Мне часто задают вопросы, почему на нашем ресурсе не публикуются материалы о путинском авторитаризме, произволе российских властей, почему все свое внимание мы сконцентрировали на грузинских, абхазских и югоосетинских проблемах. Отвечаю. Во-первых, у нас часто появляются тексты, в которых российские власти подвергаются беспощадной критике, однако, в основном это происходит, когда мы пишем о событиях на Северном Кавказе. Во-вторых, концепция нашего вещания предполагает, что мы преимущественным образом описываем и анализируем ситуацию в Грузии и двух де-факто республиках – Абхазии и Южной Осетии. Ну и в третьих, на других площадках я немало писал о положении в России. В качестве доказательства представляю свой материал двухлетней давности, посвященный особенностям путинского юмора. Он был опубликован на сайте Slon.ru. Мне кажется, что он абсолютно не потерял актуальности.
Гениальная по силе звучания ремарка о том, что, может быть, коррупционеров следует вешать, не привнесла ничего принципиально нового в уже привычный облик Владимира Путина. Склонность к брутальному юмору он обнаружил еще в начале своей президентской карьеры, когда на вопрос западного журналиста о том, что произошло с подлодкой «Курск», дал кощунственный, с точки зрения многих, ответ: «Она утонула». Поднять планку выше той черты, которую он преодолел тогда, на сей раз ему не удалось. Нынешняя шутка лишь дает повод поговорить об особенностях комического в путинском мировоззрении.
Комический эффект рождается как результат видимого несоответствия, мнимого или истинного. Путинскую шутку делает смешной несоответствие предложенной меры пресечения степени тяжести вины коррупционера. Смерть через повешение воспринимается как архаичное и жестокое наказание, не сочетаемое ни в правовых, ни в морально-нравственных аспектах с современной практикой государственного воздаяния. Собственно, на это меланхолично указывает и сам премьер-министр, который сначала высказывает предположение, что, возможно, коррупционеров нужно вешать, а потом отрицает возможность применения повешения: «Это не наш метод».
Но в замечании Путина несколько уровней несоответствия, многогранность – свойство тонкого юмора, вне зависимости от его брутальности. То, что премьер-министр выбирает смертную казнь в одном из самых экстремальных ее форматов, демонстрирует аудитории, насколько неискоренимой и плохо поддающейся лечению посредством государственного воздействия он считает коррупцию. И здесь появляется еще одно несоответствие. Ныне применяемые формы наказания не в состоянии нейтрализовать болезнь, метастазы которой, по его мнению, слишком глубоко проникли в общественный организм.
Социальный пессимизм в этой области помимо прочего указывает на соотношение в параметрах мудрости и философичности в негласной конкуренции Кремля и Белого дома. Путин мимоходом, не задумываясь, опрокидывает щеголеватый и мальчишеский позитивизм президента Медведева, присягающего борьбе с коррупцией денно и нощно. Здесь наверняка нет и не может быть никакого специального умысла; главе правительства просто сложно ловить себя за руку каждый раз, когда то или иное его высказывание бросает пародийный отблеск на деятельность соратника.
Итак, какой вывод следует сделать из сообщения, заложенного в путинскую шутку? Повешение невозможно, разводит руками премьер, а по-другому, видимо, с коррупцией бороться непродуктивно. Значит, и нет необходимости? Едва ли из сказанного следует такой вывод, комическое гипертрофирует реальность до неизбежного и непреодолимого, просто чтобы подчеркнуть масштаб явления. Так что смысл остается открытым и противоречивым, иначе шутка обрела бы форму назидательного или циничного утверждения.
Но одна определенность в высказывании есть. И имя ей – виселица. Несмотря на отрицание повешения как актуального способа, его эффективность в шутке не то чтобы не опровергается, а утверждается как аксиома. Это и есть характернейшая специфика брутального путинского юмора. На самом деле, в момент говорения повешение происходит, но конституирует оно себя не в реальности, а в голове самого говорящего. Там, в изысканной паутине путинского воображения смешно качаются на перекладине коррупционеры, но не в натуральную величину, а уменьшенные до размеров куклы.
Мне кажется, что когда Путин спросил недавно Шевчука: «Как вас зовут?» – он совсем не пытался унизить собеседника, как подумали многие. Он действительно просто забыл о существовании такого артиста в тот момент, когда тот неожиданно разразился непозволительной крамолой.
Человек, под началом которого действовала армия, уничтожавшая тысячами мирных жителей Чечни, не может позволить себе увидеть лицо врага, опознать его человеческие черты, иначе ему придется персонально участвовать в его убийстве. Когда перед тобой человек, а не далекая маска, приказ на уничтожение перестает быть технической процедурой. Ты спускаешь курок или затягиваешь петлю сам, собственными руками, стирая жизнь, которой был наполнен взгляд, гримаса, улыбка, чужая индивидуальность, отражающая твое одиночество и неповторимость. Выдержать подобное обычный, среднестатистический гражданин едва ли способен. Поэтому в составе мастерства сотрудника КГБ, ФСБ или МВД – всех прошлых и нынешних силовых структур – неизменно присутствует навык перевернутого зрения. Человека нужно отодвинуть на расстояние неразличения лица. По этой причине смерть в устах Путина и приобретает характер комического действия, совершаемого не над людьми, а над их куклами, которые изображают специфические социальные пороки – корыстолюбие и мздоимство.
Но Владимир Путин с театром висельников в голове, на самом деле, – не столько брутальный персонаж, сколько человек, который обладает талантом извлекать комическое, сталкивая простодушные обиды и фобии с собственным же царственным статусом. Утверждение, что вешать нужно всех, даже безбилетников, можно услышать в любой пивной. Иногда это будет жестокая шутка, иногда – просто обывательская дурость. Нестерпимо смешным высказывание Путина делает то, что оно звучит из уст руководителя России: то ли первого, то ли второго.
Оригинальный материал: http://slon.ru/russia/shutki_putina-421632.xhtml
Гениальная по силе звучания ремарка о том, что, может быть, коррупционеров следует вешать, не привнесла ничего принципиально нового в уже привычный облик Владимира Путина. Склонность к брутальному юмору он обнаружил еще в начале своей президентской карьеры, когда на вопрос западного журналиста о том, что произошло с подлодкой «Курск», дал кощунственный, с точки зрения многих, ответ: «Она утонула». Поднять планку выше той черты, которую он преодолел тогда, на сей раз ему не удалось. Нынешняя шутка лишь дает повод поговорить об особенностях комического в путинском мировоззрении.
Комический эффект рождается как результат видимого несоответствия, мнимого или истинного. Путинскую шутку делает смешной несоответствие предложенной меры пресечения степени тяжести вины коррупционера. Смерть через повешение воспринимается как архаичное и жестокое наказание, не сочетаемое ни в правовых, ни в морально-нравственных аспектах с современной практикой государственного воздаяния. Собственно, на это меланхолично указывает и сам премьер-министр, который сначала высказывает предположение, что, возможно, коррупционеров нужно вешать, а потом отрицает возможность применения повешения: «Это не наш метод».
Но в замечании Путина несколько уровней несоответствия, многогранность – свойство тонкого юмора, вне зависимости от его брутальности. То, что премьер-министр выбирает смертную казнь в одном из самых экстремальных ее форматов, демонстрирует аудитории, насколько неискоренимой и плохо поддающейся лечению посредством государственного воздействия он считает коррупцию. И здесь появляется еще одно несоответствие. Ныне применяемые формы наказания не в состоянии нейтрализовать болезнь, метастазы которой, по его мнению, слишком глубоко проникли в общественный организм.
Социальный пессимизм в этой области помимо прочего указывает на соотношение в параметрах мудрости и философичности в негласной конкуренции Кремля и Белого дома. Путин мимоходом, не задумываясь, опрокидывает щеголеватый и мальчишеский позитивизм президента Медведева, присягающего борьбе с коррупцией денно и нощно. Здесь наверняка нет и не может быть никакого специального умысла; главе правительства просто сложно ловить себя за руку каждый раз, когда то или иное его высказывание бросает пародийный отблеск на деятельность соратника.
Итак, какой вывод следует сделать из сообщения, заложенного в путинскую шутку? Повешение невозможно, разводит руками премьер, а по-другому, видимо, с коррупцией бороться непродуктивно. Значит, и нет необходимости? Едва ли из сказанного следует такой вывод, комическое гипертрофирует реальность до неизбежного и непреодолимого, просто чтобы подчеркнуть масштаб явления. Так что смысл остается открытым и противоречивым, иначе шутка обрела бы форму назидательного или циничного утверждения.
Но одна определенность в высказывании есть. И имя ей – виселица. Несмотря на отрицание повешения как актуального способа, его эффективность в шутке не то чтобы не опровергается, а утверждается как аксиома. Это и есть характернейшая специфика брутального путинского юмора. На самом деле, в момент говорения повешение происходит, но конституирует оно себя не в реальности, а в голове самого говорящего. Там, в изысканной паутине путинского воображения смешно качаются на перекладине коррупционеры, но не в натуральную величину, а уменьшенные до размеров куклы.
Мне кажется, что когда Путин спросил недавно Шевчука: «Как вас зовут?» – он совсем не пытался унизить собеседника, как подумали многие. Он действительно просто забыл о существовании такого артиста в тот момент, когда тот неожиданно разразился непозволительной крамолой.
Человек, под началом которого действовала армия, уничтожавшая тысячами мирных жителей Чечни, не может позволить себе увидеть лицо врага, опознать его человеческие черты, иначе ему придется персонально участвовать в его убийстве. Когда перед тобой человек, а не далекая маска, приказ на уничтожение перестает быть технической процедурой. Ты спускаешь курок или затягиваешь петлю сам, собственными руками, стирая жизнь, которой был наполнен взгляд, гримаса, улыбка, чужая индивидуальность, отражающая твое одиночество и неповторимость. Выдержать подобное обычный, среднестатистический гражданин едва ли способен. Поэтому в составе мастерства сотрудника КГБ, ФСБ или МВД – всех прошлых и нынешних силовых структур – неизменно присутствует навык перевернутого зрения. Человека нужно отодвинуть на расстояние неразличения лица. По этой причине смерть в устах Путина и приобретает характер комического действия, совершаемого не над людьми, а над их куклами, которые изображают специфические социальные пороки – корыстолюбие и мздоимство.
Но Владимир Путин с театром висельников в голове, на самом деле, – не столько брутальный персонаж, сколько человек, который обладает талантом извлекать комическое, сталкивая простодушные обиды и фобии с собственным же царственным статусом. Утверждение, что вешать нужно всех, даже безбилетников, можно услышать в любой пивной. Иногда это будет жестокая шутка, иногда – просто обывательская дурость. Нестерпимо смешным высказывание Путина делает то, что оно звучит из уст руководителя России: то ли первого, то ли второго.
Оригинальный материал: http://slon.ru/russia/shutki_putina-421632.xhtml