ПРАГА---Мы продолжаем обсуждать тему в прямом эфире с писателем из США Михаэлем Дорфманом.
Дэмис Поландов: Михаэль, я обратился к своим друзьям в Facebook с вопросом: кто мне может рассказать, что такое Прикарпатская или Подкарпатская Русь, как называют этот регион в Чехии. Вы сказали, что знаете этот регион, вы там жили. О чем вообще идет речь и кто живет в этом регионе, какова политика в этом регионе?
Михаэль Дорфман: Прикарпатская или Подкарпатская Русь в советское время назвалась Закарпатской областью Украинской ССР. Это была область Чехословакии, присоединенная к СССР в 1946 году. До того она входила в состав Австро-Венгерской империи. В Закарпатье проходила ожесточенная борьба между славянским и венгерским населением, которое осуществляло политическое доминирование. Славянское население поддерживалось Австро-Венгергией для того, чтобы как-то уравновесить венгерский национализм. Так же, как на севере, с другой стороны Карпатского хребта, они поддерживало украинскую культуру и украинское движение с тем, чтобы уравновесить польский национализм в Галиции. После присоединения к СССР жители этого региона вошли в состав украинского народа. Этнически там проживает несколько групп, которые сегодня относят к т.н. русинам – это на самом деле довольно искусственный конгломерат из гуцулов, бойков и лемков. Эти социально-этнические образования проживают с двух сторон Карпатского хребта.
Дэмис Поландов: А на каком языке они говорят?
Your browser doesn’t support HTML5
Михаэль Дорфман: «Подкарпатская Русь существует только на бумаге»
Михаэль Дорфман: Сегодня это диалект украинского языка. Но, понимаете, филолог Макс Вайнрайх сказал, что диалект – это язык, который не имеет своих армии и флота. При различных обстоятельствах язык или диалект, народность, нация или племя – это все результаты нашей перцепции, наших убеждений, как мы к этому субъективно относимся при разных исторических обстоятельствах. Нация – это не нечто заданное тысячу или сто лет назад. При разных исторических обстоятельствах могут сложиться разные нации, и этот процесс до сих пор идет по всему миру.
Дэмис Поландов: Подкарпатская или Прикарпатская Русь каким-то образом политически себя обосабливает от Украины?
Михаэль Дорфман: Там существует движение, которое требует либо независимости, либо автономии. Т.е. там сегодня существуют несколько различных организаций. Одна из организаций требует независимости, она имеет своего премьер-министра по фамилии Гецко, но есть другие, более умеренные организации. Там есть довольно сильные проукраинские силы, которые видят будущее Закарпатья в составе Украины, там также есть венгерское меньшинство. Есть целые деревни, где тебя не понимают ни по-русски, ни по-украински, ни по-английски. Во время моего пребывания там мне надо было купить батарейку, и мне пришлось объясняться с продавщицей на пальцах, потому что она говорила только по-венгерски.
Дэмис Поландов: Как вы считаете, то, что они обращаются к Южной Осетии с просьбой о признании, является знаком того, что у России есть какие-то планы в отношении Подкарпатской Руси, или это действительно веление сердца, попытка себя узаконить?
Михаэль Дорфман: В отличие от Донецкой или Луганской республик, которые граничат с Россией, Закарпатская область находится довольно далеко, и никакой территориальной близости с Россией не имеет, поэтому их, в общем-то, не поддерживают, и они никак не представлены. Это демонстративный шаг правительства, которое не имеет никакой поддержки. Если в Луганске или Донецке люди хотя бы контролируют несколько зданий или города, то Подкарпатская Русь на самом деле существует только на бумаге. Насколько мне известно, у них нет никакой территории, на которой они могли бы требовать своего суверенитета. Это больше похоже на Ингерландию или Вологодскую независимость – вот такого рода сепаратизм.