26 августа в Абхазии и Южной Осетии отмечалось пятилетие признания их государственной независимости Россией. В канун этого дня президент России Владимир Путин с однодневным визитом посетил Пицунду, где провел встречу с абхазским лидером Александром Анквабом. Между тем путинский блиц-визит получил весьма скромное освещение в СМИ, а глава Российского государства не принял участия в праздничных торжествах в Сухуми. Чем объясняется такая осторожность Владимира Путина, обычно не скупящегося на броские пиаровские жесты? Означает ли это некоторое похолодание в отношениях между асимметричными союзниками?
Владимир Путин особенно на фоне очередного похолодания в российско-американских отношениях любит всячески демонстрировать внешнеполитическую самостоятельность Москвы и оригинальность своего видения международной повестки дня. И, казалось бы, 26 августа подходит для этого как нельзя лучше. Пять лет назад Россия, признав независимость двух бывших автономий Грузинской ССР, не только существенно изменила старый кавказский статус-кво, но и создала важный политико-правовой прецедент. Москва заявила о своих собственных (пусть и ограниченных географией) претензиях на односторонние действия и неготовности уступать мировому гегемону и его союзникам. В этой связи появление президента РФ в Абхазии или в Южной Осетии в день пятилетнего юбилея их признания могло бы стать символическим подтверждением этого тренда. Москва рассматривает "ближнее зарубежье" как зону своих особых интересов и по-прежнему настаивает на "многополярном мире" как на более адекватной модели международного устройства.
Your browser doesn’t support HTML5
Скромная осторожность Путина
Однако формат абхазской поездки Владимира Путина больше походил на посещение высокопоставленного инкогнито, чем на демонстрационный визит. Некоторые наблюдатели отметили, что посещение Путиным Абхазии вызвало гневную реакцию со стороны МИД Грузии. Но разве раньше жестких нот и заявлений по куда менее значительным поводам было меньше? Вряд ли строгие оценки из Тбилиси и даже из Вашингтона, где принимались и резолюции на уровне Сената об оккупации грузинских земель, заставили бы главу Российского государства осторожничать и воздерживаться от очередной демонстрации своей внешнеполитической самости. Остроты ситуации добавляет и крайне скупое освещение визита, а также встречи между Путиным и Анквабом. И это притом, что повод для публичного интереса был слишком явным. Даже если абхазская проблематика и была привязана к сочинскому проекту, имеющему для президента РФ первостепенное значение, проведение Олимпиады Путин рассматривает как масштабную демонстрацию возвращения России в высшую лигу мировой политики.
В этой связи стоит напомнить, что отношения Москвы и Сухуми, какими бы лозунгами они ни подкреплялись, не являлись и не являются совершенно безоблачными. Очевидно, что из-за разницы потенциалов здесь трудно говорить о равенстве переговорных возможностей. Однако есть вещи, которые вызывают определенную озабоченность. Для абхазской стороны острым вопросом является процесс нормализации отношений России с Грузией. И дело даже не в нормализации как таковой. В самой Абхазии есть понимание того, что выстраивать прагматические отношения с Тбилиси рано или поздно придется. Обсуждать можно лишь "цену вопроса", издержки и обретения, но не саму перспективу прагматизации. Сухуми волнует то, что Москва реализует свои подходы на грузинском направлении, не слишком интересуясь тем, что думают в Абхазии по этому поводу. Понятное дело, российская власть играет на большем количестве геополитических досок. Но для Абхазии своя доска крайне важна.
В свою очередь сама Москва, выступающая военно-политическим патроном и экономическим спонсором республики, была бы заинтересована в большей открытости абхазских властей именно для российских интересов. Тут широкий спектр проблем, начиная от имущественных вопросов до присутствия бизнеса. Абхазские же власти были бы заинтересованы в том, чтобы не было задержек с финансированием. Но Москва в этом случае хотела бы рассчитывать на то, что интересы республиканских элит будут поставлены в подчиненное положение. Словом, стремление найти свои выгоды присутствует и у патронов, и у клиентов. Вероятно, Владимиру Путину было бы интересно, чтобы лидеры Абхазии проявляли бы большую податливость. Иначе чем объяснить его скорый отъезд и упущенную возможность в очередной раз заявить об особом видении России и указать на просчеты и ошибки "нашим западным партнерам".
Как бы то ни было, а взаимоотношения с союзниками (пусть даже малыми с точки зрения масштабной политической игры) следует выстраивать качественно. С пониманием того, что нет вечной верности и вечной лояльности. При этом осознавая и то, что всякая верность сопряжена и с определенными рисками, не говоря уже о расходах. Пять лет назад Россия признала независимость двух бывших автономий Грузинской ССР. Однако и в 2013 году она не может похвастать тем, что превратила их в витрину пророссийского выбора. На смену старым проблемам пришли новые вызовы. Но как адекватно совладать с ними? На этот вопрос, похоже, нет четкого ответа. Если, конечно, говорить о стратегическом видении ситуации.
