МИД Абхазии, недовольный отказом фиксировать особо тяжкие инциденты в приграничной зоне, включая целый ряд убийств, захлопнул «дверь» перед главой Миссии наблюдателей ЕС в Грузии генералом Анджеем Тышкевичем. Теперь дорога в Абхазию ему заказана - поляк объявлен персоной нон грата. Естественно, Евросоюз не остался в стороне, и заступился за своего представителя. Сделала это сама Кэтрин Эштон.
Если бы ЕС столь же энергично высказал свое недовольство Грузией по тому или иному поводу, то Тбилиси, как это бывало не раз, изобразил бы глубокое раскаяние и постарался бы, рассыпаясь в реверансах, отыграть на безопасное расстояние. Но в отличие от грузин, абхазов окрик Евросоюза не способен опрокинуть в глубокий обморок, и звучит он для них отнюдь не как глас Божий. Когда еврочиновники пытаются объявить Абхазии выговор за недолжное поведение, в Сухуме это воспринимается как сценка из какого-нибудь бесконечно далекого бродвейского шоу – забавно, но к реальной жизни отношения не имеет. Пренебрежение вполне объяснимо. Абхазо-европейское сотрудничество, и без того пробуксовывавшее на каждой кочке, после признания независимости Абхазии со стороны России и вовсе оказалось вещью в себе. Не то, чтобы Евросоюз перестал интересоваться Абхазией – он по-прежнему это делает – просто все программы теперь обусловлены категорическим императивом: любые помощь или сотрудничество – только из грузинских ладоней. Абхазы и в блокадные девяностые старались отклонять подобные предложения, а уж сейчас, когда большая часть проблем решается за счет российских денег, «черствые коврижки» из Брюсселя привлекают их не больше, чем серьезного коллекционера живописи дешевые сувенирные открытки.
Тем не менее, нельзя сказать, что Европа абхазам не интересна. Интересна. Просто условия возможного сотрудничества отбивают всякую охоту этому интересу следовать. Когда-то Борис Ельцин, пытаясь помочь своему другу Эдуарду Шеварнадзе сломить абхазов, загнал нас в тотальную экономическую блокаду и политическую изоляцию, результатом которых стала поголовная и ужасающая нищета. При Путине политика изменилась кардинально. Кремль снял блокаду; стал выдавать гражданство и пенсии, ремонтировать дороги, школы и больницы, помогать абхазской армии и т.д. Причем без всяких обременительных условий. Позже – после признания – Москва стала настаивать на определенных обязательствах в обмен на помощь, но это произошло уже тогда, когда Абазия и без того оказалась глубоко интегрирована в российское пространство.
В общем, два могущественных геополитических игрока - Европа и Россия - начинали свой «разговор» с Абхазией практически в одной тональности. Затем, один из них, поменяв стратегию, стал другом и партнером, а другой, как был чужаком и недоброхотом, так им и остается.
Понятно, что старушке Европе не так легко перестроится, но даже несколько легких, едва заметных танцевальных па в сторону от генеральной линии могли бы улучшить атмосферу сотрудничества, пусть даже гомеопатическая Абхазия – это не самая актуальная проблема европейской цивилизации. Для начала можно было бы, например, попробовать поработать над образовательными программами. Пока господин Тышкевич пренебрежительно отмахивался от абхазских трупов, в Сухуме проходил весьма масштабный российско-абхазский гуманитарный форум. Там было объявлено, что Москва в этом году предоставит 150 мест в лучших российских вузах абхазским абитуриентам. О том, сколько граждан нашей страны смогут в этом году выехать на обучение в Европу, стыдливо умалчивается. Возможно, именно поэтому грозная Кэтрин Эштон так и останется для абхазов смешным мультяшным персонажем.
Если бы ЕС столь же энергично высказал свое недовольство Грузией по тому или иному поводу, то Тбилиси, как это бывало не раз, изобразил бы глубокое раскаяние и постарался бы, рассыпаясь в реверансах, отыграть на безопасное расстояние. Но в отличие от грузин, абхазов окрик Евросоюза не способен опрокинуть в глубокий обморок, и звучит он для них отнюдь не как глас Божий. Когда еврочиновники пытаются объявить Абхазии выговор за недолжное поведение, в Сухуме это воспринимается как сценка из какого-нибудь бесконечно далекого бродвейского шоу – забавно, но к реальной жизни отношения не имеет. Пренебрежение вполне объяснимо. Абхазо-европейское сотрудничество, и без того пробуксовывавшее на каждой кочке, после признания независимости Абхазии со стороны России и вовсе оказалось вещью в себе. Не то, чтобы Евросоюз перестал интересоваться Абхазией – он по-прежнему это делает – просто все программы теперь обусловлены категорическим императивом: любые помощь или сотрудничество – только из грузинских ладоней. Абхазы и в блокадные девяностые старались отклонять подобные предложения, а уж сейчас, когда большая часть проблем решается за счет российских денег, «черствые коврижки» из Брюсселя привлекают их не больше, чем серьезного коллекционера живописи дешевые сувенирные открытки.
Тем не менее, нельзя сказать, что Европа абхазам не интересна. Интересна. Просто условия возможного сотрудничества отбивают всякую охоту этому интересу следовать. Когда-то Борис Ельцин, пытаясь помочь своему другу Эдуарду Шеварнадзе сломить абхазов, загнал нас в тотальную экономическую блокаду и политическую изоляцию, результатом которых стала поголовная и ужасающая нищета. При Путине политика изменилась кардинально. Кремль снял блокаду; стал выдавать гражданство и пенсии, ремонтировать дороги, школы и больницы, помогать абхазской армии и т.д. Причем без всяких обременительных условий. Позже – после признания – Москва стала настаивать на определенных обязательствах в обмен на помощь, но это произошло уже тогда, когда Абазия и без того оказалась глубоко интегрирована в российское пространство.
В общем, два могущественных геополитических игрока - Европа и Россия - начинали свой «разговор» с Абхазией практически в одной тональности. Затем, один из них, поменяв стратегию, стал другом и партнером, а другой, как был чужаком и недоброхотом, так им и остается.
Понятно, что старушке Европе не так легко перестроится, но даже несколько легких, едва заметных танцевальных па в сторону от генеральной линии могли бы улучшить атмосферу сотрудничества, пусть даже гомеопатическая Абхазия – это не самая актуальная проблема европейской цивилизации. Для начала можно было бы, например, попробовать поработать над образовательными программами. Пока господин Тышкевич пренебрежительно отмахивался от абхазских трупов, в Сухуме проходил весьма масштабный российско-абхазский гуманитарный форум. Там было объявлено, что Москва в этом году предоставит 150 мест в лучших российских вузах абхазским абитуриентам. О том, сколько граждан нашей страны смогут в этом году выехать на обучение в Европу, стыдливо умалчивается. Возможно, именно поэтому грозная Кэтрин Эштон так и останется для абхазов смешным мультяшным персонажем.