ГМС – «мина замедленного действия»?

СУХУМИ—В Абхазии возобновила работу Миграционная служба республики. Ее деятельность была приостановлена Александром Анквабом из-за многочисленных жалоб граждан. Что изменилось в службе после проведенных в ней проверок и кадровых изменений?

Одно из отличий между правлениями Сергея Багапша и Александра Анкваба заключается в том, что первый из них всячески избегал во внутренней политике «резких движений». Очень трудно представить себе, например, чтобы он пошел на приостановление президентским указом 14 февраля 2012 года работы Государственной миграционной службы. Указ этот появился «в связи с многократными обращениями работодателей РА, привлекающих к трудовой деятельности иностранных граждан, о нарушениях со стороны сотрудников ГМС». Проще говоря, о мздоимстве, которое пышным цветом расцвело в этой молодой, работавшей практически всего около года организации. Дорвались, в общем, ребята, до кормушки: будет бабло – будет и разрешение приезжим узбекам и таджикам работать, вот и весь смысл в работе ГМС, который они видели. В соответствии с указом всех сотрудников на период ее фронтальной проверки службы вывели за ее штат.

ГМС – «мина замедленного действия»?

В ходе пресс-конференции Александра Анкваба 19 июля сотрудница ГИА «Апсныпресс» Анжела Кучуберия задала ему вопрос: когда деятельность этой службы будет возобновлена. Ответ Александра Анкваба был кратким: «Государственная миграционная служба уже возобновила свою работу. Мы приостановили ее деятельность из-за многих обоснованных жалоб от граждан и юридических лиц. В ходе проверки комиссия выявила много серьезных нарушений в служебной деятельности и в кадровой политике. Все это на сегодняшний день устранено, и мы надеемся на полезную работу этой службы. Будем эту работу очень серьезно контролировать».

Гораздо более подробная картина того, что происходило в службе, предстает в публикации «Государственная миграционная служба: ошибки прошлого и туманность будущего» в вышедшем вчера номере газеты «Эхо Абхазии». Это интервью, которое взяла сотрудница газеты Елена Заводская у бывшего начальника информационно-аналитического отдела Государственной миграционной службы майора Лери Аршба, работавшего в Службе со дня ее основания в 2009 году, а сейчас оставшегося «за бортом». Он и был инициатором этой публикации, в которой подчеркивает, что его «выступление не продиктовано ни желанием отомстить, ни желанием вернуться». Однако он считает важным проанализировать ситуацию, чтобы наладить в будущем работу службы. При этом он не снимает с себя ответственности – за то, что не сумел донести до руководства и офицеров службы свою точку зрения.

Еще в 2007 году, говорит Лери Аршба, он написал докладную записку на имя ныне покойного президента Сергея Багапша, в которой обосновал идею создания миграционной службы, так как уже тогда, на его взгляд, возникла необходимость контролировать миграционные процессы в республике. Президент ознакомился и ответил, что не пришло еще время, нет человека, «под которого можно эту службу создать», и обещал заняться этим, как только «ситуация созреет». Ситуация «созрела» в 2008 году, когда Сергей Багапш пригласил генерала Владимира Аршба, который во время войны довольно долго возглавлял Минобороны Абхазии, а после выборов 2004 года оказался в политической оппозиции, принять участие в Кодорской операции. Генерал стал военным советником президента, и ему предложили возглавить будущую миграционную службу. Генерал согласился. В штат были приняты семь человек, которые приступили к решению организационных проблем и созданию нормативно-правовой базы будущей структуры…

В начале 2011 года служба была сформирована, и ей было дано право на проведение оперативно-профилактических работ. Теперь представьте себе, говорит Лери Аршба, что инспектор миграционной службы приходит в какую-нибудь строительную организацию, в которой работает сто гастарбайтеров, умножьте 6 000 на 100 и получите сумму 600 тысяч рублей. Вы можете себе представить, что сегодня в Абхазии какой-нибудь начальник заплатит такой штраф? Никто эти штрафы платить не собирался, с самого начала это была профанация. По его мнению, эти санкции провоцировали неправовые отношения. «Таким образом, мы сами заложили в ГМС мину замедленного действия, создав ситуацию, в которой люди начинают договариваться между собой и уходят в «темные схемы» отъема денег… Я предвидел негативные последствия и понимал, что добром это не кончится. Не один раз собирал людей, говорил им об этом, даже предложил ввести мораторий на штрафы на год или два и поработать всем вместе на позитивный имидж службы и на авторитет нашей страны. Главной задачей ГМС должно стать создание правовой и социальной базы для легализации и учета иностранных граждан в нашем правовом поле. Все соглашались со мной, но как только нашу службу наделили фискальными функциями (май-июнь 2011 года), начались неконтролируемые процессы. К сожалению, вирус соблазна победил нашу структуру».

Были созданы отдел миграционного контроля и посты на реках Псоу и Ингур. По неизвестным Лери Аршба причинам, посты не функционировали, а их сотрудники были переподчинены одному из заместителей начальника, который отвечал за оперативную работу. Так образовались два отдела, между ними возникли отношения острой конкуренции, а руководству не удалось их минимизировать. Это порождало параллелизм в работе и вызывало внутри структуры пересуды, недомолвки и интриги. Налицо был конфликт меркантильных интересов внутри ведомства. Структура была не в состоянии регулировать эти процессы и в критической ситуации принимать правильные решения.

Куда же, как в таких случаях говорят, смотрел руководитель службы? В числе прочих, на работу пришли и люди, скажем так, с неоднозначной репутацией, которые не должны были по определению работать на госслужбе. При наборе сотрудников на 100 вакансий поступило около 400 заявлений, надо было делать выбор. Владимиру Аршба было очень тяжело в силу известных и специфических для Абхазии причин (тесные контакты, дружеские и родственные отношения). Он, считает Лери, по своей природе мягкий и добрый человек, ему тяжело сказать «нет», когда это необходимо. В результате набрали тех, кого набрали. Его ближайшее служебное окружение создало вокруг генерала некое поле отчуждения, другой взгляд на происходящее до него невозможно было донести, в частности, рекомендации информационно-аналитического отдела игнорировались. Генерал стал заложником этого окружения...

Президентская комиссия во главе с заместителем руководителя Администрации президента провела полномасштабную проверку кадрового состава. В результате этой проверки был уволен один из заместителей начальника, курировавший оперативную работу, и все сотрудники поста на р. Ингур (14 человек), а также упразднен информационно-аналитический отдел из трех человек. Последнее вызвало у Лери Аршба недоумение: «Его сокращение объяснили отсутствием в нем необходимости. Но разве может работать служба без сбора, обработки и анализа информации? Отдел должен быть идеологическим и связующим звеном в ее деятельности».

Невольно обращаешь внимание на то, что Лери Аршба старался в публикации не называть имена и фамилии. Единственное исключение – начальник службы, который по-прежнему ее возглавляет. Но тут трудно требовать от Лери больше того, на что он пошел, решив вымести сор из избы (даже хотя сейчас он в той избе не живет). Другой вопрос, который тоже невольно возникает: коль установлены факты коррупции, закончится ли все для «проштрафившихся» увольнением, или их ждет привлечение к уголовной ответственности? И этот вопрос, конечно, уже не к Лери, а к нашим правоохранителям. Да и к руководству страны, которое инициировало проверку, естественно, тоже.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия