СМИ стучат в закрытую дверь

ПРАГА---Продолжаем тему в рубрике "Некруглый стол". У нас на прямой линии из Цхинвали Алан Цховребов – заместитель директора ГТРК "Ир" по радиовещанию, и из Владикавказа общественный деятель и журналист Тимур Цхурбати.

Андрей Бабицкий: Алан, первый вопрос адресован вам, поскольку вы представляете Государственную телерадиокомпанию. Есть ощущение, что за последние несколько лет все-таки несколько вырос профессиональный уровень югоосетинских журналистов, хотя он, в общем, все же не находится на должном уровне, тем не менее свободного слова в Южной Осетии так и не появилось, т.е. мы не слышим какой-то серьезной критики действий властей. Как вы считаете, почему это происходит? Это самоцензура, жесткие ограничения, накладываемые государственной властью, или это какие-то иные причины, или вообще так вопрос не может быть поставлен, и вы считаете, что я не прав?

Алан Цховребов: Вы как раз назвали несколько причин, по которым со свободой слова в Южной Осетии пока существует серьезная проблема. Это, во-первых, как вы сказали, самоцензура журналистов, которые почему-то боятся открыто указывать власти на ее просчеты и вообще на негативные явления в обществе. Это еще и потому, что очень много государственных средств массовой информации, точнее, все, кроме газеты Тимура "XXI век".

СМИ стучат в закрытую дверь

Андрей Бабицкий: Газету Тимура мы можем не считать, потому что она выходит раза три-четыре в год.

Алан Цховребов: Да, она не имеет такой широкой аудитории. Но дело в том, что если бы журналисты хотели говорить о проблемах и поднимать острые вопросы, они писали хотя бы в этой газете. Но дело в том, что они и туда не пишут. Поэтому я не думаю, что власть настолько сильно ограничивает работу журналистов и так сильно прижимает прессу, скорее всего, дело в самом уровне работников пера.

Андрей Бабицкий: Тимур, это очень интересный вопрос. Действительно, у вас не было энтузиастов, которые приходили и говорили: "Тимур, я хотел бы написать статью, обличающую злонамеренные действия чиновников"?

Тимур Цхурбати: Во-первых, я хочу сказать, что в этом году газета выходит два раза в месяц, и такие желающие, о которых вы говорите, периодически появляются. Кстати, мы их публикуем, и эти публикации дают конкретные результаты. Я могу пояснить. Последняя наша статья была с жесткой критикой судебной системы Южной Осетии: грузинка 20 лет судилась с властями, даже не с властями, а с конкретным человеком (осетином), нахально выкинувшим ее из квартиры. В результате того, что мы эту жесткую критику опубликовали, квартиру ей вернули. Я хочу сказать, что мы остро критикуем в последнее время, в том числе самого президента, и, честно говоря, давления я не замечал. Единственное, самое проблемное – государственные СМИ не могут критиковать сами себя, власть не может сама себя критиковать, а может только хвалить. А у нас, как у независимой газеты, нет ресурса. Южная Осетия – маленький регион, и наша газета физически не может стать самоокупаемой. Мы работаем на энтузиазме. Сейчас, слава Богу, на энтузиазме югоосетинских предпринимателей, и это радует. Я не скажу, что у нас нет свободы слова. Случай с Юрием Бетеевым я уже прокомментировал. Так что мое мнение таково: профессионализма не хватает, но главное – быть честным.

Андрей Бабицкий: Тимур, извините, что я немного снизил количество ваших изданий. Алан, а есть ли надежда на то, что параллельно с государственными СМИ, которые сегодня занимают фактически все информационное поле Южной Осетии, будет складываться какая-то независимая журналистика? Как вам кажется, есть ли какой-то ресурс? Тимур говорит о том, что рынок крошечный, очень узкое поле…

Алан Цховребов: Единственный выход для создания независимой прессы и вообще медиа – это если они будут работать как бизнес. А если появятся сторонние спонсоры и какие-то силы, которые будут издавать газету или делать радиостанцию или телеканал, в этом случае, я уверен, что они не будут достаточно объективны и будут выражать интересы своего хозяина. Но если средства массовой информации, пусть даже не мощные и большие, будут работать как бизнес, на зарабатывание денег, на то, чтобы держать аудиторию, то в этом случае, возможно, они и будут независимы, но это пока достаточно призрачно.

Андрей Бабицкий: Тимур, как вам кажется, вообще у югоосетинского общества есть потребность в информации? Все-таки нельзя сказать, что это один, два, три многоквартирных дома, а все-таки довольно значительная территория, и если потребность в информации есть, то даже тираж 3-4 тысячи экземпляров с рекламой может дать газете самоокупаемость.

Тимур Цхурбати: Чтобы стать самоокупаемой, нужно издавать хотя бы 4 тысячи. До этого Южная Осетия не дотягивает. Тем не менее потребность в информации есть. Я вам расскажу на примере своей газеты. Я ее, в общем-то, распространял в начале своей деятельности, когда она начала регулярно выходить в феврале. Так вот, я вам хочу сказать, что буквально в течение трех месяцев продаваемая часть, это было 100 экз., выросла примерно втрое – сейчас продается 300 экз. Для Южной Осетии это очень большой процент.

Андрей Бабицкий: То есть она только в городе распространяется?

Тимур Цхурбати: Нет, в городе она продается, а по районам распространяется, т.е. потребность у населения есть. Люди из сел, которые уже не знают к кому обратиться, приходят с жалобами к нам.

Андрей Бабицкий: Тимур, мне хотелось бы задать вам промежуточный вопрос: спонсорская поддержка вашей газеты, о которой вы сказали, связана не с предстоящими выборами? Как известно, в предвыборный период в Южной Осетии сразу появляется колоссальное количество газет.

Тимур Цхурбати: Ну, как вам сказать… Наверное, связана. С людьми, которые нас спонсируют, у меня такой договор: им нравится моя позиция, и они меня спонсируют. Я им честно сказал: "Ребята, я не буду публиковать что-либо, если вы на меня будете давать". Они на меня не давят, но им нравится моя позиция, и они дали нам полную свободу. Но все-таки они поддерживают через нас свою позицию – это тоже какое-то влияние. Я не скажу, что мы не будем вмешиваться в предвыборную борьбу. У меня есть определенные позиции, и они будут озвучиваться.

Андрей Бабицкий: Алан, мне кажется, что проблема не только в отсутствии возможности независимо высказаться по тем или иным поводам, а еще и в закрытости системы власти в Южной Осетии, в недоступности чиновников, в том, что очень сложно получить какую-то информацию. На ваш взгляд, с чем это связано?

Алан Цховребов: Я сейчас не могу назвать причину, с чем это связано, но это можно решить. Если к ним стучаться один день, второй, третий, четвертый, то, в конце концов, двери открываются.

Андрей Бабицкий: Но это частным образом. А вот недавно новый председатель комитета по информации пообещал эту проблему решить системно. Это было не так давно – два-три месяца назад. Тем не менее, насколько я понимаю, воз и ныне там.

Алан Цховребов: Да, вы совершенно правы. Это заявление я слышал еще раньше от Эдуарда Кокойты, который практически на каждом совещании говорил чиновникам: "Будьте открыты для прессы. Давайте информацию каждый день, иначе я вас буду наказывать". Тем не менее информации от власти не появлялось. Это связано с тем, что сами журналисты не очень активничают. Потому что город маленький, республика маленькая, все друг друга знают, и молодой журналист может бояться отказа, воспринимает его как личную обиду. И сам он в дверь не постучится из-за такого отношения.

Андрей Бабицкий: Мне кажется, что нынешняя власть, хотя она и более "вегетарианская", чем прошлая, так не давит, тем не менее она оказалась гораздо более закрытой. Сейчас в Южной Осетии, кажется, устанавливается такая брежневская атмосфера…

Алан Цховребов: Может быть, да. Потому что, если журналист с нашего радио идет брать информацию у какого-то чиновника невысокого звена, который отвечает, допустим, за работу в школе, то обычно работники каких-нибудь других министерств говорят: "Идите, спросите у начальника, я никому ничего давать не буду". То ли потому, что нечего комментировать, то ли потому, что нечем хвалиться, но информацию дают плохо.

Андрей Бабицкий: Тимур, считаете ли вы, что возможно появление в Южной Осетии независимой журналистики?

Тимур Цхурбати: Возможно, просто нужно немного разрушить эту патриархальность, о которой говорил Алан. Надо называть фамилию чиновника, который отказался дать интервью. Поверьте мне, в следующий раз он его даст. Но просто он лично на этого журналиста обидится. Вот это и останавливает. А так, конечно, возможно. Даже мне трудно бывает. Ну, зачем мне ссориться с кем-то? Но если журналисты будут более профессионально подходить, – все получится.