Расхожие утверждения, что «нет правил без исключений» и об «исключениях, которые только подтверждают правило», можно прекрасно проиллюстрировать новейшей историей Чеченской Республики. Имею в виду то правило, что в современном мире, начиная с середины XX века, народы, поднимавшиеся на борьбу за свободу и независимость, неизменно добивались своего, в результате чего, в частности, количество государств – членов ООН выросло на планете вчетверо. А вот чеченцы, один из самых воинственных народов Кавказа и мира и самый многочисленный горский народ Кавказа (дагестанцев нельзя считать единым этносом), так и не удержали независимость, которая после Хасавюртовского соглашения 1996 года вроде бы как была уже у них в руках.
В последние дни многие СМИ, политологи, эксперты обращались к событиям 20-летней давности, когда 11 декабря 1994 года началась первая русско-чеченская война (она же, по терминологии Москвы, операция по восстановлению конституционного порядка). О причинах того, почему Чечня стала исключением из упомянутого правила, о которых рассуждали и многие политологи, - чуть позже. А пока хочу остановиться на абхазо-чеченских отношениях последних десятилетий.
Your browser doesn’t support HTML5
Абхазия – Чечня: этапы отношений
Подъем национальных движений в СССР в конце 80-х – начале 90-х годов привел к стремлению выйти из-под власти метрополий не только титульные нации союзных республик (кстати, не все, на некоторые из них независимость в декабре 91-го свалилась нежданно-негаданно, попали, так сказать, под раздачу), но и ряда автономий. Среди республик, представленных в Конфедерации горских народов Кавказа, пытавшейся воссоздать Горскую республику 1917 года, таким стремлением выделялись Абхазия и Чечня, которые после распада СССР стали на путь постепенного выхода «из-под руки» Тбилиси и Москвы. Это вызывало взаимную симпатию абхазов и чеченцев. Мне рассказывали, что в Грозном при входе в одно из кафе висела табличка: «Абхазы обслуживаются бесплатно». Весной 92-го на приморской набережной Сухума перед входом в Абхаздрамтеатр после какого-то резкого заявления одного из российских руководителей прошел большой митинг в поддержку Чечни. Но уже тогда наметились определенные расхождения: многим в абхазском обществе не нравились жесткая антироссийская риторика президента Ичкерии Джохара Дудаева и его сближение со свергнутым грузинским президентом Звиадом Гамсахурдиа. И от вспыхнувшей в августе 92-го грузино-абхазской войны он, в общем-то, старался дистанцироваться.
Тем не менее во время войны чеченцы были самой большой этнической группой среди северокавказских добровольцев, вставших на защиту Абхазии, и наводили больше всего страха на противную сторону. Сейчас, задним числом, приходит в голову, что война в Абхазии оказалась для них боевыми учениями перед войной в Чечне, которая началась всего через год с небольшим после окончания войны в Абхазии.
Какова была тогда позиция абхазского общества? Если в самой России значительная часть общества и политэлиты выступила с резким осуждением силового решения «чеченской проблемы», то о том, что происходило в Абхазии, и говорить нечего. На днях по каналу «Абаза-ТВ», который скрупулезно ведет абхазский календарь памятных дат, показали телекадры митинга в Сухуме двадцатилетней давности. Текст резолюции, которую зачитывал абхаз, ветеран Отечественной войны народа Абхазии, был сдержанный, но однозначно осуждающий действия ельцинского руководства. Для меня эти кадры стали откровением: то ли вообще их в свое время не видел, то ли забыл. Так или иначе, в отличие от многих других кадров старой телехроники, которые мелькали на наших каналах не раз, эти повторили впервые. И, кстати, кое-кому это не понравилось, так как не вписывалось в сегодняшнюю политическую конъюнктуру. А вот выступления в прессе того времени помню хорошо, и они сохранились во многих газетных подшивках: это были и публикации местных авторов, и перепечатки из российских газет, но все – протестующие против действий российской армии. Власти же Абхазии вынуждены были молчать, поскольку прекрасно понимали свою ответственность за страну и ее народ, которые находились в сложнейшем положении.
Понятно, что абхазы не могли отплатить сражающимся чеченцам аналогичной военной помощью. И дело тут не только в том, что абхазов минимум на порядок, то есть в десять раз, меньше, и не только в блокаде Абхазии странами СНГ, то есть по существу Россией. Как рассказывал мне один из лидеров абхазского национального движения, находясь во время первой русско-чеченской войны в Чечне, он долго объяснял чеченским добровольцам в Абхазии: ведь в 1992-1993 годах на стороне Абхазии воевало и много русских, казаков, как же абхазы теперь могут повернуть оружие против них? Хотя единицы воевавших в Чечне абхазов все-таки были.
Вскоре после Хасавюртовских соглашений, когда Чеченская Республика - Ичкерия существовала с «отложенным на пять лет статусом», а по сути как независимое де-факто государство, в Сухум с рабочим визитом приезжал один из ее лидеров Ахмед Закаев.
А вот настроения во время второй войны в Чечне в абхазском обществе, как и в российском, уже заметно изменились. Было, правда, небольшое количество абхазов, которые, несмотря ни на что поддерживали Ичкерию, но большинство населения смотрело на ситуацию уже по-другому. И причины этого во многом совпадают с причинами поражения Ичкерии, о которых зашла речь ранее.
Тут и моральный аспект: когда представители чеченского сопротивления стали на путь терактов, они согласились с принципом «цель оправдывает средства», а это неминуемо ведет к дискредитации любой самой благородной и красиво выглядящей идеи. Неприятие у объективных наблюдателей вызывали и разборки между ичкерийскими лидерами, и их попытка «экспорта революции» в Дагестан (люди, смыслом жизни которых становится война, уже не могут остановиться), и активное вовлечение в события исламских фундаменталистов с Ближнего Востока.
Существенен и такой аспект: российское руководство напрягало все силы для того, чтобы не «отпустить» Чечню, ибо понимало, что это может стать началом цепной реакции, ведущей к распаду Федерации. При этом в Чечне изначально присутствовали достаточно многочисленные пророссийские силы, противостоящие сепаратистским, между ними даже до начала первой войны происходили вооруженные столкновения. И когда на сторону первых перешел Ахмад Кадыров со своими сторонниками, они стали большинством. (Для сравнения: в Абхазии во время войны прогрузински настроенные абхазы, почти все выходцы из смешанных семей, воспринимались как отщепенцы, их можно было пересчитать по пальцам.)
В 2001 году чеченский полевой командир Руслан Гелаев, который вторгся со своим отрядом в Кодорское ущелье, попал на территорию Абхазии уже во второй раз после 1992-го, но теперь не как друг, а как враг, и получил отпор.
Сегодня, после очередного поворота истории, когда Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, а в Чечне доминируют пророссийские настроения, абхазы и чеченцы вновь по одну сторону геополитической баррикады.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции