Свой грузин Байрам

На окраине столице, в районе Дигоми, неподалеку от навевающих смертельную тоску серых бетонных гаражей, притаились два ржавых автобуса. Их бы сдать в пункт приема металлолома, да они – отжившие свой век – понадобились людям.

Десятый год подряд в этих автобусах живет большая семья Байрама Курадзе. Там они не только спят и едят, но даже умудряются принимать гостей.

"Этот автобус называется "полевая студия режиссера", – рассказывает мне Байрам, хозяин дома на колесах. – Вот здесь большие аппараты стояли, видите, даже следы от рельсов. Вот тут какие-то проекторы были. Но все это до нас было уничтожено, конечно, еще во время заварушки с "Мхедриони".

Этому все еще бежевому (времени не удалось полностью уничтожить цвет) автобусу модели "Тонваген" без малого полсотни лет. О его прежнем предназначении сегодня напоминает лишь потертая надпись снаружи "Кино". Там, где раньше стоял монтажный стол, теперь расположились две самодельные деревянные кровати. Окна зашторены. Операторскую превратили в кухню с металлической печкой "буржуйкой" в центре.

Свой грузин Байрам

Вначале Байрам не мог себе даже представить, что эта древняя жестянка станет его домом. Он работал водителем грузовиков, которые использовались для выездных киносъемок. База находилась поблизости. Иногда, умаявшись в течение рабочего дня, Байрам оставался ночевать в одной из развалюх. Позже перенес сюда часть личных вещей и стал задерживаться в автобусе все чаще. А через пару лет сюда перекочевала и семья – жена Иамзе, трое детей с невесткой и двумя внуками.

"Мы решили, что пару лет тут поработаем, может, и купим что-то дешевое. Но жизнь так пошла, что чем дальше, тем все хуже становилось. А в 2008 году, как началась эта война, все пошло к чертовой матери. Все те копейки, что до этого скопили, ушли на одежду и еду. Так больше на ноги встать и не смогли", – объясняет мне Байрам.

У него нет постоянного места работы, но он не сидит на одном месте. Руки Байрама от мазута черные, как уголь: последнее время он подрабатывает ремонтом автомобилей.

Единственный постоянный доход – это пособие, которое государство выдает социально необеспеченным гражданам страны. Каждый месяц семья получает около 300 лари. Этих денег с трудом хватает на еду. Если кому-то из членов семьи, не дай Бог, случится приболеть, все деньги уходят на лечение. А подхватить простуду в продуваемом всеми ветрами железном жилище – проще простого.

"Если сквозняка дома не будет, тут такой запах установится... Вот посмотрите, пол уже весь сгнил. Эта машина ведь старше меня возрастом. А снизу там уже что-то вроде болотца. Поэтому у нас окна приоткрыты", – Байрам с большой неохотой отвечает на мои расспросы про условия жизни. Говорит, что не привык жаловаться.

У него никогда не было своей крыши над головой. Байрам – потомок месхетинцев, депортированных в 1944 году из Грузии в Ферганский район Узбекистана.

Сам он родился в Саатлинском районе Азербайджана, куда его отцу разрешили переселиться в 60-е годы. Но и там его родные не задержались, переехали сначала в село Псыкон в Кабардино-Балкарии, а в 70-е годы – в село Насакирали в Западной Грузии. Там до сих пор компактно проживают месхетинцы.

Байрам вырос в большой, но очень бедной семье. Специального образования никто из его восьми братьев и сестер получить не смог. Байрам подрабатывал то там, то здесь водителем, автомастером, а порой и переводчиком с турецкого языка.

За годы, проведенные на родине, Байраму не раз приходилось доказывать окружающим, что он – "свой", грузин. Многие местные, признается он, продолжают считать месхетинцев чужаками только потому, что они – мусульмане.

"У каждого народа есть своя история, есть своя культура. Вот, например, показывают концерт народных танцев и плясок. Нет ни одного месхетинского танца, ни одной месхетинской песни... – возмущается Байрам. – Если вы спросите меня, кто такие месхи, я отвечу, что в истории так называют одно из грузинских племен. Но не турки же они, у них ведь совсем другая история!"

Некоторые родственники Байрама сумели воплотить мечту предков и вернулись на исконные земли месхетинцев в Самцхе-Джавахети. Сам он сомневается, что ему когда-либо удастся это сделать. Цены на жилье и землю в селе его предков близ города Абастумани в разы выше, чем, например, в центральной Грузии.

Байрам иногда туда ездит, чтобы посидеть и подумать, глядя на руины архитектурных памятников, крепостей и других заброшенных построек. Их вид, признается Байрам, дает ему веру в то, что годы, проведенные им в Грузии, пусть даже в крайней нужде, прошли не зря и ему удалось внести пусть крошечную, но свою лепту в процесс восстановления исторической справедливости.

"Я не то что думаю о высоких идеях. Я просто чувствую, что что-то принадлежало моему народу, это культура моего народа. Кто-то должен быть всему этому хозяином, и кто-то должен что-то на счет этого сказать. Я в таких условиях, что сделать этого уже не смогу. Но я сделал все для того, чтобы дать возможность жить здесь тем ребятам, которые решатся сюда вернуться".

Четыре года назад Байрам отверг ислам, чтобы принять христианство. Вместе с ним крестилась и его супруга Иамзе. Они познакомились 11 лет назад и, не разводя турусы на колесах, почти сразу решили связать себя узами брака:

"Я ей, значит, предложение сделал, и она согласилась. А в нашем возрасте некогда уже в любви объясняться. "Выйдешь за меня замуж?" – говорю, а она: "Выйду!" – смеется Байрам.

Иамзе улыбается в ответ. Она говорит, что за все эти годы ни разу не пожалела о своем решении. Супруги утверждают, что нищета их семейному счастью не помеха, оно расцветает даже в жестяном автобусе.

"Я же тебе говорю: нам для полного счастья не хватает только собственного дома, больше ничего. Вот вы придете к нам через пару лет, когда у нас будет собственный двор, и сами увидите", – провожая меня, почти уверенно говорит Байрам.