ПРАГА---Накануне «Независимая газета» сообщила о том, что Россия снимает Приднестровье с довольствия. Согласно источникам издания, лидеру самопровозглашенной республики Евгению Шевчуку было отказано в финансовой помощи. В статье отмечалось, что, в связи с экономическим кризисом в России, ситуацией на востоке Украины и присоединением Крыма, Приднестровье становится для Москвы непосильной ношей. Так ли это? Мы поговорили с корреспондентом газеты «Коммерсантъ» в Молдове и главным редактором онлайн-издания «NewsMaker» Владимиром Соловьевым.
Нана Плиева: Владимир, в «Независимой газете» со ссылкой на источник в Верховном совете Приднестровья сообщили, что Россия впервые отказала Приднестровью в финансовой помощи. Якобы Евгений Шевчук попросил у Москвы 100 миллионов долларов на выплату пенсий и выполнение других социальных обязательств. Сегодня первый канал приднестровского телевидения успокоил зрителей, сообщив, что в аппарате Дмитрия Рогозина опровергли эту информацию. Скажите, что на самом деле происходит?
Владимир Соловьев: Во-первых, не очень понятно, о каких деньгах идет речь, потому что Евгений Шевчук действительно мог попросить у России финансовую помощь, потому что Приднестровье сейчас находится в очень сложной экономической ситуации – не в последнюю очередь в связи с ситуацией на Украине и региональным кризисом, – поэтому остро нуждается в деньгах, и на самом деле единственным партнером Приднестровья, который может оказать такую помощь, действительно, является Россия. Мне лично неизвестно, просил ли Евгений Шевчук 100 миллионов у России, но известно, что в Приднестровье случились задержки с выплатами пенсионерам так называемой российской надбавки. Каждому пенсионеру выплачивается ежемесячно надбавка в эквиваленте 15 долларов за счет российской финансовой помощи. Так вот эта надбавка в январе не выплачивалась, что вызвало определенную панику, потому что люди не могли понять, в связи с чем прекратилось финансирование. Но в аппарате Рогозина нам, например, сказали, что это не связано с каким-то прекращением финансирования, что речь идет о технической задержке в связи с тем, что отчетность по прошлому году сейчас обрабатывается и уже в марте эти выплаты будут возобновлены. Что касается 100 миллионов... Я интересовался у чиновника, который работает в аппарате Рогозина, по поводу 100 миллионов, и, по его словам, вся информация в публикации «Независимой газеты» не является достоверной.
Your browser doesn’t support HTML5
На Приднестровье денег нет?
Нана Плиева: Опять же в российских СМИ пророчат изменение отношения Кремля к Приднестровью. В доказательство цитируют замминистра иностранных дел России Григория Карасина, который во время выступления в Думе сказал, что Приднестровье должно быть особым районом с особыми гарантиями статуса в рамках единого молдавского государства. Владимир, что было нового и сенсационного в этом заявлении? Это некий новый сигнал?
Владимир Соловьев: В этом заявлении вообще ничего нового не прозвучало, потому что Григорий Борисович Карасин так формулировал позицию России неоднократно, в том числе сделал это несколько лет назад во время визита в Тирасполь прямо в администрации приднестровского лидера Евгения Шевчука. Стоя рядом с ним, он сказал, что Россия исходит из того, что Приднестровье должно быть частью Молдовы, с условием, что у него будет особый статус. Это давняя позиция, известная еще со времен неподписания меморандума Козака в 2003 году. Напомню, это был план по урегулированию приднестровского конфликта, подготовленный замглавы кремлевской администрации Дмитрием Козаком, который не подписал тогдашний президент Молдовы Владимир Воронин. Так вот, согласно этому плану, страна должна была стать федерацией с двумя субъектами – Приднестровьем и Гагаузией, и у Приднестровья в таком случае должно было быть право вето по таким важным вопросам, как изменение нейтрального статуса Молдовы или изменение ее внеблокового статуса и т.д. То же самое Карасин повторил сейчас в Думе. Просто это резануло слух в контексте событий на Украине, присоединения Крыма к России – это многим показалось сенсацией, но на самом деле это давняя и пока неизменная позиция России.
Нана Плиева: Кстати, подтверждается ли информация, которую распространили приднестровские информационные агентства, ссылаясь на собственные источники, о том, что из региона уходит бизнес, в частности, что крупный российский олигарх Алишер Усманов покидает Приднестровье и вскоре Молдавский металлургический завод перейдет в собственность местных властей? Что вы об этом знаете?
Владимир Соловьев: Официального подтверждения этой информации нам получить не удалось, но поскольку Молдавия очень маленькая республика, а Приднестровье еще более маленький регион, то можно предположить, что нет дыма без огня, но причины и условия пока выясняем.
Нана Плиева: Вы упомянули Крым... Действительно, аннексия Крыма, западные санкции в ответ на это, коллапс российской экономики, обвал цен на нефть – Россия переживает нелегкие времена. Как вы считаете, будет ли это влиять на политику Москвы в отношении Приднестровья и чего ожидать: обострения ситуации или некоего компромиссного урегулирования конфликта?
Владимир Соловьев: В контексте всех последних событий, в том числе связанных с Крымом, я не рискнул бы ничего прогнозировать. Ситуация может качнуться как в одну сторону, так и в другую. Дело в том, что если говорить конкретно о Молдове, о Приднестровье, то в ноябре прошлого года состоялись парламентские выборы и жестко пророссийская партия социалистов, которая выступает за расторжение соглашения с Евросоюзом и вступление Молдовы в Таможенный союз, по сути, победила на выборах. У нее самая большая фракция в парламенте – 25 депутатов, и я думаю, что тренд будет таким, что (их) популярность будет только расти. В этих условиях совершенно естественным путем у России в Молдавии появится довольно влиятельный партнер, с которым можно будет обсуждать, в том числе, вопрос Приднестровья, тем более что в программе партии социалистов как раз обозначена федерализация страны и особый статус Приднестровья. А учитывая то, что лидер этой партии частенько бывает в Кремле и советуется там по многим вопросам, незачем что-то пока изобретать – нужно просто подождать, пока эта партия естественным путем, возможно, придет к власти.
Нана Плиева: Делают ли какие-то заявления сегодня в Кишиневе в отношении отколовшегося региона?
Владимир Соловьев: В Кишиневе не до этого – там сейчас пытаются сформировать правительство, и поэтому Приднестровье весь прошлый год был второстепенным вопросом для молдавских властей, которые занимались сначала выборами, потом формированием коалиции, сейчас они формируют правительство, делят портфели, и уж точно сейчас им не до Приднестровья. Переговорный процесс с прошлого года с Приднестровьем заморожен в формате «5 + 2». Я напомню: Молдавия, Приднестровье, Россия, Украина и ОБСЕ в качестве посредников и США и Евросоюз в качестве наблюдателей участвуют на этой переговорной площадке. Переговоры не ведутся, по-моему, с конца лета.
Нана Плиева: Владимир, Москва признала Абхазию и Южную Осетию, но не признала Приднестровье. Вы только что отметили, что, возможно, после выборов Москва будет как-то договариваться с пророссийскими силами, у которых есть неплохие шансы прийти во власть. Какой вариант урегулирования возможен в Приднестровье, чего, по вашему мнению, добивается Москва?
Владимир Соловьев: Как мне кажется, и об этом говорит Григорий Карасин, Россию вполне бы устроила федерализация Молдовы с правом вето у пророссийских регионов, каковыми являются и Приднестровье, и Гагаузия, то есть они могли бы влиять и на внешнюю политику страны в целом, и, кстати, именно в этом была одна из причин, по которой не был подписан меморандум Козака. Мне кажется, эта линия сохранилась. В прошлом году, в начале украинского кризиса, мы наблюдали эту линию Москвы в отношении Украины. Сергей Лавров неоднократно высказывался по поводу того, чтобы Украина стала федерацией, Донецкая и Луганская области получили отдельные права.
Нана Плиева: Вы имеете в виду право вето во внешнеполитических вопросах или решающий голос во внутренней политике?
Владимир Соловьев: Приднестровье всегда считалось неким якорем для Молдовы, который стремится назад, и Гагаузия в этом смысле тоже. Ведь в Гагаузии в начале прошлого года прошел консультативный референдум, на котором был вынесен вопрос: в какой союз следует вступать – в Таможенный или Европейский? 97 процентов проголосовали за Таможенный союз. Это ясно показывает, что эти регионы ориентированы в другую сторону, и эти настроения можно использовать.
Нана Плиева: То есть движение Молдавии в сторону Евросоюза можно таким образом сдерживать?
Владимир Соловьев: Если вдруг к власти придет партия, например, социалистов, которая достаточно жестко обозначила свою позицию, – это расторжение соглашения об ассоциации и вступление в Таможенный союз, – если она придет к власти (потому что все-таки до следующих парламентских выборов еще четыре года, если они будут очередными – а все может произойти) и не сдержит своих обещаний, то она автоматически растеряет свою популярность, потому что именно это произошло с молдавскими коммунистами, которые всегда считались пророссийской силой, выступали за Таможенный союз, но в середине прошлого года перестали это делать, стали говорить о том, что необходима европейская модернизация, в конце концов перестали отрицать евроинтеграцию и в итоге финишировали лишь третьими.