Михаил Аркадьев удвоил гражданство

МОСКВА (Корр. Радио Свобода)---Сразу после концерта с участием российского дирижёра Михаила Аркадьева президент Саакашвили лично передал ему паспорт гражданина Грузии.

Грузинское законодательство запрещает двойное гражданство, но в виде исключения глава государства своим указом может предоставить иностранному гражданину гражданство Грузии. Таким образом, Михаил Саакашвили счёл, что предоставление гражданства Грузии гражданину РФ, дирижёру Михаилу Аркадьеву имеет для страны общегосударственное значение.

После церемонии, музыкант тепло поблагодарил президента и грузинскую общественность, подарил консерватории книгу, а главе государства – свой диск с записью фортепианной музыки Фридриха Ницше.

Кроме того, Михаил Аркадьев сам исполнил на фортепиано две композиции, посвятив их, по его словам, "Грузии и её талантливому народу".

– Какие бы межгосударственные конфликты ни существовали, человеческие контакты и творчество превыше всего, – отметил он. – Теперь я возвращаюсь в Россию. Посмотрим, что будет, но я ко всему готов.

В свою очередь президент Саакашвили сказал, что его очень тронуло письмо "великого дирижёра" с просьбой о предоставлении гражданства. По словам президента "гражданство Грузии – это не признак этнической идентичности а идея свободы. Мы получили достойного гражданина, сумевшего сохранить свободу в своей стране". При этом Михаил Саакашвили назвал грузинский паспорт "паспортом свободы".

В министерстве культуры Грузии, куда корреспондент Радио Свобода обратился за комментарием, заявили, что там с удовольствием рассмотрят любые предложения о дальнейшем сотрудничестве с Михаилом Аркадьевым и не исключают оформления с ним долгосрочного контракта -, хотя конкретные решения пока не приняты.

Слушать

Михаил Аркадьев удвоил гражданство

Это не первый случай, когда президент Саакашвили уделяет особое внимание российским политическим и общественным деятелям, которые не скрывают своих симпатий к грузинским реформаторам и резко критикуют власти России. Политолог Иосиф Цинцадзе тоже считает поступок Аркадьева проявлением устоявшейся тенденции:

– Раньше ведь как было? Из России все бежали на Запад. Сейчас же, когда под боком маленькая Грузия, и они считают, что политической, творческой и личной свободы больше в Грузии, чем в России, – конечно, рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Поэтому ничего удивительного здесь нет, это уже тенденция. Это головная боль прежде всего для России.

* * *
Российский дирижер Михаил Аркадьев минувшим летом потерял пост художественного руководителя Владивостокского Тихоокеанского оркестра, формально - в связи с истечением срока контракта. Аркадьев, не скрывающий своего критического отношения к российским властям, отказался вступать в "Общероссийский народный фронт": творческие союзы архитекторов, композиторов и еще ряд других культурных организаций присоединились к ОНФ, не уведомив об этом своих членов. Дирижер считает, что работу во Владивостоке и Москве он потерял по политическим причинам.

- Закончена ли ваша владивостокская история?

– Это произошло еще 8 июля. Был мой последний концерт, последнее мое появление в стенах филармонии. Дальше – только документы, подтверждающие мое увольнение.

– Но ведь была некая общественная кампания в вашу защиту.

– Она ни к чему не привела и не должна была привести. Я даже не предполагал, что она приведет к какому-то результату.

– С какой мотивировкой вас увольняли?

– Ни с какой, просто окончание контракта. Все было сделано очень чисто, тихо и без мотивировок.

– Ищете ли вы возможности продолжать работу во Владивостоке?

– А зачем? Я там сделал все, что я должен был сделать. Теперь они должны искать возможности общаться со мной.

– Как сложились ваши творческие контакты с Грузией?

– Сначала было мое письмо в администрацию президента Грузии с просьбой работать и жить в Грузии при сохранении всех моих связей с Россией. На самом деле, это была импровизация. Во-первых, я не ждал ответа, во-вторых, совершенно не ждал, что это примет какой-то прикладной характер. Было обращение о жизни и работе при сохранении моей полной автономии. Прежде всего, это не была просьба о политическом убежище. Это принципиально важно. Гражданство возникло как подарок со стороны Грузии, со стороны президента. А речь шла просто о творческих контактах. Если бы у меня была более-менее постоянная работа в Тбилиси, то я какую-то часть времени жил бы здесь, как многие музыканты.

С грузинскими музыкантами, конечно, я был связан всю жизнь. Многие грузины работали и работают в Московской консерватории. Многие выдающиеся грузины работают в Большом театре. Это все не разделялось. Это все разделилось в последние годы. Просто сейчас для меня существует, может быть, иллюзия того, что маленькая Грузия сейчас идет маленьким путем в сторону свободы и подлинной процедурной, а не симулированной демократии.

– Как возник вопрос с гражданством? С чьей подачи? Когда вы об этом узнали?

– На самом деле, я об этом узнал, приехав в Грузию. Меня пригласили. Представители Минкультуры меня встретили здесь, оплатили мои билеты. Я здесь узнал о всей этой процедуре. Меня сфотографировали на паспорт, я подписал. Для меня все это стало приятной неожиданностью.

– Были ли у вас какие-то внутренние размышления во время подписания этого документа?

– Никакой смены гражданства не происходит. Есть дополнительное гражданство. Как только я понял, что приобретение в Грузии гражданства никак не влияет на мое гражданство в России, я на это согласился. Это связано с моим полным ощущением, что никакого отношения к смене гражданства или к утрате российского гражданства эта процедура не имеет.

– В Грузии заинтересованы в сотрудничестве с вами. Какие-то конкретные предложения вам делали?

– Я вчера дал концерт, с моей точки зрения, очень успешный и приятный. Меня волнует только музицирование, дирижирование, игра на рояле, преподавание. Последнее, что в моей жизни важное - это философия. Это четыре линии, которые я сохраню в своей жизни, чего бы мне это ни стоило. Я не ищу постоянного контракта. Я вполне буду удовлетворен приглашениями на отдельные проекты. Я по натуре свободный художник. Я буду рад именно отдельным проектам, может быть, каким-то постановкам в оперном театре, каким-то программам с симфоническим оркестром, с камерным оркестром. Какие-то мастер-классы в консерватории. Это та форма, которая меня бы полностью устроила.

– Будучи человеком политически активным, понимающим, что происходит в отношениях между Россией и Грузией, очевидно, вы не можете также не понимать, что вы стали частью пропагандистской кампании. Выступление президента Саакашвили показывает это наглядно: вас называют великим русским дирижером и т. д. и т. п.

– Я постараюсь быть независимым от этой политической составляющей. Для меня крайне важно сохранить автономию художника. Я буду постоянно отслеживать это. Я понимаю, что в этой ситуации мое имя приобрело политический оттенок. Я пытаюсь здесь как бы сохранять свою творческую независимость. Это очень трудно. Принимая этот вызов судьбы, я постараюсь ее сохранить. Автономия художника и возможность работать на порядок важнее политической составляющей происходящего.

– Каковы ваши непосредственные творческие планы? Когда возвращаетесь домой?

– Думаю, в понедельник. Пока никаких планов нет. У меня маленькая работа - на четверть ставки - в Высшей школе экономики на кафедре культурологии, где я читаю курс истории и теории новой европейской музыки. Это единственная моя работа сейчас. Я потерял полностью работу в своей альма-матер - в Академии им. Гнесиных, где ректор Галина Маяровская прямо говорит, что я им не нужен и ни в коем случае я никогда там не буду работать. А я работаю там с 1982 года и даже получил ветерана труда за то, что я работал в Гнесинке с 1982 года. Это я считаю абсолютной несправедливостью. Думаю, что эта тема еще будет развиваться.

– Вы планируете как-то активно обозначать гражданскую позицию в России?

– В той форме, в которой я ее и выражал. Я постараюсь не поддаваться на провокацию – то есть сохранять свою частную позицию в оценке того, что происходит, сохранять свою частную позицию как артиста. Я постараюсь это сделать. Я понимаю, что это очень трудно. Мне страшно, но я постараюсь это сделать.