В Абхазии все произошло без майдана, хоть Сухуми уже второй раз, словно специально, синхронизирует революционные ритмы с Киевом. Да и сама революция, по формальным признакам на многое похожая, по сути вышла ненастоящей, что и логично.
Можно до бесконечности повторять, как заклинание, тезис о том, что Москва была ни при чем и небольшой государственный переворот случился исключительно по внутренним резонам. Можно даже сказать, что это и в самом деле так, и заклинания бывают политологически точны. И что отставка президента бывает везде, как и заговоры и майданы.
Только майский переворот на самом деле – стилизация. Как и многое другое в Абхазии. Как бюджет и повсеместные руины, которые вовсе не руины, а особая форма риэлторства. Не бывает революций, в которых власть обвиняется в том, что плохо распределила пожертвования другого государства. Даже коррупция не настоящая, когда кроме подаренных денег коррумпироваться нечем. Это даже не совсем переворот, когда свергающие не верят в завтра, а защищающим ничего не дорого из того, что было вчера.
И дело не в том, что Абхазия не признана и самой ее независимости всего два десятка лет – по историческим меркам секунда. Дело в том, что сами граждане будто согласились на то, что Абхазия имеет право на очень большую фору. Граждане сами не готовы воспринимать страну как подлинное, живущее по универсальным правилам государство. Такой вот феномен непризнанности: непризнанность и малый стаж суверенности важны не сами по себе, а как повод для оправдания ненастоящести.
Your browser doesn’t support HTML5
Майдан ненастоящий
Между тем оправдание уже давно не то. В мире, в котором стало меньше границ, фактор признанности уже давно перестал быть единственно решающим. За двадцать лет в государствах, которые по привычке называют непризнанными, научились жить так, как живут по соседству признанные, к неудобствам приспособились и научились не замечать, да и кто скажет, что в Абхазии намного беднее, чем на другом берегу Ингури? Но на другом берегу Ингури нет своего отдельного государства, а на этом есть, но оно в восприятии его жителей все еще не до конца настоящее, и потому и спрос с него другой.
Никто не виноват. Тогда, в 90-х, был шанс, и было неважно, какой ценой он будет использован. Конечно, без Москвы ничего бы у Абхазии не вышло, но ничего бы не вышло без НАТО и у Косово, и с точки зрения формальной и теоретической сейчас уже не так важно, как был достигнут результат. Территориальная целостность в мире, в котором стало меньше границ, становится лишь пережитком уходящей политической моды. Но и это теория, а практика исполнения мечты пока феномена настоящего государства нигде не породила.
В Абхазии, как положено в наших широтах, тоже всегда обижались на Запад. Но вопреки общепринятому, не только за то, что он – Запад, но и потому, что своей холодностью обрекал Абхазию на вечное пребывание в наших широтах, в которых принято обижаться на него. А поскольку все уже научились жить без тревоги о том, что завтра война, но так и не научились требовать от своего государства настоящести, эта обреченность стала специфической, но органичной формой существования. Жить в условиях вечного раздвоения можно только одним способом: его не замечать. Потому майдан здесь был десять лет назад, когда в самом деле менялись вехи, и не было майдана в мае. Хотя, конечно, кто спорит: требование честного и эффективного распределения гуманитарных миллиардов совершенно справедливо. И дальше по форме все как у всех: митинг, сорванный поиск компромисса, штурм, бегство президента, отставка, почти счастливый, потому что бескровный, конец.
Никто не виноват, просто по-другому получиться не могло. Задним числом Абхазия может анализировать свой тогдашний выбор между Грузией и Россией, которого, на самом деле, у нее тоже не было. И теперь в том, что произошло, Россия действительно ни при чем. Никакого практического смысла для нее в отставке Анкваба, пожалуй, не обнаружит ни один уважающий себя конспиролог. И можно быть уверенным: у нее, как и три года назад, не будет фаворита на выборах, потому что это тоже правда – никакой победитель не поставит под сомнение исходный курс.
Значит, дальнейшее действо будет развиваться в том же ключе. Абхазия в экономическом плане будет и дальше исходить из той данности, что она – дотационный российский регион. В дотационном российском регионе денежные потоки из центра, как нефть и газ, поэтому вопрос о том, кто будет диспетчером, – суть политической интриги. Но в отличие от России, где все решается договоренностями с Москвой, в Абхазии на этот случай есть оппозиция, честные выборы и избиратель. И майдан. Ему, в отличие от всего остального, достаточно быть простой стилизацией.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
