогда не говорил о необходимости закрытия границы, а лишь об ужесточении контроля. Да и президент Кокойты в начале этой недели попросил не поддаваться на провокации и не допустить разжигания межнациональной и межконфессиональной розни. По его словам, уже есть попытки провести ответные силовые акции с привлечением молодежи Южной Осетии.
Хотелось бы верить, что убеждения президента разделяют и другие представители власти. Но в прошлом году один из высокопоставленных юго-осетиснких чиновников говорил мне, что ингуши должны радоваться, что после Беслана на юге не собрались и не поехали мстить. А одновременно с комментарием Пухаева была приведена позиция крайне провластно настроенного цхинвальского эксперта Инала Плиева о необходимости коллективной ответственности – должны наказываться семьи террористов, а также необходимо бороться с пособниками террористов среди так называемых «либералов», «правозащитников» и «журналистов». Кажется, господин Плиев хорошо усвоил риторику чеченского лидера Рамзана Кадырова. Там все это не только говорится, но и делается – правозащитников и журналистов убивают. В Южной Осетии их пока только избивают.
Избитый в июле этого года юго-осетинскими депутатами за призыв вести диалог с грузинами оппозиционер и редактор независимой газеты Тимур Цховребов совместно с цхинвальской журналисткой Марией Плиевой и северо-осетиснким правозащитником Виссарионом Асеевым на этой неделе тоже отреагировали на владикавказские события, письменно заявив о недопустимости ответного насилия: «Если мы допускаем насилие в отношении ингушей и призывы к поголовному их истреблению, значит, мы допускаем это и в отношении себя. Если мы, не дожидаясь результатов следствия, определяем, кто виновен и наказываем, значит, мы допускаем это и в отношении себя».
При этом, виновной в произошедшем они назвали именно власть, «которая не предоставляет возможностей для мирного сосуществования, стравливает друг с другом ингуша с осетином, русского с кавказцем, мусульманина с христианином». И призвали «граждан всех национальностей и конфессий» не быть «слепым орудием в руках властей» и быть «выдержанными и терпимыми друг к другу».
Тогда, в 1992 году, выходцы с юга, первые на Кавказе получившие боевой опыт, отправились на помощь северным осетинам. Ингуши до сих пор высказывают больше всего претензий именно в адрес южан. Впрочем, события 1992 года, в результате которых сотни человек погибли и пропали без вести, а несколько десятков тысяч ингушей стали беженцами, не были первоосновой этих претензий. Именно осетинами с Южного Кавказа заселили ингушские села Пригородного района после депортации вайнахов в 1944 году, а после их реабилитации и возвращения в 1957 году, район предпочли не включать в воссозданную Чечено-Ингушетию, а осетин не переселять. Туда же, к родственникам в Пригородный район, приехали многие беженцы грузино-юго-осетинской войны начала 1990-х.
Пригородный район до сих пор остается пороховой бочкой: от любой искры взорваться может именно там. После трагедии 2004 года в Беслане межнациональных столкновений удалось избежать. После нынешнего теракта, когда толпа осетинской молодежи двинулась на ближайший к Владикавказу ингушский поселок Карца, их путь преградили милиция и армия. Руководители соседних республик также призывали воздержаться от самосуда.
Прозвучавшее на этом фоне заявление заместителя главы администрации президента Южной Осетии Константина Пухаева, вызвало скандал. Чиновник сказал, что он «сторонник жестких мер в борьбе с терроризмом. Одной из таких мер назвав «полное закрытие административной границы между Осетией и Ингушетией». И добавил, что «ни о каком возвращении т.н. «беженцев» не может быть и речи. Ведь до сих пор никто из них не покаялся в своих злодеяниях против осетинского народа».
Ответом на заявление стала телеграмма президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова Эдуарду Кокойты, в которой он указал на «бремя ответственности политических лидеров Кавказа», и сказал, что «такие необдуманные заявления, какое сделал Константин Пухаев не просто являются дешевым и неуместным политическим популизмом, но и напрямую способствует достижению целей террористов - дестабилизации обстановки в регионе".
Сам Пухаев сегодня заявил, что его неправильно процитировали: он де никогда не говорил о необходимости закрытия границы, а лишь об ужесточении контроля. Да и президент Кокойты в начале этой недели попросил не поддаваться на провокации и не допустить разжигания межнациональной и межконфессиональной розни. По его словам, уже есть попытки провести ответные силовые акции с привлечением молодежи Южной Осетии.
Хотелось бы верить, что убеждения президента разделяют и другие представители власти. Но в прошлом году один из высокопоставленных юго-осетиснких чиновников говорил мне, что ингуши должны радоваться, что после Беслана на юге не собрались и не поехали мстить. А одновременно с комментарием Пухаева была приведена позиция крайне провластно настроенного цхинвальского эксперта Инала Плиева о необходимости коллективной ответственности – должны наказываться семьи террористов, а также необходимо бороться с пособниками террористов среди так называемых «либералов», «правозащитников» и «журналистов». Кажется, господин Плиев хорошо усвоил риторику чеченского лидера Рамзана Кадырова. Там все это не только говорится, но и делается – правозащитников и журналистов убивают. В Южной Осетии их пока только избивают.
Избитый в июле этого года юго-осетинскими депутатами за призыв вести диалог с грузинами оппозиционер и редактор независимой газеты Тимур Цховребов совместно с цхинвальской журналисткой Марией Плиевой и северо-осетиснким правозащитником Виссарионом Асеевым на этой неделе тоже отреагировали на владикавказские события, письменно заявив о недопустимости ответного насилия: «Если мы допускаем насилие в отношении ингушей и призывы к поголовному их истреблению, значит, мы допускаем это и в отношении себя. Если мы, не дожидаясь результатов следствия, определяем, кто виновен и наказываем, значит, мы допускаем это и в отношении себя».
При этом, виновной в произошедшем они назвали именно власть, «которая не предоставляет возможностей для мирного сосуществования, стравливает друг с другом ингуша с осетином, русского с кавказцем, мусульманина с христианином». И призвали «граждан всех национальностей и конфессий» не быть «слепым орудием в руках властей» и быть «выдержанными и терпимыми друг к другу».