Есть ли у Кремля стратегия в отношении Южной Осетии?

ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---Избрать президента Южной Осетии с первой попытки не получилось. Непризнанную республику ждет второй тур выборов, который и определит победителя. Впрочем, после сюрприза от 13 ноября в виде скромного результата представителя «партии власти» и тактического успеха оппозиционного кандидата неожиданности могут продолжиться и после подведения итогов голосования. Какую политическую цель в этой игре преследует Россия? И, вообще, можно ли говорить о наличии у Москвы какой-либо определенной, хотя бы краткосрочной стратегии в отношении будущего Южной Осетии? Об этом политолог Сергей Маркедонов.

После того как выдвиженец Эдуарда Кокойты не завоевал президентское кресло в первом же туре, югоосетинскую избирательную кампанию нынешнего года стали сравнивать с абхазскими выборами семилетней давности. На первый взгляд, эти два события многое объединяет. В обоих случаях лидеры непризнанных республик пытались реализовать операцию по продвижению своих преемников при поддержке Кремля. И эти попытки оба раза оказались неудачными. Ведь как бы ни сложился второй тур в Южной Осетии, уже сегодня ясно: легкой победы команда Кокойты не одержала.

Однако на этом, пожалуй, сходства и заканчиваются. Имеющиеся различия позволяют нам лучше понять, почему роль Москвы в ситуации 2011 года не похожа на ту, что была семь лет назад. В 2004 году Кремль с энтузиазмом включился в операцию «преемник», поддержав всей мощью своего пропагандистского аппарата «правильного кандидата». Даже сам Владимир Путин не удержался от участия в этом спецпроекте. Поддержка же Анатолия Бибилова, выдвиженца Эдуарда Кокойты, осуществлялась Москвой, что называется, «без фанатизма». Орудия главного калибра не были задействованы. По крайней мере, пока. И дело ограничилось выступлениями отдельных депутатов и членов партии «Единая Россия», широко известных в узком кругу. Чем объяснить подобное?

Слушать

Есть ли у Кремля стратегия в отношении Южной Осетии?

Во-первых, тем, что в Москве в потенциал оппозиции никто всерьез не верил. Акции противников власти ранее не приводили к заметным изменениям ситуации в республике. Пытаться же анализировать более глубокие корни недовольства действующей властью Кремль не хочет. И вероятно просто не может в силу политической инерции. В ситуации с Южной Осетией Москва пыталась апробировать хорошо знакомые по Северному Кавказу подходы: главное - внешняя лояльность, а с остальным верные люди как-нибудь справятся. Но дело не только в просчетах при оценке протестных настроений. Не будем забывать, что сам Эдуард Кокойты определился со своим преемником не без долгих колебаний. В отличие от Владислава Ардзинба, который задолго до выборов поставил на Рауля Хаджимба. Фамилию Анатолия Бибилова Кокойты назвал только в сентябре 2011 года. При этом помимо Бибилова в кампании участвовали несколько «дублеров» от партии власти, такие как Алан Котаев, Георгий Кабисов и Вадим Цховребов. Это привело к тому, что некоторые башни и башенки Кремля начали играть свои собственные политтехнологические игры, вкладываясь в поддержку других кандидатов от югоосетинской партии власти.

Чего хотела Москва от кампании 2011 года? В первую очередь ухода Эдуарда Кокойты. Как говорится, мирно и по-хорошему, то есть без эксцессов и потрясений. В последние годы между югоосетинскими властями и Кремлем накопилось немало поводов для взаимного недовольства, связанного, в первую очередь, с финансовым контролем над восстановлением Южной Осетии и распределением российских бюджетных поступлений. При этом в Москве понимали, что любой победитель выборов будет следовать в фарватере российского курса. Однако, ставя такую задачу, кремлевские стратеги почему-то упустили важный нюанс, полагая, что Кокойты будет вести себя, как покорный агнец, и не сделает никаких «домашних заготовок». А заготовки тем временем были сделаны. И в виде довольно ограниченной поддержки преемнику (а зачем новоявленному генсеку югоосетинской партии «Единство» независимый от его воли президент?), и виде нескольких его дублеров. В итоге сегодня позиции Кокойты достаточно сильны. В случае успеха Бибилова, его связь с уходящим президентом может быть сильнее, чем в ситуации удачного для преемника первого тура. В случае же успеха Аллы Джиоевой, от Кокойты зависит мирная передача власти и стабильность в республике в целом. Таким образом, Москва снова, как и в аналогичных случаях на Северном Кавказе, излишне полагается на «своих людей» на местах. Вот и сегодня, желая «мирного ухода» Кокойты, она во многом поставила себя в зависимость от его действий. Все это говорит об отсутствии у Москвы внятной стратегии. Российская политика в регионе является по-прежнему реактивной. Хотелось только надеяться, что во время, оставшееся до второго тура, Кремль не начнет повторять свои абхазские ошибки семилетней давности.