Правитель решил возвести новый город, он обратился к подданным с телеэкрана и сказал: здесь, прямо на глазах у пришедшего к нам неприятеля, взметнутся небоскребы для полумиллиона жителей, и утопия станет Городом солнца, а заодно и моря. Подданные разделились. Одни уже давно привыкли считать начинания своего вождя горячечным бредом - и потому лишь улыбнулись. Другие давно привыкли считать любое слово правителя поводом для бунта - и сжали кулаки. Третьи давно привыкли к тому, что самый горячечный бред их правителя иногда оказывается чудесной явью - и поверили.
Но, кажется, никто из них так и не понял, зачем все-таки их правитель решил возвести новый город. И все привычно согласились, что этого, скорее всего, не знает и он сам.
Между морем и болотом
Город Лазика, названный, как и боевая машина пехоты грузинского производства, в честь древнего государства лазов в Западной Грузии, должен подняться на самой границе с Абхазией. Именно об этом заявил своим гражданам в декабре 2011 года президент Грузии. В Лазике, куда организовала специальную журналистскую экспедицию грузинская неправительственная организация GoGroup Media, (она устраивает подобные экспедиции во многие проблемные места Грузии), будет все: и курорт, и порт, и финансовый центр, равного которому нет и не предвидится в радиусе 2 тысяч километров. И, конечно, новый современный аэропорт в Поти, с которым Лазику свяжет автобан.
Грандиозный курорт, действительно, строится. В Абхазии, в соответствии с замыслом, действительно должны потерять покой и сон, потому что Сухуми новый грузинский курорт, похоже, быстро и необратимо затмит. В черноморский Лазурный берег превратятся, соединяясь чудо-мостом через Ингури, два захолустных грузинских села – Ганмухури и Анаклиа. Три европейского уровня гостиницы уже построены, ждут открытия аквапарк, казино, несколько ресторанов. Словом, курортный кластер, как выясняется, отнюдь не обречен быть тем, чем он оказывается на российском Северном Кавказе.
От того же, что и Лазику самые непреклонные грузинские скептики не склонны считать обычным способом освоения бюджета, ее смысл и назначение становятся еще туманнее. Начать с того, что все изначально против нее. Пространство, которое должно стать городом будущего, сегодня – огромное и непроходимое болото. Про такие болота в 71-м году в иранском городе Рамсар даже была заключена конвенция - которую, как уверяют в один голос экологи, идея Лазики нарушает чуть ли не в каждом параграфе.
Но отнюдь не только экологи задаются вопросом, почему за всю обозримую грузинскую историю никто и никогда не решался здесь селиться. Осушать эти болота не боялась только советская власть. Помнящие те времена ветераны ирригационного дела ностальгически вспоминают, как ежегодно страна жизнерадостно оплачивала очередную попытку что-нибудь здесь осушить, прекрасно осознавая бессмысленность начинания.
Однако, как это часто бывает, полемика в той области, в которой по-честному способны разобраться только профессионалы, быстро обретает глубоко политический характер. Линия, разделяющая сторонников и противников Лазики, практически совпадает с той, по которой проходит фронт между сторонниками власти и грузинской оппозицией. Происходит все это за три месяца до парламентских выборов, которые обещают стать, может быть, самыми драматичными в новейшей грузинской истории.
Тренинг от партии власти
Никаких экологических проблем нет, утверждает власть. Может быть, она так говорит на основании собственной экологической экспертизы? Нет, никакой экспертизы не было, она пройдет после конференции экспертов, назначенной на сентябрь-октябрь. Эта конференция вообще должна будет определить приоритеты проекта. Пока же никто и не пытается ответить на вопрос о том, откуда в нынешней Грузии найдутся полмиллиона переселенцев.
Никто уже не подтверждает заявленных некогда планов построения Лазики за 10 лет. А в министерстве юстиции, которое ответственно за строительство, не комментируют заявления министерства туризма о том, что в Лазику будет инвестировано 120 миллиардов долларов. Власть вообще пытается не говорить о цифрах, честно заявляя, что и не обязана пока ничего знать. Ни самого приблизительного бюджета строительства. Ни объема инвестиций – хоть желаемого, хоть прогнозируемого. Чем будет зарабатывать этот золотой во всех отношениях для Грузии город - загадка, над разгадкой которой никто явно не намерен биться.
Никакого проекта нет. И это, по мнению власти, освобождает ее от необходимости что бы то ни было обсуждать. Есть только Анаклиа и Ганмухури, Лазика – город будущего, про который явно ничего не хочется говорить в настоящем. Только на окраине Анаклиа, там, куда не доходят курортники - потому что риск провалиться в болото становится здесь хлюпающей реальностью, - неспешно возводится каркас первого в Лазике здания. За 6 долларов в час турки, набранные из самых бедных регионов своей огромной страны, и за 6 лари (около 4 долларов) грузины учреждают среди болота будущее чудо. Под самим зданием, впрочем, болото уже осушено, и осушение началось еще два года назад. То есть, за полтора года до того, как Саакашвили выступил по грузинскому ТВ в роли Петра Первого.
Что заставляет подозревать грузинскую власть в какой-то совсем уж необъяснимой скрытности.
Реформа для страны без населения
А по соседству так же сиротливо стоит кичевого вида замок, собранный будто бы из лего. Сюда приезжают юные грузинские патриоты показать свой несокрушимый настрой в деле воссоединения страны. "Селигер?" – уточняю я и рассказываю грузинским коллегам политический смысл этого слова. Они смеются и поражаются нашей, казалось бы, такое противоестественной схожести. До 2008-го такой лагерь, стоявший как раз в Ганмухури, был сожжен российскими миротворцами, и теперь патриоты вернулись.
Кстати, курортников в гостиницах пока немного. Лучшая из этих гостиниц заселена молодежью. Бесплатно, для проведения, как заявляется, тренингов на самые разные темы. Тренинги необременительны, и молодежь, неискушенно улыбаясь, признается: все это устраивает "Единое национальное движение" - грузинская партия власти…
Есть, кажется, только один вопрос оппозиции, на который власть отвечает с готовностью и с некоторой даже философичностью: может ли себе позволить нищая Грузия проект великой утопии? И не более ли, чем аквапарк и курортники, нуждаются в инфраструктурах загибающиеся окрестные села и близлежащий Зугдиди?
Молодой замминистра юстиции Георгий Вашадзе будто не скрывает удовольствия от того, что уполномочен изложить то, что, в сущности, является властительским кредо: "Существующие города обременены своей историей, своей традицией, которые зачастую не позволяют эффективно инвестировать. Поэтому иногда надо начинать с нуля, строить что-то абсолютно новое…"
Если реформа должна начинаться с расчистки авгиевых конюшен, то в Грузии, действительно, проще было их напрочь снести, а на их месте произвести тщательную дезинфекцию. Что и было безжалостно сделано: страну за волосы и без анестезии вытягивали из болота, похожего на то, в котором строится Лазика. Но в том, что народ довольно быстро и во впечатляющих количествах стал выходить на площадь, не стоит видеть исключительно его природную склонность к социальной халяве.
Конечно, не в Грузии первыми догадались, что главная проблема реформ - население и его право при первой возможности проголосовать против реформаторов. Просто в Грузии и к тому, и к другому подошли со всей решимостью. Конечно, никаких других подходов, кроме либертарианских, революция себе позволить не могла, и успех реформ не оспаривают самые отчаянные революционеры. С тем, что добиться его было бы невозможно в белых демократических перчатках, тоже многие из них согласны.
Но Лазика – это не только болото. Это, вместе с курортным комплексом, еще и история про то, как маленькие дырки поглощают большие реформы. И попытка ответа на вопрос, почему, выходя на площадь, уже никто не вспоминает о том, что многие реформы могут украсить самые достойные учебники для реформаторов.
Одна из таких реформ - реформа земельных отношений и земельного кадастра. В рамках этой реформы каждый владелец недвижимости должен был переоформить ее в электронном виде. И никто не оспаривает демократизма и прозрачности, благодаря которым теперь каждый может полюбоваться своими и соседскими владениями на точнейших спутниковых фотографиях.
Но ведь никакому либертарианству не противоречило бы большее внимание к тем, кто об этой реформе так и не услышал до самого критического момента. Идейной чистоты не замутнило бы и снижение цены за переоформление – для многих несколько сотен лари были критическими. Может быть, после советской неразберихи и беспредела первых лет грузинской независимости, было бы вполне по-реформаторски проявить и определенную снисходительность к тому, как были оформлены документы прежде.
И еще все надеялись, что обойдется. А когда выяснилось, что все серьезно, и земля необратимо уходит, чиновнику уже было о чем поговорить и с напуганным гражданином, и почуявшим добычу олигархом. К традиционной и банальной коррупции это уже прямого отношения не имело. Землю, которую изъяли под курорт у незадачливых владельцев, как рассказывают в Transparency International, выкупил некий бизнесмен, Темур Карчава, ранее осужденный в России за мошенничество. Позднее, правда, эту землю государство у него тоже изъяло, поскольку к выполнению условий, выдвинутых при получении этой земли, он и не думал приступать. Но для бывших хозяев это уже ничего не изменило.
В суд обращаться в таких историях здесь не принято. Все знают, что с чиновником можно договориться, а если начать с ним воевать, то можно потерять все. Во-вторых, компенсация даже в размере 20 лари за квадратный метр, рыночная цена которого достигает здесь 100 долларов, позволяет в иных случаях построить новый дом. И, наконец, как говорят в грузинском отделении Transparency International, опыт судебных разбирательств с государством тоже не обостряет у граждан чувства справедливости.
Начиналось с того, что все, действительно, так хотелось начать с нуля, и во многих случаях это было совершенно справедливо. А теперь эта эволюция реформы с маленькой исходной червоточиной, кажется, куда выразительнее раскрывает издержки грузинской демократии, чем одни лишь привычные ссылки на особенности психики президента.
Благодаря Анаклиа, страна узнала о том, что происходит едва ли не в каждом ее уголке. Власть сносит то, что ей мешает, толпа выходит на площадь, и власти уже надо все выигрывать одновременно и любой ценой: суды - у граждан и выборы – у них же. И при своем либертарианстве власти приходится соревноваться с оппозицией в левизне и популизме, после чего все окончательно запутывается. А в Анаклиа живет женщина по имени Эка, и ей все чрезвычайно нравится. Ей нравится, что из забытого богом Анаклиа, из которого до цивилизации всегда было не меньше двух часов, теперь есть дорога в Зугдиди, и через двадцать минут ты там. Ей нравится, что в ее Анаклиа, на краю Грузии, который был для Грузии краем света, теперь прогуливаются хорошо одетые незнакомые люди, как в настоящем городе. И еще ей нравится, что строителям чуда света где-то надо жить, и нужно быть очень брезгливым человеком, чтобы отказаться от нескольких тысяч лари, которые строительные фирмы платят таким, как Эка, за проживание своих работяг...
Грузин надо урбанизировать, - объясняет власть. Их надо вытащить из их заброшенных деревень, в которые тащить новые инфраструктуры так же глупо, как ремонтировать истлевший дом. За тех, кто в нем останется, новая Грузия ответственности не несет, она не платит по счетам тех, кто до этих деревень Грузию веками доводил. Тем более, что те, кто в них останется, все равно не выйдут на площадь, потому что до нее просто не дойдут.
Город для президента
Но гражданам требуются более рациональные объяснения. Пусть даже такие: все в Лазике потому покрыто тайной, что Саакашвили под носом у русских тайно строит американскую военную базу…
Понятно, может быть, только одно: власть тянет время. Ждать ответов предложено до сентября-октября, когда должна пройти конференция экспертов. И примерно в это же время – выборы, от которых ждут ответов куда более серьезных.
Марк Маллен, американский бизнесмен, давно живущий в Грузии и потому уже считающийся политологом, тоже не очень понимает, зачем нужна Лазика. Но, тем не менее, убежден: если Саакашвили останется лидером, город солнца и моря наверняка будет построен. А без Саакашвили не будет и Лазики.
Без него Лазика не впишется ни в один другой стиль. И совершенно не важно, сколько людей будет жить в Лазике и для чего. Город должен поразить мир, и Саакашвили его построит, если даже потом все кончится так же, как с поразившими мир городками для беженцев из Южной Осетии. Кому теперь интересно, что в этих домиках жить невозможно, работы нет, и деваться некуда, потому что домик никто и никогда не купит.
А пока несуществующей Лазике конституционно уготовано почему-то английское право и вообще особый правовой порядок. В чем он может заключаться, - такая же загадка, как смысл строительства Лазики, которая наверняка будет построена. Если, конечно, останется Саакашвили.
Фото Олеси Вартанян, Эхо Кавказа
Но, кажется, никто из них так и не понял, зачем все-таки их правитель решил возвести новый город. И все привычно согласились, что этого, скорее всего, не знает и он сам.
Между морем и болотом
Город Лазика, названный, как и боевая машина пехоты грузинского производства, в честь древнего государства лазов в Западной Грузии, должен подняться на самой границе с Абхазией. Именно об этом заявил своим гражданам в декабре 2011 года президент Грузии. В Лазике, куда организовала специальную журналистскую экспедицию грузинская неправительственная организация GoGroup Media, (она устраивает подобные экспедиции во многие проблемные места Грузии), будет все: и курорт, и порт, и финансовый центр, равного которому нет и не предвидится в радиусе 2 тысяч километров. И, конечно, новый современный аэропорт в Поти, с которым Лазику свяжет автобан.
Курорт Анаклиа в Грузии
Грандиозный курорт, действительно, строится. В Абхазии, в соответствии с замыслом, действительно должны потерять покой и сон, потому что Сухуми новый грузинский курорт, похоже, быстро и необратимо затмит. В черноморский Лазурный берег превратятся, соединяясь чудо-мостом через Ингури, два захолустных грузинских села – Ганмухури и Анаклиа. Три европейского уровня гостиницы уже построены, ждут открытия аквапарк, казино, несколько ресторанов. Словом, курортный кластер, как выясняется, отнюдь не обречен быть тем, чем он оказывается на российском Северном Кавказе.
От того же, что и Лазику самые непреклонные грузинские скептики не склонны считать обычным способом освоения бюджета, ее смысл и назначение становятся еще туманнее. Начать с того, что все изначально против нее. Пространство, которое должно стать городом будущего, сегодня – огромное и непроходимое болото. Про такие болота в 71-м году в иранском городе Рамсар даже была заключена конвенция - которую, как уверяют в один голос экологи, идея Лазики нарушает чуть ли не в каждом параграфе.
Но отнюдь не только экологи задаются вопросом, почему за всю обозримую грузинскую историю никто и никогда не решался здесь селиться. Осушать эти болота не боялась только советская власть. Помнящие те времена ветераны ирригационного дела ностальгически вспоминают, как ежегодно страна жизнерадостно оплачивала очередную попытку что-нибудь здесь осушить, прекрасно осознавая бессмысленность начинания.
Однако, как это часто бывает, полемика в той области, в которой по-честному способны разобраться только профессионалы, быстро обретает глубоко политический характер. Линия, разделяющая сторонников и противников Лазики, практически совпадает с той, по которой проходит фронт между сторонниками власти и грузинской оппозицией. Происходит все это за три месяца до парламентских выборов, которые обещают стать, может быть, самыми драматичными в новейшей грузинской истории.
Тренинг от партии власти
Никаких экологических проблем нет, утверждает власть. Может быть, она так говорит на основании собственной экологической экспертизы? Нет, никакой экспертизы не было, она пройдет после конференции экспертов, назначенной на сентябрь-октябрь. Эта конференция вообще должна будет определить приоритеты проекта. Пока же никто и не пытается ответить на вопрос о том, откуда в нынешней Грузии найдутся полмиллиона переселенцев.
Никто уже не подтверждает заявленных некогда планов построения Лазики за 10 лет. А в министерстве юстиции, которое ответственно за строительство, не комментируют заявления министерства туризма о том, что в Лазику будет инвестировано 120 миллиардов долларов. Власть вообще пытается не говорить о цифрах, честно заявляя, что и не обязана пока ничего знать. Ни самого приблизительного бюджета строительства. Ни объема инвестиций – хоть желаемого, хоть прогнозируемого. Чем будет зарабатывать этот золотой во всех отношениях для Грузии город - загадка, над разгадкой которой никто явно не намерен биться.
Никакого проекта нет. И это, по мнению власти, освобождает ее от необходимости что бы то ни было обсуждать. Есть только Анаклиа и Ганмухури, Лазика – город будущего, про который явно ничего не хочется говорить в настоящем. Только на окраине Анаклиа, там, куда не доходят курортники - потому что риск провалиться в болото становится здесь хлюпающей реальностью, - неспешно возводится каркас первого в Лазике здания. За 6 долларов в час турки, набранные из самых бедных регионов своей огромной страны, и за 6 лари (около 4 долларов) грузины учреждают среди болота будущее чудо. Под самим зданием, впрочем, болото уже осушено, и осушение началось еще два года назад. То есть, за полтора года до того, как Саакашвили выступил по грузинскому ТВ в роли Петра Первого.
Что заставляет подозревать грузинскую власть в какой-то совсем уж необъяснимой скрытности.
Реформа для страны без населения
А по соседству так же сиротливо стоит кичевого вида замок, собранный будто бы из лего. Сюда приезжают юные грузинские патриоты показать свой несокрушимый настрой в деле воссоединения страны. "Селигер?" – уточняю я и рассказываю грузинским коллегам политический смысл этого слова. Они смеются и поражаются нашей, казалось бы, такое противоестественной схожести. До 2008-го такой лагерь, стоявший как раз в Ганмухури, был сожжен российскими миротворцами, и теперь патриоты вернулись.
Кстати, курортников в гостиницах пока немного. Лучшая из этих гостиниц заселена молодежью. Бесплатно, для проведения, как заявляется, тренингов на самые разные темы. Тренинги необременительны, и молодежь, неискушенно улыбаясь, признается: все это устраивает "Единое национальное движение" - грузинская партия власти…
Есть, кажется, только один вопрос оппозиции, на который власть отвечает с готовностью и с некоторой даже философичностью: может ли себе позволить нищая Грузия проект великой утопии? И не более ли, чем аквапарк и курортники, нуждаются в инфраструктурах загибающиеся окрестные села и близлежащий Зугдиди?
Молодой замминистра юстиции Георгий Вашадзе будто не скрывает удовольствия от того, что уполномочен изложить то, что, в сущности, является властительским кредо: "Существующие города обременены своей историей, своей традицией, которые зачастую не позволяют эффективно инвестировать. Поэтому иногда надо начинать с нуля, строить что-то абсолютно новое…"
Если реформа должна начинаться с расчистки авгиевых конюшен, то в Грузии, действительно, проще было их напрочь снести, а на их месте произвести тщательную дезинфекцию. Что и было безжалостно сделано: страну за волосы и без анестезии вытягивали из болота, похожего на то, в котором строится Лазика. Но в том, что народ довольно быстро и во впечатляющих количествах стал выходить на площадь, не стоит видеть исключительно его природную склонность к социальной халяве.
Конечно, не в Грузии первыми догадались, что главная проблема реформ - население и его право при первой возможности проголосовать против реформаторов. Просто в Грузии и к тому, и к другому подошли со всей решимостью. Конечно, никаких других подходов, кроме либертарианских, революция себе позволить не могла, и успех реформ не оспаривают самые отчаянные революционеры. С тем, что добиться его было бы невозможно в белых демократических перчатках, тоже многие из них согласны.
Но Лазика – это не только болото. Это, вместе с курортным комплексом, еще и история про то, как маленькие дырки поглощают большие реформы. И попытка ответа на вопрос, почему, выходя на площадь, уже никто не вспоминает о том, что многие реформы могут украсить самые достойные учебники для реформаторов.
Одна из таких реформ - реформа земельных отношений и земельного кадастра. В рамках этой реформы каждый владелец недвижимости должен был переоформить ее в электронном виде. И никто не оспаривает демократизма и прозрачности, благодаря которым теперь каждый может полюбоваться своими и соседскими владениями на точнейших спутниковых фотографиях.
Но ведь никакому либертарианству не противоречило бы большее внимание к тем, кто об этой реформе так и не услышал до самого критического момента. Идейной чистоты не замутнило бы и снижение цены за переоформление – для многих несколько сотен лари были критическими. Может быть, после советской неразберихи и беспредела первых лет грузинской независимости, было бы вполне по-реформаторски проявить и определенную снисходительность к тому, как были оформлены документы прежде.
И еще все надеялись, что обойдется. А когда выяснилось, что все серьезно, и земля необратимо уходит, чиновнику уже было о чем поговорить и с напуганным гражданином, и почуявшим добычу олигархом. К традиционной и банальной коррупции это уже прямого отношения не имело. Землю, которую изъяли под курорт у незадачливых владельцев, как рассказывают в Transparency International, выкупил некий бизнесмен, Темур Карчава, ранее осужденный в России за мошенничество. Позднее, правда, эту землю государство у него тоже изъяло, поскольку к выполнению условий, выдвинутых при получении этой земли, он и не думал приступать. Но для бывших хозяев это уже ничего не изменило.
В суд обращаться в таких историях здесь не принято. Все знают, что с чиновником можно договориться, а если начать с ним воевать, то можно потерять все. Во-вторых, компенсация даже в размере 20 лари за квадратный метр, рыночная цена которого достигает здесь 100 долларов, позволяет в иных случаях построить новый дом. И, наконец, как говорят в грузинском отделении Transparency International, опыт судебных разбирательств с государством тоже не обостряет у граждан чувства справедливости.
Начиналось с того, что все, действительно, так хотелось начать с нуля, и во многих случаях это было совершенно справедливо. А теперь эта эволюция реформы с маленькой исходной червоточиной, кажется, куда выразительнее раскрывает издержки грузинской демократии, чем одни лишь привычные ссылки на особенности психики президента.
Благодаря Анаклиа, страна узнала о том, что происходит едва ли не в каждом ее уголке. Власть сносит то, что ей мешает, толпа выходит на площадь, и власти уже надо все выигрывать одновременно и любой ценой: суды - у граждан и выборы – у них же. И при своем либертарианстве власти приходится соревноваться с оппозицией в левизне и популизме, после чего все окончательно запутывается. А в Анаклиа живет женщина по имени Эка, и ей все чрезвычайно нравится. Ей нравится, что из забытого богом Анаклиа, из которого до цивилизации всегда было не меньше двух часов, теперь есть дорога в Зугдиди, и через двадцать минут ты там. Ей нравится, что в ее Анаклиа, на краю Грузии, который был для Грузии краем света, теперь прогуливаются хорошо одетые незнакомые люди, как в настоящем городе. И еще ей нравится, что строителям чуда света где-то надо жить, и нужно быть очень брезгливым человеком, чтобы отказаться от нескольких тысяч лари, которые строительные фирмы платят таким, как Эка, за проживание своих работяг...
Грузин надо урбанизировать, - объясняет власть. Их надо вытащить из их заброшенных деревень, в которые тащить новые инфраструктуры так же глупо, как ремонтировать истлевший дом. За тех, кто в нем останется, новая Грузия ответственности не несет, она не платит по счетам тех, кто до этих деревень Грузию веками доводил. Тем более, что те, кто в них останется, все равно не выйдут на площадь, потому что до нее просто не дойдут.
Город для президента
Но гражданам требуются более рациональные объяснения. Пусть даже такие: все в Лазике потому покрыто тайной, что Саакашвили под носом у русских тайно строит американскую военную базу…
Понятно, может быть, только одно: власть тянет время. Ждать ответов предложено до сентября-октября, когда должна пройти конференция экспертов. И примерно в это же время – выборы, от которых ждут ответов куда более серьезных.
Марк Маллен, американский бизнесмен, давно живущий в Грузии и потому уже считающийся политологом, тоже не очень понимает, зачем нужна Лазика. Но, тем не менее, убежден: если Саакашвили останется лидером, город солнца и моря наверняка будет построен. А без Саакашвили не будет и Лазики.
Без него Лазика не впишется ни в один другой стиль. И совершенно не важно, сколько людей будет жить в Лазике и для чего. Город должен поразить мир, и Саакашвили его построит, если даже потом все кончится так же, как с поразившими мир городками для беженцев из Южной Осетии. Кому теперь интересно, что в этих домиках жить невозможно, работы нет, и деваться некуда, потому что домик никто и никогда не купит.
А пока несуществующей Лазике конституционно уготовано почему-то английское право и вообще особый правовой порядок. В чем он может заключаться, - такая же загадка, как смысл строительства Лазики, которая наверняка будет построена. Если, конечно, останется Саакашвили.
Фото Олеси Вартанян, Эхо Кавказа