Аншлюс отменяется

Сегодня глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров ответил на скандальное заявление Кадырова о том, что ингуши захватывают чеченские земли. В своем блоге он написал, что граница между двумя республиками "является устоявшейся" и "попытка любой стороны пересмотреть ее приведет к конфликту". Активность Кадырова на ингушском направлении породила и в Ингушетии, и в Чечне множество слухов о готовящемся "аншлюсе".
.
Территориальные претензии – это лишь малая часть Марлезонского балета. Интерес Кадырова к Ингушетии имеет давние корни. Еще в апреле 2006 года председатель чеченского парламента Дукваха Абдурахманов выступил с неожиданной инициативой объединения Чечни, Дагестана и Ингушетии в единый субъект. Пробный шар оказался не слишком удачным. Идея вызвала резкое неприятие у кандидатов на слияние с Чечней, в Москве, по всей вероятности, ее тоже не поддержали. В результате разговоры о возможном объединении затихли. Сегодня история повторяется, однако очевидно, что на сей раз чеченский лидер пошел в лобовую атаку – Кадыров обвинил Евкурова в неспособности справиться с боевиками и предложил ингушскому народу помощь. А во вторник в Грозном была создана комиссия, которая займется проблемами территориального размежевания. Это уже похоже на объявление войны. Евкуров реагирует на удивление спокойно: он, не критикуя Кадырова напрямую, просто пишет в своем блоге, что вопрос об административной границе давно решен, и намекает, что педалирование этой проблемы чревато конфликтом. Что же лежит в основе столь внезапно разгоревшегося скандала?

Аншлюс отменяется

Желание Рамзана Кадырова расширить собственные владения кажется абсолютно логичным. Молодой энергичный политик, доказавший свою эффективность, хотел бы иметь перспективы карьерного роста. Тем более роль, в которой он подвизался предыдущие годы, слегка обветшала и требует нового наполнения. Функция беспощадного жандарма, действующего за рамками каких бы то ни было законов, стремительно теряет актуальность. Чечня в целом усмирена, и теперь – в идеале – там следовало бы немного ослабить поводья, дать народу больше свободы, обуздать произвол местных силовиков. То есть попытаться приблизить Чечню к некоему общероссийскому стандарту. Однако такая модернизация не под силу Кадырову по субъективным и объективным причинам. С одной стороны, он правит, как умеет: с использованием дикого, необузданного насилия, не допуская даже проблеска свободомыслия. С другой стороны, малейшая либерализация политического режима в Чечне может очень быстро привести к падению Кадырова, поскольку если недовольство его властью можно будет выражать открыто, то выяснится, что чеченского лидера поддерживает лишь незначительная часть населения, главным образом люди, зависимые от государства.

Кадыров также не в состоянии сделать карьеру на федеральном уровне. Кому он нужен в Москве со своими привычками и взглядами провинциального диктатора? Конечно, ему могли бы подобрать какую-нибудь бессмысленную, но почетную должность, однако самого Кадырова жизнь пенсионера-отставника явно не устраивает. Он рассчитывает вновь стать полезным Кремлю, а для этого ему нужно найти новые гнезда мятежа, с которым он раньше так успешно справлялся. Именно это он и делает, указывая на слабость Евкурова в борьбе с вооруженным подпольем. Получив в свое распоряжение Ингушетию, глава Чечни значительно упрочил бы свое положение. Во-первых, еще один республиканский бюджет ушел бы в серую неподконтрольную зону, во-вторых, Кадыров получил бы ясный знак, что Кремль доверяет ему управление не только выделенным по нужде гетто, но и новыми территориями. Значит, его специфический талант управленца востребован.

Однако на этом пути Кадырова ждут непреодолимые препятствия. Ингуши отнюдь не рвутся в объятия диктатора, поскольку не желают лишиться прав и свобод, которыми обладают сейчас. Кроме того, они опасаются, что в объединенной республике им уготовано положение вайнахов второго сорта, поскольку в отношениях двух народов чеченцы давно настаивают на роли гегемона.

Но даже не настроения местного населения делают мечту Кадырова неисполнимой. Кремль не доверит чеченскому лидеру ни клочка земли сопредельных территорий. Дело в том, что система управления, выстроенная Кадыровым, – экстремальна. Ее применение сочли возможным для того, чтобы одержать победу в тяжелейшей войне. И ее легитимность строго ограничена пространством и длительностью войны. С последним обстоятельством, кстати, и связана нарастающая нервозность Кадырова. Отдать ему новые территории – это значит изгнать их из пространства худо-бедно действующего закона и перевести в состояние мятежных земель, усмиряемых дикими варварскими способами. Но в Ингушетии нет войны, и приносить ее туда на плечах Кадырова федеральному центру никакого резона нет.