Погода в Тбилиси по-весеннему свежа, лукава и переменчива, вот только ветер, северный и устойчивый, доносит откуда-то издалека, из бескрайних и беспощадных евразийских далей, из-за всех этих заснеженных полей и сизых лесов, населенных бурыми медведями, позолоченные переливы старого имперского марша. И "Прощание славянки" почему-то звучит как ее же приветствие. И что самое интересное, оглядевшись по сторонам, можно обнаружить, что многие подпевают со слезами на глазах, теребя седину на висках. Это очевидный невероятный, безусловно, парадоксальный, но в то же время неоспоримый факт.
Пророссийские силы выходят на авансцену. В годы правления Саакашвили они ощущали себя чуть ли не подпольщиками, которым приказано выжить. Но все изменилось. Теперь можно свободно агитировать за союз с Россией, да хотя бы и с Зимбабве, не опасаясь налетов проклятой сигуранцы или ковровых бомбардировок пропагандистских СМИ. "Националы" в бешенстве: на их глазах происходит легализация и усиление пророссийских групп в грузинской политике. Но поделать с этим ничего нельзя. Новое правительство не будет никого репрессировать – все, что не запрещено, теперь разрешено, и борьба с политическими оппонентами может вестись исключительно конвенционными методами. А так "националы" не умеют и по большому счету не понимают, как можно не задействовать дубинку, когда она есть, но это, в принципе, их проблема.
Your browser doesn’t support HTML5
Русские идут!
В Тбилиси приехал бывший министр ГБ генерал-лейтенант Валерий Хабурдзания, хороший знакомый Владимира Путина. И прямым, как трехгранный штык, текстом заявил: создаю пророссийскую партию, курс на евразийскую интеграцию, восстановление целостности Грузии достижимо лишь в союзе с Россией. Политические, а если точнее, имиджевые перспективы самого Хабурдзания спорны, но, возможно, его миссия заключается в том, чтобы окончательно легализовать упомянутые идеи, сделать их привычными слуху, прокачать ситуацию, прощупать единомышленников, короче говоря, занять плацдарм. Не исключено, что он в авангарде, а основные силы с крупным калибром и незнакомцем в маске, который, собственно, и будет командовать парадом, подтянутся несколько позже. Бывший министр рассчитывает на поддержку 15-20% избирателей. С ходу он столько, разумеется, не наберет, но никто из комментаторов не оспаривает этих чисел, когда пытается определить примерную численность сторонников безудержного и безоглядного сближения с Россией. И это еще относительно умеренная оценка.
Считают по-разному и, как правило, некорректно. Кто-то отталкивается от количества противников вступления в НАТО, кто-то пытается прикинуть, сколько сторонников нормализации отношений с Россией (а их абсолютное большинство) по ночам тайно играет на балалайке, ест борщ и читает "Униженных и оскорбленных". После подобных манипуляций проценты называются разные – 15, 25, а то и все 50, но сопутствующий комментарий всегда один и тот же: их много, их больше, чем казалось на первый взгляд. Если же проанализировать социологические данные со всей серьезностью, то результат может показаться шокирующим: в конце правления Шеварднадзе отношение к северному соседу было более прохладным, а настроение в обществе куда более прозападным, чем в конце правления Саакашвили. И это несмотря на войну и девять лет тотальной пропаганды. Уму непостижимо, как лучший друг детей, велосипедистов и производителей галстуков ухитрился достичь таких результатов. И дело тут вовсе не в неизбывной тоске по Ларисе Ивановне, хотя, безусловно, не без этого.
Ближе к финалу прежнее руководство принялось подрывать доверие к Западу какими-то стахановскими темпами, выдавая за Запад и западный выбор Грузии нечто абсолютно непотребное. Не правовое государство, не свободу и демократию, к которым общество тянется по сей день, преодолевая боль в переломанных ребрах, а омерзительную повседневность банановой диктатуры. Неудивительно, что граждане отшатнулись в ужасе, а некоторые из них обратили взоры к Северу. Непонятно только, почему главному герою до сих пор не вручили звезду в Георгиевском зале за успешное проведение подрывной операции.
Итак, в ближайшем будущем сторонники союза с Россией впервые получат возможность голосовать за партии, которые, не таясь, используют милые их сердцу лозунги. Если эти избиратели будут надлежащим образом отмобилизованы при щедрых вливаниях московской диаспоры и ненавязчивом содействии бдящих где-то там, поблизости, учреждений, поминать которые к ночи не принято, то после новых, возможно, внеочередных выборов мы, скорее всего, получим не только новую фракцию в парламенте, а целый пророссийский фланг в грузинской политике. И это предоставит властям интересную возможность, которая сейчас плохо просматривается, но не исключено, что именно в ней заключается стратегический смысл всех этих маневров.
Очень трудно проводить политику геополитического реализма, которую мы пока не будем называть "Линией Паасикиви-Кекконена", когда оппоненты правящей партии постоянно призывают ее ломиться в двери НАТО и истерично матерят Кремль, пренебрегая опасностью новой конфронтации с Россией и призывами западных союзников соблюдать осторожность. Но если на противоположном фланге сгруппируется примерно такое же количество оппонентов, которые примутся тянуть правительство к союзу к Россией, то эти разнонаправленные силы уравновесят друг друга, и проводить умеренную, взвешенную внешнюю политику станет гораздо комфортней. Два шажочка на Запад, один – на Север. Приведет ли эта дорожка к финляндизации? Это зависит не только и, скорее всего, не столько от грузинского руководства, да и рано пока обсуждать этот вопрос. Главное, что оно получит возможность встать над схваткой радикальных "западников" и "северян", а это дорого стоит.
Сторонники союза с Россией, скорее всего, добьются тактических успехов, если не будут стремиться моментально прорваться во власть и резко сменить внешнеполитический курс. Вчера это казалось немыслимым и даже сегодня многим представляется маловероятным, но следует ли игнорировать этот фактор до тех пор, пока он не сорвет дверь с петель, как рассвирепевший медведь из страшных сказок советского детства и постсоветской юности, которому очень хочется выяснить, кто ел из его миски и рвал струны на его балалайке.
