Под занавес 2013 года в российской столице прошло заседание Высшего Евразийского экономического совета. По его итогам Армения подписала дорожную карту о присоединении к Таможенному союзу. Это означает, что уже примерно через полгода она вступит в эту структуру как полноправный член. Но можно ли считать это решение окончательной победой Москвы в ее конкурентной борьбе с Европейским союзом за влияние на Армению?
Уходящий год был, пожалуй, самым непростым в двусторонних отношениях России и Армении за весь постсоветский период. Противоречия между стратегическими союзниками возникали и раньше. И вопросы цены за поставки российского газа, и кооперация Москвы с Баку и Анкарой, а также сотрудничество Еревана с США и с ЕС и ранее вызывали взаимное недовольство. Но в 2013 году Армения вплотную подошла к парафированию соглашения об ассоциации с Евросоюзом, в чем Москва увидела вызов своим позициям на Кавказе.
Your browser doesn’t support HTML5
Интересы расходятся все дальше
Сегодня трудно предполагать, удалось бы Еревану совместить европейский и евразийский векторы, но очевидно, что, не испытывай Кремль серьезных опасений по поводу вероятного поражения на украинском направлении, он не прилагал бы столь мощных усилий для того, чтобы подтолкнуть Ереван к решению об участии в Таможенном союзе (ТС). В течение года этот проект шаг за шагом превращался не в экономическое, а в политическое интеграционное объединение. Впрочем, его стратегические цели и задачи до сих пор остаются не проясненными до конца.
Итак, Ереван согласился на свое участие в ТС. Декабрьский визит Владимира Путина в Армению стал символической демонстрацией этого выбора. Однако на практике оказалось, что некоторые интриги на евразийском интеграционном пути Еревана остались. И их озвучил другой стратегический союзник России Казахстан. Президент этой страны Нурсултан Назарбаев особо подчеркнул, что в связи с присоединением Армении к ТС вновь актуализируется вопрос о нагорно-карабахском конфликте. Непризнанная Нагорно-Карабахская республика (НКР) де-факто имеет общую границу с Арменией, а также общую систему обороны, безопасности и экономики. И вступление Армении в ТС опять же де-факто, не де-юре, означает, что НКР присоединяется к данной интеграционной структуре. В этой связи Нурсултан Назарбаев обозначил свое «особое мнение». Казахстанский лидер последователен в продвижении этой позиции. Еще до декабрьского заседания Высшего Евразийского совета в Москве он обращался к данной теме в ходе предыдущего аналогичного форума в столице Белоруссии.
Для защиты казахстанского «особого мнения» есть как минимум два основных резона. Во-первых, Астана рассматривает сотрудничество с Баку как важное направление своей евразийской политики. В нынешнем году президент Казахстана посетил азербайджанскую Габалу для участия в Третьем саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств. Объем внешнеторгового оборота между двумя странами за 11 месяцев этого года составил более 336 миллионов американских долларов. И обе страны заинтересованы в увеличении этого показателя. Во-вторых, кавказские приоритеты Казахстана во многом определяются и определялись внутренними соображениями. Новое государство с несформированной до конца политической идентичностью чрезвычайно опасается сепаратизма. В каждом своем выступлении, посвященном проблемам международного права и мировой политики, президент Казахстана подчеркивает, что сепаратистские проекты умножают нестабильность и непредсказуемость. Этим объясняется и «особое мнение» Астаны, отличающееся от подходов Москвы к проблемам Грузии. Неудивительно, что и применительно к членству Армении в Таможенном союзе осторожный Назарбаев предпочитает не поддерживать возможную институционализацию сложившегося статус-кво вокруг Нагорного Карабаха.
Но проблема в том, что помимо давления Кремля Ереван сделал свой выбор в пользу евразийской интеграции во многом именно из-за того, чего так опасается казахстанский лидер. Европа не смогла предложить для Армении внятной схемы, которая бы позволила этой стране поддерживать свои национальные интересы без радикальных уступок геополитическим оппонентам. В итоге перед выбором оказалась Москва, которая, с одной стороны, считает свою кооперацию с Казахстаном стержнем евразийской интеграции, а с другой – рассматривает вступление Армении в ТС как новый шаг по упрочению своих позиций в Закавказье. В декабре 2013 года Назарбаев не стал настаивать на своем «особом мнении». Он лишь озвучил его публично, и адресат его обращения понятен. Однако далеко не факт, что казахстанский лидер забудет про эту позицию. Не исключено, что он вернется к ней еще не раз при других обстоятельствах.
Как бы то ни было, а армяно-казахстанские коллизии в очередной раз ставят вопрос о том, насколько могут быть перспективны долгосрочные интеграционные объединения на постсоветском пространстве. В данном случае их вектор в пользу России или в сторону Запада не так уж важен. Просто есть условия, когда общее советское прошлое уже не дает значимого эффекта, а политические интересы некогда «братских республик» расходятся все дальше. И даже у двух союзников возникают проблемы с обретением третьего.
