ПРАГА---Сегодня в рубрике «Гость недели» абхазский общественный деятель Роин Агрба.
Андрей Бабицкий: Роин, на своей странице в Facebook вы выразили возмущение тем, что на процедуре открытия Олимпиады не было упомянуто об аборигенах Краснодарского края – черкесах, – и вывесили в знак протеста аватарку красного цвета, на которой кровавая надпись «Сочи», по-моему, красноречиво говорит о вашем отношении к этому событию. Чего вы ожидали? Как должно было состояться это упоминание: кто-то должен был посыпать голову пеплом, встать на колени, принести извинения за геноцид черкесов или в какой-то другой форме?
Роин Агрба: Я в течение последних двух-трех лет спорил с черкесскими радикалами о том, что Олимпиада – это хорошо, это должно произойти, это может быть началом новой эры взаимоотношений, изменения национальной политики российского руководства в отношении нацменьшинств Северного Кавказа. Ожидания, конечно, были. Российское руководство на высшем уровне, даже сам Владимир Путин еще в 2009 году, находясь в Абхазии, обещали нашим общественникам, что обязательно будут учтены некие культурные элементы во время открытия и закрытия Олимпиады и как-то будут обозначены. Я расстроился оттого, что столько было обещано, и тот же губернатор Краснодарского края, который разъезжал по черкесским, шапсугским аулам, иногда приезжал в Абхазию, все время это анонсировал, что какой-то элемент обязательно будет учтен во время открытия Олимпиады. А тут – ничего.
Your browser doesn’t support HTML5
Роин Агрба: «Для меня Россия ближе, но осадок остался»
Андрей Бабицкий: Как вы считаете, почему этого не произошло?
Роин Агрба: Я все же надеюсь, что это недочет оргкомитета, его недальновидность или же уступки каким-то силам, которые, возможно, давили на него, чтобы все прошло на таком великорусском марше, мол, давайте забудем о том, что было 150 лет назад, будем танцевать и плясать.
Андрей Бабицкий: А вы не думаете, что здесь мог иметь место элемент некой обиды? Черкесские организации в своем большинстве (я не имею в виду те, которые прикормлены властью) высказывались против Олимпиады, были настроены достаточно негативно к идее ее проведения, и вот была такая реакция именно на предшествовавший Олимпиаде период борьбы с ней именно черкесских организаций.
Роин Агрба: Давайте рассудим. Радикально настроенных людей не так уж много – несколько десятков человек. Теперь количество этих людей резко увеличилось. Я сужу по тем же своим друзьям, с которыми общаюсь годами: они постепенно становятся радикально настроенными к этой Олимпиаде. Таким был эффект от церемонии открытия этой Олимпиады.
Дэмис Поландов: Да, Роин, но Ибрагим Яганов сегодня фотографируется с Михаилом Саакашвили. Он же это делал не от обиды на открытие Олимпиады? Это была политика. Черкесские активисты ездили в Тбилиси, где признали геноцид черкесов, и это наблюдалось на протяжении нескольких лет.
Роин Агрба: Во-первых, Ибрагим в этой группе людей все же стоял особняком.
Андрей Бабицкий: Да нет, это массовый процесс, черкесы действительно облюбовали Тбилиси, получили в массовом порядке грузинские паспорта. Ибрагим Яганов просто яркая фигура.
Роин Агрба: О массовости речи не было, и когда Ибрагим ездил, как раз это не принимало массового характера. Ибрагим – один из тех, кто официально отказался от встречи с Саакашвили, еще находясь в Тбилиси. То, что я сегодня увидел, меня поразило. С утра я получал звонки и письма: «вот, что натворил твой друг». Здесь я Ибрагима никак не пойму, и для меня это был даже некий шок.
Андрей Бабицкий: Но мы это обсуждаем в связи с Олимпиадой: все-таки речь идет о том, что черкесские организации и общественники в большинстве своем были негативно настроены по отношению к Олимпиаде. Я говорю о том, что, может быть, имели место некая обида или желание ответить на этот негативизм, т.е. какая-то симметричная реакция, поэтому о черкесах не было упомянуто. Глупая, конечно, реакция, но, может быть, в этом дело?
Роин Агрба: Возможно. Мне сейчас трудно судить. Я могу судить только по переписке со своими друзьями и еще раз говорю, что фигура Ибрагима Яганова, словно айсберг, выходит на поверхность обострения отношений с черкесскими организациями. По-моему, это он сделал демонстративно.
Дэмис Поландов: Я хотел бы немного сместить наши акценты. Мне кажется, у нас как-то так получается, что Россия выглядит как-то обиженно в этой ситуации. Вообще, речь идет о геноциде, о выселенных сотнях тысяч человек, потомки которых находятся сегодня в диаспоре. Скажите, пожалуйста, в Абхазии тема геноцида, выселения, депортации под воздействием, может быть, этой Олимпиады вышла на поверхность, она обсуждается каким-то образом в обществе?
Роин Агрба: В принципе, эта тема обсуждалась всегда, а в связи с открытием (я также буду судить по общественному мнению), безусловно, огромное количество людей выразило свой негатив, а им нужно было всего-навсего услышать, увидеть некий шаг.
Дэмис Поландов: Роин, я могу возразить. Совсем недавно у нас в эфире был наш общий с вами друг Андзор Кабард, который сказал: «А зачем изображать то, чего нет?» Неужели вам было бы достаточно, если бы на открытии Олимпиады кто-то вышел, станцевал, и это был бы какой-то черкесский, абхазский, кавказский компонент – и все. На этом что, все проблемы черкесов и других кавказских народов были бы решены? Не кажется ли вам, что сама политика России в отношении кавказских народов не соответствует той радужной картинке, которую вам могли нарисовать на открытии этой Олимпиады?
Роин Агрба: Честно говоря, я думаю, что это должно быть не то чтобы извинением: встать на колени, «простите, что натворили наши прадеды», – это всего-навсего память. Род моей бабушки был полностью истреблен. 90% моего рода разбросано по всему миру – по Ближнему Востоку и Европе. Это же результаты этого геноцида. Несколько лет назад мы даже говорили в вашей студии о том, что если Россия опередит Грузию и признает геноцид, то все пойдет совершенно в другом русле: поменяется отношение народа, в том числе абхазов. Складывается ощущение, что некоторые эксперты, которые пишут идеологические статьи, рисуют какие-то карты, способны даже самых дружелюбных настроить против себя.
Андрей Бабицкий: Роин, вы говорите «могли же признать геноцид», как о чем-то, что ничего не стоит, что можно сделать малой кровью, но я могу сказать, что сразу возникнет цепная реакция, выстроится целая очередь народов, у которых не менее трагические отношения с царской Россией в прошлом.
Роин Агрба: Мне трудно сейчас говорить о других народах. Как говорится, «своя рубаха ближе к телу». Для меня это болезненная тема, которая полностью игнорируется. Но ведь можно было в какой-то форме – пусть не в юридическом признании геноцида народа – а в какой-то другой форме поднять эту тему на открытии Олимпиады. Вот это было бы хорошим знаком, потому что сильная Россия нужна и нам. Мы понимаем, что нам нужно иметь хорошие отношения с Россией, но когда видишь, что с ее стороны можно было пойти на это без крови, и этого не сделано, остается какой-то осадок. Я и сегодня болею только за сборную России. Для меня Россия ближе, как ни крути, но осадок все же остался. Я думаю, что у большинства населения, особенно интеллигенции, которые воспитаны на произведениях Баграта Шинкуба, Георгия Алексеевича Дидзария о махаджирстве, которые сегодня можно смело положить на стол любому ученому любого масштаба – это мировые творения. И не учитывать такие элементы, я думаю, было просто неумно.
Дэмис Поландов: Роин, мне кажется, что в вашей позиции есть очень много эмоций, но реальная картина как-то уплывает. Не кажется ли вам, что было бы логично говорить о какой-то позиции России, если бы это выражалось в действиях? Была конкретная проблема последних нескольких лет – война в Сирии, положение черкесов. Когда черкесские общественники говорят о том, что Россия не ведет политику в пользу черкесов, они говорят, допустим, что Россия не допускает черкесов в Россию, не дает им репатриироваться, не дает им убежища.
Андрей Бабицкий: Роин, я хочу дополнить то, что сказал Дэмис. Мне кажется, что на самом деле извинения-то последовали, но в какой-то очень дурацкой и недостаточной форме, когда Путин заявил, что хотел посетить адыгские деревни, но не представилось возможности, но он обязательно это сделает. Это как раз к вопросу о том, что, ну, посетит он адыгские деревни, ну, упомянул он в каком-то виде черкесский компонент, но это ни уму ни сердцу, ни горячо ни холодно, в абсолютно его манере произнесенное, очень пренебрежительное, на мой взгляд, оскорбительное извинение.
Роин Агрба: Я думаю, все же по сирийским черкесам многие наши оппоненты и друзья, конечно, лукавят, потому что это движение есть, и если сегодня оно чуть приостановилось, то это не говорит о том, что Россия зубами, когтями вцепилась в этот вопрос и не дает разрешения на репатриацию. Вот здесь они как раз лукавят. Процесс, так или иначе, идет, и свыше 500 человек сегодня уже находятся на территории Абхазии. Я сам вхожу в попечительский совет при Комитете репатриации.
Дэмис Поландов: Это понятно, в Абхазию – это одно, а черкесы-то говорят о репатриации черкесов в Россию.
Роин Агрба: В Россию – это другое дело. Я видел список репатриантов в Абхазию, 80% из числа репатриантов Сирии являются как раз адыгами, черкесами. Некоторые после получения гражданства, документов, уезжают к себе на родину – в Адыгею или Кабардино-Балкарию, – а так, в основном, все остаются здесь. Другое дело, что, естественно, финансов не хватает и нерационально используются средства, которые аккумулирует Фонд репатриации в своих руки.
