Из Чечни – только хорошие новости!
Что хорошего, спросят меня? Так ведь каждую неделю что-то находится, что бы ни говорили некоторые... Вот на декабрьском митинге в Грозном спикер чеченского парламента Дукуваха Абдурахманов, говоря о правозащитниках, напомнил, что «Каляпин, Черкасов, Локшина и другие почему-то никогда не говорят о жертвах террористических актов, но всегда беспокоятся о родственниках террористов». А местный уполномоченный по правам человека Нурди Нухажиев добавил, что «Каляпин, Черкасов, Алексеева и им подобные, называющие себя правозащитниками, на самом деле являются обычными меркантильными бизнесменами, отрабатывающими деньги западных спецслужб».
Не настолько я меркантилен, пожалуй, с очередного транша куплю две азбуки и два транзисторных приемника, подарю Нурди и Дукувахе, чтобы почитали, послушали и впредь знали, о чем говорят.
Потому что речь пойдет о жертве теракта.
В ночь с 27 на 28 февраля в Москве был совершен террористический акт. Убийство одного из ведущих оппозиционных политиков – это именно теракт.
И, согласитесь, то, что исполнителей теракта и его пособников удалось вычислить в течение нескольких дней, – это хорошо! В российской истории последних лет такого еще не было.
Your browser doesn’t support HTML5
Универсальная армия
Группы захвата, федеральные силовики работали в Чечне – тоже хорошо! Раньше расследование всех прочих убийств сходного «окраса» обычно останавливалось сразу, как только становилось ясно, что следы ведут в Грозный и его окрестности.
Многие – и в Москве, и в Грозном – с этим не согласны. Одни – поскольку «чеченский след» кажется слишком незначительным. Другие – потому что опять на чеченцев наговаривают напраслину.
Почему?
Мовлади Байсаров, Москва, 2006 год. Руслан Ямадаев, Москва, 2008 год. Умар Исраилов, Вена, 2009 год. Сулим Ямадаев, Дубаи, 2009 год.
Эффективность бойцов структур, подконтрольных чеченским властям, не имеет аналогов на территории России и бывшего СССР. Будь то полк патрульно-постовой службы, который, по идее, должен стоять на постах и патрулировать. Или нефтеполк, бойцы которого должны ходить со старенькими карабинами вдоль нефтяной трубы. Или райотделы, чьи Анискины сосредоточены на проблемах своего села или долины. Или батальоны (теперь – полки) «Север» и «Юг», подконтрольные, по идее, главкомату Внутренних войск МВД России. Все они, все эти бойцы знают только слово своего командира и, что важнее, слово Рамзана. Все они могут вести боевые действия в городе и прочесывание в горно-лесистой местности. Вести оперативно-розыскную деятельность, задерживать, держать у себя и допрашивать, а при нужде – послать опергруппу. Куда угодно. В самом деле, если на допросе некто показал на боевика, скрывающегося в Ростовской или Тюменской областях, что, из Чечни туда пошлют по факсу «отдельное поручение» и будут ждать? Или все-таки командируют оперативную группу, которая будет действовать по обстановке и в любом случае выполнит поставленную задачу?
У кого еще найдется столь универсальная и столь преданная армия?
При этом местная полиция обеспечит режим наибольшего благоприятствования – ведь все они – и местные, и командированные – служат в структуре МВД России. По крайней мере гарантирована безнаказанность.
А если нет, то будет, как в Вене, где не только завсегдатаи кафе, но и беспристрастные камеры наблюдения зафиксировали бегущих бородатых людей с пистолетами и с брюками, заправленными в белые носки. Что зафиксировали на сей раз московские топтуны и камеры, мы не знаем...
Что ждет в случае неудачи? Слова о «настоящих патриотах России» и вся возможная поддержка. В случае удачи – красная ковровая дорожка и новое назначение. Защита подчиненным – в ответ на преданность командиру.
Где еще на просторах России сохранилось нечто подобное?
Не правда ли, очередной повод сказать: «Из Чечни – только хорошие новости!»
Но я все-таки думаю о теракте, совершенном в Москве в ночь с 27 на 28 февраля. О жертвах этого теракта. Не только об убитом Борисе Немцове, не только об оппозиции, но и обо всей России. Ведь террористический акт – это всегда, чтобы давить и на государство, и на общество.
Террору надлежит положить предел. Не так ли?