Карабах: риски увеличиваются

ВАШИНГТОН---В начале июня в зоне нагорно-карабахского конфликта участились боевые столкновения. Остроты ситуации добавляет тот факт, что инциденты прошли практически синхронно с кавказским турне госсекретаря США Хиллари Клинтон. Случайно ли такое совпадение? И какие последствия может иметь «горячий июнь» для дальнейшей динамики урегулирования застарелого конфликта? Об этом политолог Сергей Маркедонов.

Для начала хотелось бы сразу отбросить конспирологические суждения по поводу причастности американского госсекретаря к очередной эскалации насилия. Никаких серьезных доказательств подобного рода «версий» их авторы обычно не приводят. Впрочем, они, как правило, и не очень утруждают себя подобным занятием.

К сожалению, нарушения режима прекращения огня в зоне конфликта не так уж редки. И вряд ли имеет смысл привязывать их к тому или иному дипломатическому визиту. В Карабахе не осуществляется миротворческая операция по разведению конфликтующих сторон. Здесь все держится на Соглашении о прекращении огня, подписанном в мае 1994 года, а сами стороны разделяет линия, которую и в Баку, и в Ереване без обиняков называют «линией фронта». Единственной посреднической силой здесь является Минская группа, которая пока что не может обеспечить компромиссное соглашение между сторонами. И это вполне понятно, так как за самих участников конфликта не один выдающийся дипломат, будь он трижды Горчаковым или Талейраном, не сможет найти оптимальное решение. Как следствие, большая опасность прибегнуть к силе. В последние несколько лет на «линии фронта» количество инцидентов увеличивается. Стороны привычно обвиняют друг друга. Хотя слово «друг» в данном контексте неприменимо.

Карабах: риски увеличиваются

Но какие причины у нарушений режима прекращения огня? И самое главное, можно ли говорить о высокой вероятности скатывания ситуации к новой войне? На первый взгляд, тревожных признаков негативного развития немало. Переговоры к успеху не приводят, позиции участников конфликта не сближаются. В этих условиях велик соблазн сделать окончательный выбор в пользу силового варианта.

Однако помимо этой стороны медали есть и другая. Да, стороны регулярно испытывают друг друга на прочность. Но в то же самое время региональная гонка обычных вооружений (пока, слава Богу, не ядерных) является в определенной мере стабилизирующим фактором. Большой войны боятся обе стороны. Это не только боязнь человеческих потерь, но и падение имиджа власти, легитимность которой во многом держится на карабахском факторе. Не стоит забывать, что и Армения, и Азербайджан в 2013 году будут выбирать президента. И в канун главного политического события пятилетия затяжная война с неясным исходом (а блицкриг в сегодняшних условиях представляется маловероятным) может поставить крест на любой власти и в Ереване, и в Баку.

В отличие от Грузии нагорно-карабахский конфликт не стал площадкой конкуренции между Москвой и Западом. И недавний визит Хиллари Клинтон на Кавказ это показал. Госсекретарь жестко покритиковала российское руководство за «оккупацию» Абхазии с Южной Осетией, но в то же самое время отметила необходимость совместного посредничества в процессе разрешения армяно-азербайджанского противоборства. Так, по ее словам, американская дипломатия ждет многого от встречи министров иностранных дел Армении и Азербайджана, намеченной по инициативе Минской группы ОБСЕ на 18 июня. Клинтон намекнула на некие новые предложения по мирному урегулированию. Но в чем их новизна? Вопрос, на который пока нет ясного ответа. Пока что все страны-посредники настаивают на принятии «Обновленных Мадридских принципов». И все они едины в том, что силового решения у конфликта нет и быть не может. Но поскольку каждая из сторон противостояния трактует «принципы» по-разному, есть желание склонить чашу весов в свою сторону. То есть подтолкнуть посредников к принятию чьей-то стороны, а не компромиссной линии. В этой ситуации силовой «разогрев» становится инструментом такого давления со стороны участников конфликта на Минскую группу в целом и ее сопредседателей в частности. Рискованная игра? Безусловно. Но она практически неизбежна при отсутствии стремления к компромиссу, а также при понимании того, что США и Россия так и не смогли на практике объединить усилия по реализации мирного процесса. Декларации пока заменяют собой реальные действия. Следовательно, риски в игре увеличиваются.