ТБИЛИСИ---Смерть беженки Наны Пипия в ноябре 2010 года стала потрясением для всей Грузии. Многие беженцы тогда думали, что, по крайней мере, на семью Наны власти обратят особое внимание. Однако прошло уже три месяца с момента ее смерти, а в семье Пипия нет никаких изменений. Никто из Министерства по делам беженцев, вынужденно перемещенных лиц и расселения так и не поинтересовался судьбой семьи, хотя заявления от семьи Пипия не раз туда поступали.
Семья Пипия живет на 6-ом этаже в районе Надзаладеви в съемной квартире. Мать Наны Хатуна, говорит, что они уже 16 лет хотели лишь одного – своего угла.
«Бедная Нана, сколько раз подавала документы, но когда ей на столько обращений ни разу не ответили, она обратилась на имя президента. И когда даже оттуда ей не ответили, бедная Нана была просто убита. Если бы ее не довели до такой степени, разве она решилась бы на такой шаг?» – говорит Хатуна Пипия.
У Наны Пипия не было детей: когда началась война, ей исполнилось всего 22 года. Она только успела окончить вуз по специальности инженер-технолог бумажной промышленности. Пыталась устроиться на работу на Зугдидском бумажном заводе, но вместо этого попала в службу социальной защиты в том же Зугдиди.
Так и жила семья Пипия: мать с отцом жили в Гальском районе, в селе Саберио, старшая дочь и сын работали в Сухуми, а Нана снимала квартиру и работала в Зугдиди.
После войны в 1993 году мать Наны, старшая сестра Анна с сыном и брат Ладо вынуждены были бежать из Абхазии. Семья перебралась в Тбилиси. Нана потеряла работу и последовала за родственниками.
В Тбилиси они поначалу никого не беспокоили и сняли квартиру.
«Уже 16 лет живем на съемных квартирах, эта – уже шестая!» - говорит мать Наны.
Слушать
Your browser doesn’t support HTML5
«Уже 16 лет живем на съемных квартирах»
Как рассказывают в семье, пару раз они не смогли заплатить за последние месяцы проживания: в одной квартире пришлось оставить хозяину телевизор, в другой – холодильник.
После войны Нана не смогла устроиться на работу. Доход семьи держался за счет брата Наны Ладо, который работал то там, то тут, помогали родственники из Москвы, да еще пенсия матери – 100 лари в месяц и беженские деньги - по 28 лари на человека.
Сегодня Пипия платят 250 лари в месяц за квартиру и вынуждены покупать лекарства для матери. А это уже особая стать расхода: приходится платить от 100 до 500 лари. Анна Пипия, сестра Наны, рассказывает, что в сентябре, за месяц до трагедии, они обращались в муниципалитет, чтобы попросить пособия как социально незащищенные:
«Они спросили про мебель, мы сказали, что вся мебель принадлежит хозяину квартиры, они спросили, пользуемся ли мы ею? Мы ответили, что пользуемся, но если позвонит хозяин и скажет – уходите из квартиры, то у нас ничего не останется. Они сказали, что понимают, но все равно решили по-своему: «У вас есть мебель, и мы не можем ничего предоставить и отпустили нас с таким ответом». И уже не было смысла к кому-то еще идти, потому что они сказали, что это наша проблема, и мы сами должны ее решать. Они не дали нам никакой надежды».
Племянник Наны, сын ее сестры Арчил. Сегодня он учится в 12 классе, и хотя учеба бесплатная, каждый год приходилось платить по 100-200 лари за учебники. Как говорит Ладо, дядя Арчила, главное сейчас - чтобы парень поступил в институт и окончил его.
«Я с 5-го класса хочу стать врачом, меня интересует организм человека, как он устроен. Информацию получаю из Интернета и по дополнительным книгам. Бывают трудности - один год у нас в классе не преподавали биологию. Химию я учу в школе, педагог хорошо нас ведет», - говорит Арчил.
У Наны Пипия не было своих детей, но есть племянник Арчил. Женщина эта предприняла попытку суицида, чтобы по крайней мере молодому поколению в их семье жилось лучше. И беженцы, которые были свидетелями этой попытки, вспоминают, что ее последними словами были: "Может, хоть так смогу вам помочь!".
Однако власти пока проявляют равнодушие к этой семье.
