Время летит, как полуночный экспресс; два года назад «Грузинская мечта» выиграла парламентские выборы, а посему следовало бы подвести промежуточные итоги и попытаться ответить на обманчиво простой вопрос: «А какая она, новая грузинская власть?» Но абсолютное большинство местных экспертов воздержалось от развернутых оценок, и это неудивительно: возникшая на обломках не в пример истеричного самовластья система все еще полна загадок, более чем амбивалентна и с трудом поддается описанию. Так, поболтали немного об отдельных радостях и горестях и разошлись, ни разу не проявив желания выяснить, насколько глубока кроличья нора (и красных таблеток тоже не принимали, с облегчением вцепившись в упаковку с синими).
Любое сравнение с прежним режимом ведет в тупик, к тому же большая часть общества отвечает на упоминание Саакашвили вулканическим выплеском ненависти, и дискуссия мгновенно превращается в митинг. Но, вероятно, все же есть одна интересная метафора, которую можно позаимствовать у геймеров. Есть такой поджанр стратегий в реальном времени – стратегии непрямого контроля. В них игрок не раздает рисованным человечкам указания, а создает условия, побуждающие их делать именно то, что ему требуется. Саакашвили постоянно срывался в прямой контроль, гоняясь за отдельными юнитами с курсором наперевес (на чем, собственно, и погорел). А Иванишвили ставит стеночки и прокладывает дорожки. Юнит пару раз налетит на препятствие и выучит новый маршрут, а если не выучит, то так и будет биться лбом до потери пульса. При этом никто над компьютерной душой не стоит и курсором в цифровое темя не тычет – почти свобода. Но юниты почему-то передвигаются весьма осторожно, так, словно пытаются предугадать, где будет возведена новая стена. Это иной тип контроля, немного другая игра, и два минувших года были для грузинской элиты, прежде всего, периодом самообучения при отсутствии четких правил на основе нового опыта и интуиции.
Your browser doesn’t support HTML5
Бидзина I – два года спустя
Иванишвили не занимает официальных постов и не лезет в микроменеджмент, но, тем не менее, очевидно, что нельзя описать политическую систему Грузии, не изучив психологического портрета Бидзины Григорьевича, отдавая себе отчет в том, что внятного ответа на бесхитростный вопрос «Кто вы, мистер Иванишвили?» и страстный призыв «Ты скажи, ты скажи, че те надо (и далее по тексту)» не будет. Он стал «числом X» грузинской политики и по умолчанию присутствует в каждом ее уравнении, но вот вычислить, чему оно равно, к сожалению, не может никто. Так, что-то среднее между «пи» и минус бесконечностью. Коллективное грузинское бессознательное мечется по свалке архетипов, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь аналог, что-то вроде «Старшего брата» или «Неизвестного отца», и осколки гипсовых бюстов крошатся под ногами. Следует ли из этого, что фигурант велик и ужасен, как утверждают многие его почитатели? Ни в коей мере, но и обратного тоже не следует. А в остатке у нас то ли демократия, деленная на этот самый «X», то ли авторитаризм, на него же умноженный.
Есть что-то отвратительное, как руки брадобрея, и противоречащее самому духу Свободы в этих гаданиях о внутреннем мире правителя, его возможных планах и мотивах. Но все разговоры о сути нового режима в конце концов сводятся именно к этому. О чем же еще говорить? Об экономике? Так о грузинской экономике все уже сказано в «Игре престолов», а именно: «То, что мертво, умереть не может». Может, о том, что жить стало спокойнее и правительство больше не бросается на граждан, как бешеный бультерьер? Так говорили уже, причем неоднократно, и выдавать естественное положение вещей за великое достижение бесконечно долго не получится.
Но он еще увидит небо в алмазах и не единожды. Творчески адаптируя опыт, полученный в ельцинской России в эпоху «семибанкирщины», к грузинским реалиям, он, скорее всего, превратит «Национальное движение» в некое подобие зюгановской КПРФ, в домашнего котика с алой лентой, который будет изображать перед выборами саблезубого тигра. А также, возможно, создаст грузинского Жириновского или Лебедя (не исключено, что в одном лице) для того, чтобы консолидировать голоса отпрянувших от «Мечты» избирателей (некоторые сигналы указывают именно на это). Маневрировать подобным образом можно достаточно долго, и все это время от наблюдателей, вероятно, будет ускользать конечный смысл многоходовых манипуляций. А в рядах коррумпированной, развращенной и очень пугливой элиты в обозримом будущем, скорее всего, не найдется группы, которая посмеет бросить вызов системе в целом.
Что ж, свыкнется-слюбится, предприимчивая молодежь научится нажимать нужные кнопки в социальном лифте, старики поворчат и у(с)покоятся и, вероятно, лишь отдельные интеллектуалы будут с ужасом осознавать, что превратить этот театр марионеток в худо-бедно функционирующую демократию нет никакой возможности. Если бы мы имели дело с аутентичной грубой диктатурой, то был бы стимул бороться и творить ей вопреки. Но ее нет, и общество погружается в какую-то вязкую субстанцию странным образом успокаивающую и вместе с тем, подобно паутине, ограничивающую движения, постепенно умерщвляющую мысли и чувства. Не проводя параллелей, можно припомнить режим Октавиана Августа, который всю дорогу успешно, более того, великолепно выдавал себя за то, чем он ни в коем случае не являлся, и попытаться выцепить параметр, который можно условно назвать «коэффициентом лживости». Или просто понаблюдать, как в гипнотизирующем хороводе со всех сторон приближаются позолоченные лики Януса, которые скрывают лишь ложь и бесчестие, только тени и пыль. А не швырнуть ли в лик Януса канделябром? Но в какой из них?
В таких ситуациях рождаются жалкие отговорки типа: придет новая молодежь, почует запах свободы и начнет крушить стены, а мы их встретим приветственным гимном, ну, и так далее. Нет ничего проще, чем оправдать трусость, конформизм и бездействие. Можно, к примеру, объявить мораторий на критику новых властей (это такая изощренная и весьма распространенная форма самоцензуры) до тех пор, пока остатки старого режима не будут искоренены окончательно, и это при том, что тот режим мертв, как любимый слон Ганнибала или конь того же Октавиана Августа, а хотя бы и Калигулы. Кажется, пора начать жить в настоящем. Пора разобраться, чем является новая система по сути. Пора поговорить с Бидзиной Иванишвили начистоту.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции