"Чтобы не подумали, что наша страна хоть частично смирилась"

Сегодня в Грузии завершились мероприятия в память о советской оккупации первой демократической республики в 1921 году. Как относятся тбилисцы к этой дате, и что они думают о важности проводимых мероприятий?

Шота Меладзе, 31 год: Я из Абхазии, для меня это болезненный вопрос. Я сам испытал на себе тяготы оккупации. Эту дату необходимо отмечать, чтобы люди не забыли, кто есть кто. Вообще, у грузин есть такая привычка – забывать. Мы забыли наших врагов, которые стали нашими друзьями. С Россией так же. Сейчас она наш враг. Но может пройти 20 лет, и мы начнем говорить: Россия хорошая, наш сосед. Мы должны знать историю. Когда знаешь историю, то придешь на акцию против оккупации.

Нина Лоладзе, 50 лет: То, что мы оккупированы, – это ведь факт. Конечно, мы должны отмечать эту дату. Должны говорить, не переставая, чтобы и русские поняли это. В России живут и многие грузины. Они тоже должны понять это и возвысить голос.

Георгий Чиковани, 26 лет: В первую очередь акции должны служить нашему объединению, чтобы противостоять вражеской силе. По-другому мы не победим. Наш враг всегда использовал наши внутренние распри и сегодня использует это против нас. Есть много молодых людей, которые не знают, что произошло 25 февраля. Многие отмечают 23 февраля как день мужчин. Но это день нашего падения. Меня в этот день поздравляют, и это такой позор. Такие недели проводить необходимо. Нужно проводить акции, чтобы людям предоставляли информацию, и чтобы они знали: Россия для нас – друг или враг.

"Чтобы не подумали, что наша страна хоть частично смирилась"

Лела Кварцхава, 50 лет: Очень важная дата. Некоторые либералы говорят, для чего отмечать, мы ведь знаем, что оккупированы. Что значит: мы знаем? Вся нация в этот день должна зафиксировать свою позицию.

Арчил Кереселидзе, 26 лет: Чтобы никто не подумал, что наша страна хоть частично смирилась с этим.

Лела Кварцхава, 50 лет: Эта дата ассоциируется с трехвековой оккупацией, с того момента, как Россия овладела нашей территорией. Я вспоминаю и 2008 год, тогда ведь наших людей изгнали из домов.

Нана Немсадзе, 74 года: С унижением, угнетением, которое продолжалось несколько веков. Я хочу, чтобы чувство протеста, которое есть у меня, разделили, как один, и другие грузины. Меня удивляет, если кто-то не разделяет этот протест.

"Эхо Кавказа": Должна ли Грузия вести переговоры с Россией, которую в большинстве случаев называют оккупантом?

Нина Лоладзе, 50 лет: Конечно, должны вестись переговоры. В 21-м веке войне не место. Но эти переговоры должны быть очень серьезными. Переговоры-то ведутся, но слишком мягко. Нужно вести их по-другому, чтобы и Россия задумалась.

Георгий Чиковани, 26 лет: Не сможешь пойти на переговоры с человеком, который направил на твою сторону оружие. Будешь говорить с тем, кто отложит оружие. Я буду рад, если Россия станет говорить с нами, используя дружественную риторику. Но Россия не хочет дружить с нами. Хочет завоевать нас.

Марина, 40 лет: Переговоры с Россией, конечно, должны вестись, но за счет чего? Ведь не свободы же?!