СУХУМИ--Вот уже почти двадцать лет во многих странах, входивших в состав СССР, 30 октября проходят траурные мероприятия и митинги в память о жертвах политических репрессий. Абхазия не стала исключением, согласно официальным данным здесь было репрессировано более семи тысяч человек. Накануне этой даты президент республики Сергей Багапш утвердил проект памятника репрессированным. Возложить цветы на место, где в скором времени появится постамент, пришли те, кто непосредственно пострадал от сталинских репрессий, а также их родственники.
Памятник жертвам политических репрессий поставят в Сухуме прямо напротив здания парламента республики. Когда-то там стоял бюст грузинского поэта Акакия Церетели, который после войны, естественно, убрали. Место, выбранное для памятника репрессированным, далеко не всем пришлось по душе, но, похоже, что это окончательное решение. По крайней мере, по словам председателя комиссии при президенте по реабилитации жертв политических репрессий Ирмы Акиртава, Сергей Багапш проект утвердил, остальные чиновники тоже не против. Комиссия была создана четыре года назад, однако из-за бюрократической волокиты дело очень долго не сдвигалось с мёртвой точки. Об утверждённом проекте памятника рассказывает Ирма Акиртава:
«Это будет большой камень, обработанный со всех сторон и неровный, на постаменте, который будет облицован мрамором и там будет написано: «Жертвам политических репрессий». А вокруг камня – колючая проволока. Это будет знаменовать тот тяжёлый путь, который достался тем невинным людям, и что их жизнь была опутана этой колючей проволокой».
Весь день 30-ого октября в Сухуме шёл типичный для этого времени не проливной, но настырный и непрекращающийся дождь. Однако те, чьи семьи, так или иначе, прошли через сталинские репрессии, всё-таки медленно подтягивались к месту, где планируется поставить памятник. Многие шли с цветами и – что показалось мне почему-то крайне поразительным – перед тем, как возложить их, обязательно оставляли свои зонтики в стороне. Это была какая-то прямо искренняя и почти архетипическая приверженность к древнему ритуалу – поминать погибших с непокрытой головой. У каждого, кто пришёл сюда, есть своя история. Отец Ирмы Акиртава – Николай Акиртава - был арестован в 1935 году и отправлен в ссылку. В 37-ом его расстреляли, несмотря на то, что он стоял, как это принято говорить, «у истоков советизации Абхазии».
«В 1937 году его вернули из ссылки и в тот же день расстреляли. Хотя маме выдали справку, что он сослан на десять лет без права переписки. 10 лет моя мать и его сестры ждали, что он вернётся. А когда получили реабилитацию, узнали, что в тот же день, как он был привезён в Тбилиси, его убили. И отец единственное, что успел передать, это: «То, что хочет «очкастый» - он сам носил очки, но Берию называл «очкастым» - я никогда не подпишу», - вспоминает Ирма Акиртава.
А вот Александр Шипенко приехал в Сухум из Севастополя специально к 30 октября. Его дед работал личным водителем абхазского лидера Нестора Лакоба, после смерти Лакоба деда Александра арестовали, о дальнейшей судьбе Шипенко его родственникам практически ничего неизвестно.
«О судьбе деда мы очень мало знаем, мы даже не знаем обвинение, которое ему было предъявлено, он был быстро осуждён и отправлен в лагерь. И единственное, что известно – он был отправлен в лагерь в Кандалакше и оттуда писал письма», - рассказывает Александр Шипенко.
Все, кто собрались здесь в это день, были преимущественно пожилого и откровенно зрелого возраста. Молодое поколение представляла лишь одна девушка лет двадцати. Её звали Любовь Черкезия, в руках она держала две старые чёрно-белые фотографии. Прадеда Любы – Иосифа Черкезия расстреляли в 1937-ом году, в своё время он командовал абхазским национальным кавалеристским эскадроном. Любе хотелось бы, что на таких мероприятиях присутствовало побольше молодых людей:
«Вообще хотелось бы мне здесь видеть побольше молодёжи, внуков, правнуков репрессированных. И хотелось бы, конечно, собираться не просто на каком-то месте, а у памятника».
Установить памятник жертвам политических репрессий в Сухуме планировали как раз к 30-ому октября. Не успели. Председатель комиссии при президенте Ирма Акиртава надеется, что это удастся сделать до конца года.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Памятник жертвам политических репрессий поставят в Сухуме прямо напротив здания парламента республики. Когда-то там стоял бюст грузинского поэта Акакия Церетели, который после войны, естественно, убрали. Место, выбранное для памятника репрессированным, далеко не всем пришлось по душе, но, похоже, что это окончательное решение. По крайней мере, по словам председателя комиссии при президенте по реабилитации жертв политических репрессий Ирмы Акиртава, Сергей Багапш проект утвердил, остальные чиновники тоже не против. Комиссия была создана четыре года назад, однако из-за бюрократической волокиты дело очень долго не сдвигалось с мёртвой точки. Об утверждённом проекте памятника рассказывает Ирма Акиртава:
«Это будет большой камень, обработанный со всех сторон и неровный, на постаменте, который будет облицован мрамором и там будет написано: «Жертвам политических репрессий». А вокруг камня – колючая проволока. Это будет знаменовать тот тяжёлый путь, который достался тем невинным людям, и что их жизнь была опутана этой колючей проволокой».
Весь день 30-ого октября в Сухуме шёл типичный для этого времени не проливной, но настырный и непрекращающийся дождь. Однако те, чьи семьи, так или иначе, прошли через сталинские репрессии, всё-таки медленно подтягивались к месту, где планируется поставить памятник. Многие шли с цветами и – что показалось мне почему-то крайне поразительным – перед тем, как возложить их, обязательно оставляли свои зонтики в стороне. Это была какая-то прямо искренняя и почти архетипическая приверженность к древнему ритуалу – поминать погибших с непокрытой головой. У каждого, кто пришёл сюда, есть своя история. Отец Ирмы Акиртава – Николай Акиртава - был арестован в 1935 году и отправлен в ссылку. В 37-ом его расстреляли, несмотря на то, что он стоял, как это принято говорить, «у истоков советизации Абхазии».
«В 1937 году его вернули из ссылки и в тот же день расстреляли. Хотя маме выдали справку, что он сослан на десять лет без права переписки. 10 лет моя мать и его сестры ждали, что он вернётся. А когда получили реабилитацию, узнали, что в тот же день, как он был привезён в Тбилиси, его убили. И отец единственное, что успел передать, это: «То, что хочет «очкастый» - он сам носил очки, но Берию называл «очкастым» - я никогда не подпишу», - вспоминает Ирма Акиртава.
А вот Александр Шипенко приехал в Сухум из Севастополя специально к 30 октября. Его дед работал личным водителем абхазского лидера Нестора Лакоба, после смерти Лакоба деда Александра арестовали, о дальнейшей судьбе Шипенко его родственникам практически ничего неизвестно.
«О судьбе деда мы очень мало знаем, мы даже не знаем обвинение, которое ему было предъявлено, он был быстро осуждён и отправлен в лагерь. И единственное, что известно – он был отправлен в лагерь в Кандалакше и оттуда писал письма», - рассказывает Александр Шипенко.
Все, кто собрались здесь в это день, были преимущественно пожилого и откровенно зрелого возраста. Молодое поколение представляла лишь одна девушка лет двадцати. Её звали Любовь Черкезия, в руках она держала две старые чёрно-белые фотографии. Прадеда Любы – Иосифа Черкезия расстреляли в 1937-ом году, в своё время он командовал абхазским национальным кавалеристским эскадроном. Любе хотелось бы, что на таких мероприятиях присутствовало побольше молодых людей:
«Вообще хотелось бы мне здесь видеть побольше молодёжи, внуков, правнуков репрессированных. И хотелось бы, конечно, собираться не просто на каком-то месте, а у памятника».
Установить памятник жертвам политических репрессий в Сухуме планировали как раз к 30-ому октября. Не успели. Председатель комиссии при президенте Ирма Акиртава надеется, что это удастся сделать до конца года.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия