С известным сухумским «городским сумасшедшим» по прозвищу Марадона у меня связаны две прочные ассоциации. Во-первых, очень запомнилась фраза из публикации одного тбилисского автора, ранее сухумца (а своими впечатлениями о встречах с колоритным сухумским бродягой за последнюю четверть века делилось в печати множество авторов): «Никто не знает, как его зовут и откуда он появился в городе». Поразительно! А вот я почему-то давным-давно это знаю – со слов и самого Марадоны, и других, которые с ним общались, что это Шамиль Галин, родом из Башкирии…
Второй эпизод более свежий. Несколько месяцев назад в абхазском сегменте социальной сети Фейсбук началось бурное обсуждение смерти Марадоны. Как впоследствии выяснилось, очередного мифа. Ведь слухи о том, что «Марадону убили», распространялись еще во время грузино-абхазской войны, причем по обе стороны линии фронта. Но каждый раз оказывалось: жив курилка… И вот сейчас в Фейсбуке хорошо известные в обществе люди выражали свое сожаление, делились воспоминаниями о нем. А я, читая это все, думал: «Но ведь в первоначальном сообщении не было абсолютно никаких деталей, которые придают обычно ему убедительность: как и где случилась эта смерть, где человек похоронен…»
Your browser doesn’t support HTML5
Кто наливает Марадоне
А Марадона, он же Шамиль Галин, продолжает тем временем оглашать сухумские улицы и перекрестки своими речевками-воплями. Излюбленное место его дислокации – перекресток проспекта Мира и улицы Абазинской, давно прозванный сухумскими выпивохами «бермудским треугольником». Три с половиной года назад, в разгар чемпионата мира по футболу в ЮАР, я увидел Марадону стоявшим у этого перекрестка с воздетыми вверх руками и оравшего что было мочи: «Аргентина – чемпион!» Начав с этого эпизода, я рассказал летом 2010-го о Марадоне слушателям «Эхо Кавказа». На сайте «ЭК» было немало откликов, даже от одной бывшей сухумчанки, живущей ныне в Германии.
Но я пожалел, что не включил в тот репортаж запись голоса сухумского Марадоны. По правде сказать, взять интервью у него в последние годы стало не так-то просто из-за того, что он не просыхает. Но вот вчера все как-то удачно совпало: было раннее утро и «бермудский треугольник» выглядел малолюдно, у меня оказался с собой диктофон, а Марадона был еще как стеклышко, хотя шел навстречу с початой литровой бутылкой водки в одной руке и с пластиковым стаканчиком в другой. Он любезно согласился уделить мне несколько минут своего времени. Поставил бутылку в широченный карман своей куртки, и мы присели на скамеечке в одном из соседних проулков.
Я попросил Марадону рассказать о его нынешнем житье-бытье и был вынужден потом его утихомиривать, чтобы мы не привлекали внимание прохожих, когда он набрал в легкие воздуху и заорал по обыкновению свои речевки…
– Как у тебя дела?
– Я люблю Абхазию!..
– Нет-нет, подожди…
– Независимое государство… Победа Абхазии, независимого государства…
– Сейчас громко не надо… Как у тебя дела? Ты скажи… Ты собирался в Турцию, помнишь? В Анталию? Подавать там тапочки на пляже? Помнишь, была у тебя такая мечта?
– Да…
– И чтобы тебя там звали «Папа-пришелец». Ну, не получилось это? Ты загранпаспорт хотел получить…
– Не получилось. Паспорт потерял… Не потерял, а у меня смародерничали бомжи. Пока в дурдоме находился. Бомжи все забирают, елки…
– Бомжи?
– Да.
– А сейчас ты где обитаешь?
– Уй… Где придется.
– Места нет постоянного?
– Нету. У меня все поломали…
– Сейчас тебе сколько лет?
– 62 года исполнилось в августе. В Дранде, в психбольнице.
– Сколько ты там провел?
– Все лето.
– Тебя раньше обвинили, когда в первый раз в психбольницу отправили, что ты какой-то вагон на вокзале сжег…
– Во!
– Это было?
– Не было! Они знаешь, что говорили, железнодорожная милиция? Что я дровами топил и грелся. Да на хрен мне их дрова нужны, меня водка греет.
– А с чего загорелся этот вагон?
– Откуда я знаю? На меня списали, пьяного. А я пил, знаешь где? Не доходя до вокзала, института. За молодежь пил. Чтобы они закончили институт, а потом вышли замуж.
– А не злоупотребляешь этим? На здоровье же это отражается, когда слишком много пить.
– Да нет… Я день и ночь пью.
– Я помню, ты еще выступал у филармонии до войны. Бусы у тебя на шее такие были, из камней, «куриный бог» называются. И пел: «Шаланды полные кефали…»
– Да, «в Одессу…» А еще, кроме Одессы, добавлял туда: «Вся Сухума велика». Одессу я убрал…
Марадона сказал мне, что водку ему покупают сухумчане, они же, мол, его любят. «Любят или губят?» – мелькнула мысль.
Когда мы уже собирались разойтись в разные стороны, мимо прошли двое парнишек в военной форме, и Марадона снова заорал: «Солдаты, возвращайтесь живыми домой!».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия