"У людей внутри сидит затаенная обида"

ЧЕРКЕССК---Сегодня 68-я годовщина сталинской депортации чеченского и ингушского народов в Казахстан и Среднюю Азию. Вайнахи были объявлены тоталитарным режимом изменниками родины и разделили участь других репрессированных народов – балкарцев и карачаевцев. В 1953 году депортированные народы вернулись на родину, однако формальная реабилитация сменилась советской дискриминацией и ярлыком неблагонадежных национальностей. Последствия сталинской депортации ощущаются и по сей день, считают российские эксперты.

Правозащитница из Чечни Липхан Базаева родилась в ссылке в Средней Азии.
Липхан говорит, что после хрущевской реабилитации люди вернулись на родину без «розовых очков», без святой веры в непогрешимость коммунистического режима, советскую свободу, равенство и братство.

Их место в душе заняли недоверие к государству и обида за незаслуженную кару.
«Под знаком депортации выросли целые поколения вайнахов, - говорит Липхан Базаева. - Взрослые рассказывали нам тяжелые истории о страданиях в Казахстане, но при этом напоминали: "не рассказывайте эти истории на улицах", и дети со слезами на глазах слушали… Моя мать, она умерла в прошлом году, всю жизнь пересказывала тот путь, который она прошла за годы депортации. На нас это отражалось, и мы действительно были травмированным поколением – не только наши родители, но и дети».

"У людей внутри сидит затаенная обида"

Липхан надеялась, что, быть может, ее дети вырастут свободными от тяжкого груза старых обид, но в Чечню пришла война, и вместе с ней новые жертвы и унижения: «То, что случилось с Чечней, снова закрепило в нас этот комплекс. У людей внутри сидит затаенная обида, переходящая моментами в мстительность; страх, чувство несправедливости и опасности, ожидаемые постоянно, - это и есть "комплекс выселения". Стать добрыми очень сложно после всего, что с нами случилось. Вообще, я думаю, сейчас чеченцы процентов на девяносто являются носителями не переработанной психологической травмы».

По мнению вице-президента российского психологического общества Александра Асмолова, последствием депортации стала тяжелая социально-культурная травма, которая, безусловно, выступает как один из мощных мотивов, приводящих к современной ситуации на Кавказе: «Эта социо-культурная травма вайнахов проходит из поколения в поколение. Она, в буквальном смысле слова, задает культурную матрицу в восприятии любых явлений, которые мы с вами сегодня обсуждаем, говоря в целом о конфликтной ситуации на Кавказе, и о тех чудовищных явлениях, которые сегодня происходят со всеми теми, кто был унижен и оскорблен тоталитарным режимом».

По мнению Александра Асмолова, бессмысленно все время говорить, что те или иные этносы представляет угрозу для общества и ожидать от них этой угрозы - подобного рода ожидания относятся к самосбывающимся пророчествам.

Если мы хотим изменить реальность, необходимо убрать из массовых коммуникаций враждебные установки, которыми так любят манипулировать российские политики, и которые, безусловно, влияют на происходящее в России: «Необходима реальная школа культурной политики при обсуждении подобного рода проблем. Толерантность – это искусство жизни с непохожими людьми. Когда я говорю (как бы это не высмеивалось), что сегодня необходима идеология толерантности в России, и без этой идеологии страна взорвется, я считаю что реальные социо-культурные программы жизни с непохожими людьми необходимы как идеологический, социальный, культурный и экономический выход из той проблемной ситуации, в котором мы с вами живем».

А Липхан Базаева надеется на лучшие времена и говорит что, возможно, пришла пора и чеченцам прощать и быть прощенными: «Закрепляться в этих чувствах нельзя. Нам надо идти навстречу к миру и открываться: делиться свое культурой и перенимать что-то от других культур; надо отпустить свои сердца и простить чужые грехи и преступления. Что-то надо с собою делать, чтобы сердцем расслабиться».